лечь

Les premiers sur la foi d'une espérance, se dévouent sans conviction à un système qui a le vent et remonte le courant, mais ils sautent sur une autre embarcation politique, quand la première va en dérive. (H. de Balzac, La Fille aux yeux d'or.) — Одни, не по убеждению, а лишь в погоне за успехом, примыкают к какой-либо партии, увлекаемой попутным ветром против течения, но как только их политическая ладья начинает дрейфовать, они перескакивают в новую.

Albert, ayant remis son costume dans l'armoire et revêtu ses vieilles frusques, partit à la dérive, désemparé. (P. Vialar, La Farine du Diable.) — Альбер, повесив свой костюм в шкаф, надел старые обноски и в полной растерянности пошел бродить куда глаза глядят.

Il a voulu que son voyage fût comme de perdre conscience à côté de sa femme assoupie, et qu'elle restât dans l'ignorance où il pourrait être emmené à la dérive. (A. Pieyre de Mandiargue, La Marge.) — Он хотел, чтобы эта поездка была бы словно состоянием забытья рядом с уснувшей женой, и чтобы она даже не знала, куда его может занести в этой поездке.

Son attention était à la dérive, et elle ne maîtrisait plus les battements de son cœur. (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — Она уже больше не могла сосредоточить внимание, не в силах была унять биение сердца.

Gise, qui se sentait aller à la dérive, se reprend aussitôt: il suffit qu'Antoine paraisse pour que se répande autour de lui un peu de son élan vital. (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — Жиз, совсем было обессилевшая, приходит в себя: достаточно Антуану показаться, и кругом словно растекается часть его жизненной энергии.

J'ai eu faim si longtemps! [...] j'ai tant de fois brossé mon ventre sans faire reluire l'espoir d'un dîner, que je trouve une volupté d'ours couché dans une treille à pommader de sauce chaude mes boyaux secs. (J. Vallès, L'Insurgé.) — Я так долго голодал [...], так часто ложился спать натощак, не имея даже проблеска надежды на ужин, что теперь, с наслаждением медведя, залезшего в виноградник, увлажнял горячим соусом свои пересохшие кишки.

La librairie Charpentier, qui vend ordinairement 300 volumes par jour, en a vendu samedi dernier 5! - Quant à mon pauvre bouquin, il est complètement rasé. Je n'ai plus qu'à me frotter le ventre! (G. Flaubert, Correspondance.) — Книжная лавка Шарпантье, обычно продававшая 300 экземпляров в день, в прошлую субботу сбыла всего пять! - Мои злоключения с этой книгой показали мой полный крах. Мне остается лишь положить зубы на полку.

Il ne pouvait se décider à se coucher et s'agitait à travers sa chambre comme un écureuil en cage. (A. Theuriet, Le Refuge.) — Он никак не мог решиться лечь спать и метался по комнате как белка в колесе.

J'ai appris ce matin par la mère Perco que vous occupiez votre usine... Vous avez dû manger hier avec les chevaux de bois! (J. Fréville, Pain de brique.) — От тетки Перко я сегодня утром узнал, что вы заняли ваш завод... Должно быть, вчера вам пришлось лечь спать натощак!

il n'est pas mal de sa personne разг. — он ничего себе, недурен

Ma foi, la nouvelle n'est pas mal du tout. (J. Laffitte, Rose-France.) — Честное слово, а новенькая-то учительница вовсе недурна.

Poil de Carotte. - Demeurez ici, Annette, vous n'y serez pas plus mal qu'ailleurs. (J. Renard, Poil de Carotte.) — Рыжик. - Оставайтесь здесь, Аннетта, вам будет здесь не хуже, чем в другом месте.

Rose. - Et Jacques? Barguette. - On l'a ramené. Il ne pouvait plus se tenir debout. Il est allé se mettre au lit. Rose. - Il est peut-être très mal. (J. Renard, Le cousin de Rose.) — Роза. - А что с Жаком? Баржет. - Его принесли. Он не мог держаться на ногах. Он пошел лечь в постель. Роза. - Ему, наверное, очень плохо.

Maud rentrait, on la questionna. - Oui, c'est sa mère, elle est au plus mal; une voisine est venue chercher Étiennette. (M. Prévost, Les Demi-vierges.) — Мод вернулась, ее начали расспрашивать. - Да, это от ее матери, она умирает; соседка пришла за Этьенеттой.

Camille avait commencé de bonne heure ses arrangements, elle avait trimé dur et, pour s'encourager, elle avait avalé de si généreuses rasades de vin rouge qu'elle avait dû s'aliter. Zina, certainement, ne l'avait pas laissé boire en suisse, mais elle tenait sur ses pieds. (S. de Beauvoir, La force de l'âge.) — Камилла начала все приготовления заранее и трудилась до изнеможения, а чтобы подбодрить себя, так часто прикладывалась к бутылке красного вина, что вынуждена была лечь. Зина, конечно, не могла допустить, чтобы хозяйка пила в одиночку, но она еще держалась на ногах.

... on voit que dans l'ensemble, ce ne sont vraiment pas des méchants. Il y en a qui chantent, d'autres qui blaguent, et ceux qui font suisses, c'est sans doute par mélancolie. (L. Aragon, Les Communistes.) —... видишь, что, в общем, это неплохие люди. Одни пьют, другие балагурят, а если кто и сел в сторонке, так, верно, потому, что взгрустнулось.

Il emporte son journal sous le bras; il lira dans la solitude, en suisse. (J. Anglade, Le Tilleul du soir.) — Бертомье уносит под мышкой свою газету; он будет читать, уйдя от других, в одиночестве.

Pourquoi surtout, avant de se coucher, n'avait-il pas eu l'idée de donner un coup d'œil sous son lit? - Ah! j'en ai fait une boulette! se dit-il. (Ch.-L. Philippe, Nouvelles.) — И в особенности, почему, прежде чем лечь спать, ему не пришло в голову заглянуть под кровать? - Ах! тут я дал маху! - подумал он.

Bertolier. D'ailleurs, la police ne marcherait pas pour l'arrêter. Vous pensez, un collaborateur d'Alessandrovici! Valorin. Ah! ça! Qu'est-ce que vient faire dans votre histoire cet Alessandrovici? Vous n'allez tout de même pas laisser courir l'assassin? (M. Aymé, La Tête des autres.) — Бертолье. К тому же полиция не захочет его задержать. Он ведь как-никак сотрудник Алессандровиси! Валорен. Ну знаете, при чем тут этот Алессандровиси? Вы все-таки не собираетесь отпустить убийцу на все четыре стороны?

Marc était à un de ces moments de détente où l'être social, toujours en méfiance, "laisse courir" comme disent les marins. (P. Margueritte, Jouir.) — Марк переживал один из тех периодов, когда общественное животное, вечно ожидающее опасности, как говорят моряки, "ложится в дрейф".

Je suis crevée, je vais mettre la viande dans le torchon [...]. On débarrassera demain. (F. Quentin et E. Chatiliez, La Vie est un long fleuve tranquille.) — Я смертельно устала, пойду спать [...]. Все уберем завтра.

- Déjà dix heures, dit Bertrand. On finira de monter Azor demain. Il est temps de mettre la viande en torchon. (H. Barbusse, Le Feu.) — - Уже десять часов, друзья, - говорит Бертран. - Ранцы уложите завтра. Пора на боковую.

Victor doit renoncer à tout espoir. D'abord sa mère a résisté à ce mariage. Elle est morte en 1821; mais ce poète pauvre qui s'attarde à la poésie ne dit rien qui vaille aux Foucher. (P. Moreau, Le Romantisme.) — Виктор должен оставить последнюю надежду. Сначала против этого брака возражала его мать. Она умерла в 1821 году, но бедный поэт, который никак не бросит свою поэзию, ничем не привлекал семью Фуше.

Il décida, pour le coup, de ne pas passer la nuit dehors et dormir dans la galerie: cette nuit morte, déserte, accablée d'on ne savait quelle stupeur, ne lui disait rien qui vaille. (J. Carrière, L'épervier de Maheux.) — Он вдруг решил лечь спать не на воздухе, а в шахте: эта мертвая, пустынная, охваченная каким-то оцепенением ночь была ему не по душе.

Mais, cette fois, la dure leçon devait lui rester en travers du cœur, l'idée d'avoir été battu par ce casse-cou de Saccard, ce fou passionné, lui si froid, si maître des faits et des hommes, lui était assurément insupportable. (É. Zola, L'Argent.) — Но на этот раз тяжелый урок, должно быть, сильно на нем отразился. Мысль о том, что он, такой расчетливый, так умевший управлять и людьми, и обстоятельствами, побит этим безумным игроком, сорвиголовой Саккаром, несомненно была для него невыносимой.

Tu tiens une bonne biture et tu vas te mettre au lit [...]. (B. Clavel, L'Hercule sur la place.) — Ты здорово набрался и тебе следует лечь в постель [...].

C'est justement ce qu'il y a de dégoûtant dans cette cochonne de société: qu'on s'esquinte au turbin toute la journée, et qu'après on ait tout juste la force de boulotter et de se foutre au pieu. (E. Pouget, Le Père Peinard.) — Вот это-то и отвратительно в этом подлом обществе: целый день из кожи лезешь вон на работе, а потом едва хватает сил пожрать и залечь на боковую.