груб.

- C'est peut-être la sclérose cérébrale? J'en avais plein le cul, je vous le jure. J'en avais tellement ralbol que j'avais envie d'aller trouver le Mahoute et me faire faire une piquouse maison rien que pour leur dire merde à tous. (É. Ajar, La vie devant soi.) — - Может, у меня, склероз мозга? Мне все это надоело, мне все это осточертело до невозможности. Мне очень хотелось пойти отыскать Маута и сделать себе укол наркотика, только чтобы послать их всех подальше.

Eh bien, le 17 juin 1940, l'annonce de l'armistice ça d'abord été un grand "ouf"! Unanime! Massif! Comaco! Parce que tout le monde en avait plein le cul [...], parce que tout le monde attendait ça depuis des semaines et des semaines... (M. Audiard, Le P'tit cheval de retour.) — Так вот, 17 июня 1940 года сообщение о перемирии вызвало громкое "уф", как вздох облегчения! Единодушное! Массовое! Во какое! Потому что все уже выдохлись, потому что все этого ждали в течение долгих недель.

- Assez de littérature vaseuse! éructe Faroux. Le nom de ce type. - Le nom, l'adresse, tout ce que vous voudrez. Il demeure avenue de la Grande-Armée. Il s'appelle Auguste André Lambouchère. C'était le beau-père de Désiris. J'avais raison. Pour en baver, il en bave, Florimond. Ils en bavent tous. (L. Malet, L'envahissant cadavre de la plaine Monceau.) — - Хватит россказней! - взревел Фару. - Имя этого типа. - Имя, адрес, все, что пожелаете. Он живет на авеню Гранд-Арме. Зовут его Огюст Андрэ Ламбушер. Он был тестем Дезириса. Я был прав. Он прямо рот разинул, Флоримон. Да и все они просто ошалели.

- Jalouse, oui! reprit Josette. Regarde-la! Elle en bave! Elle voudrait bien être à ma place!.. (H. Troyat, Amélie.) — - Она ревнует, вот что! - продолжала Жозетта. - Ты посмотри на нее! Она просто на стену лезет! Как бы она хотела быть на моем месте!..

Il n'en est pas à vendre le héros du Maroc pour un plat de lentilles - il a dû en baver, lui aussi! - mais il ne songe plus au burnous rouge, à l'assaut clair et joyeux. (J.-P. Chabrol, La Dernière cartouche.) — Он еще не собирается продать своего героя Марокко за чечевичную похлебку - ведь ему самому еще тянуть лямку! - но он не мечтает больше ни о красном бурнусе, ни о радостном упоении боем.

Ils étaient tous socialistes, et internationalistes, rouge bon teint, comme disait le petit gros. On leur en ferait baver au service, c'est entendu, mais faut pas croire que ça se passera comme ça. (L. Aragon, Les Beaux Quartiers.) — Все они были социалисты, интернационалисты, настоящие красные, как говорил низенький толстяк. Конечно, их заставят тянуть лямку на службе, но не думайте, что все это так обойдется.

Et elle en foire! Car elle recommence à minuit jusqu'à quatre heures. (E. et J. de Goncourt, Journal.) — Она из шкуры вон лезет! В полночь снова начинает работать и так до четырех утра.

- Oh! mais ceux-là, ils ne comptent pas. - Comment ils ne comptent pas? - Non, à eux, il faut leur en foutre plein la vue. (J.-L. Curtis, La Parade.) — - О! этих можно не принимать всерьез. - Почему же не принимать их всерьез? - Да потому, что им достаточно показать, кто мы теперь, чтоб у них от зависти челюсть отвисла.

Si je n'ai pas envie de me retrouver devant le tribunal avec les pires emmerdements, je n'ai plus qu'à me débrouiller pour leur fermer la gueule. (B. Clavel, Les Fruits de l'hiver.) — Теперь мне надо выворачиваться, чтобы заткнуть им глотку, не то попаду в суд, и неприятностей не оберешься.

Vas-tu la fermer ta gueule tout de même? (M. Aymé, La rue sans nom.) — Да заткнешься ты, наконец?

- Ce soir, j'aurai fini d'élaguer cet arbre... Et ceux qui me croient bon à foutre au rancart, n'ont qu'à venir prendre une serpe, on verra lequel ira le plus vite. (B. Clavel, Les fruits de l'hiver.) — Сегодня к вечеру кончу обрезать дуб... Пусть приходят те, кто считает, что меня пора на свалку, пусть возьмут садовый нож и посмотрим, у кого дело пойдет быстрее.