времена

- Bois un peu, me dit Renaud, ça te remettra. - Ah! non! criai-je avec dégoût. [...] Il eut un sourire amer. Il sentait le vent tourner, les mauvais jours venir. (C. Rochefort, Le Repos du guerrier.) — - Отхлебни глоток, тебе станет легче, - сказал мне Рено. - Ах, нет! вскричал я с отвращением. [...] Его рот искривила горькая усмешка. Он почувствовал, что обстановка изменилась, и надвигаются тяжелые времена.

... Jadis, quand elle lui tenait au sang, il avait observé avec volupté cette demi-laideur... (A. Thérive, Sans âme.) —... В те времена, когда она волновала его, он с вожделением любовался даже тем, что делало ее дурнушкой...

Il est évident que le roi... devait chercher à conserver son autorité en tenant ces deux factions aux prises. En écraser une, c'était se mettre à la merci de l'autre. Le système de bascule était dès lors assez connu et pratiqué. (P. Mérimée, Chronique du règne de Charles IX.) — Совершенно очевидно, что король... должен был держать в узде обе эти группировки, чтобы сохранить за собой власть. Разгромить одну означало отдать себя на милость другой. Уже в те времена короли знали и применяли метод игры на равновесии сил.

Il est évident que le roi, ayant également à craindre des Guises et des protestants, devait chercher à conserver son autorité en tenant ces deux factions aux prises. En écraser une, c'était se mettre à la merci de l'autre. Le système de bascule était dès lors assez connu et pratiqué. (P. Mérimée, Chronique du règne de Charles IX.) — Совершенно ясно, что король, имея основания одинаково опасаться и Гизов и протестантов, стремился сохранить свою власть, поддерживая вражду между двумя мятежными группировками. Уничтожить одну из них значило бы оказаться во власти другой. Система равновесия сил уже тогда была достаточно известна и проводилась в жизнь.

Victor [Hugo] ne tiendra aucun compte des obsevations paternelles et il imprimera sans y changer une virgule le manuscrit litigieux. (E. Henritot, Les Romantiques.) — Виктор не посчитается ни с одним отцовским замечанием и опубликует спорную рукопись, не изменив в ней ни одной запятой.

- En toute conscience, est-ce que vous croyez que Dieu me pardonnera? - Cette voix anxieuse rappela l'abbé Vécard à sa fonction de directeur spirituel. Il joignit les mains sous son menton, inclina la tête et sourit avec effort. - Je vous ai laissé aller jusqu'au bout, - fit-il. Je vous ai laissé boire le calice. Et je suis bien sûr que la miséricorde divine vous tiendra compte de cette heure-ci... (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — - А по совести говоря, вы вправду верите, что Бог простит меня? - Звук этого печального голоса напомнил аббату Векару о его обязанностях духовного наставника. Он соединил руки у себя под подбородком, наклонил голову, и с усилием улыбнулся. - Я предоставил вам возможность идти до конца, - произнес он. - Я дал вам испить всю чашу. И теперь я совершенно уверен, что милосердие божие зачтет вам этот час...

Comme il arrive à toute époque d'engouement aveugle, on lui tenait compte de tous les bienfaits du hasard et de la nécessité. (J. Michelet, La Convention.) — Как это бывает во времена слепого увлечения, Питту приписывали в качестве заслуги всякое благоприятное стечение обстоятельств.

Il aime l'histoire parce qu'il aime l'aventure et les destins hors série. L'histoire, ce n'est pas autre chose que le résumé de toutes les aventures vécues, la vie des quelques hommes illustres qui ont, à divers moments, changé la face du monde. Avec, en toile de fond, l'anonymat infini des peuples. (J.-P. Chabrol, La Dernière cartouche.) — Он любит историю, потому что любит приключения и необыкновенные судьбы людей. История - это не что иное, как перечень былых приключений, описание жизни нескольких знаменитых людей, в различные времена изменявших облик мира на фоне безымянной массы народов.

Quand on pense qu'au temps de Molière un homme de quarante ans était déjà un vieux birbe! (R. Gary, Au-delà de cette limite votre ticket n'est plus valable.) — Подумать только, во времена Мольера сорокалетний мужчина был уже старикан.