вот+так+история!

вот хороший пример — here is a good* example

вот и я — here I am

вот он бежит — there he is running

вот невежда! — there's an ignoramus (for you)!

вот что — this / that is what

вот где — this / that is where

вот чей — this / that is whose

вот не думал, что... — well, I never thought that...

вот тебе и... — there's / here's your...

вот тебе, вот тебе! — take that, and that!

вот ещё! — indeed!; well, I like that!; what next!

вот так книга! — there's a nice book for you!

вот так сказал! — that's a nice way of talking!, that's a nice thing to say!

вот ваша книга — here is your book

вот он идет — here he comes

вот где я живу — this is where I live

вот это надо посмотреть! — you really must see it!

вот так история! — here's a pretty kettle of fish!

вот-вот! — yes, indeed

вот как!, вот что! — you don't say!, is that so?, really!

история общественного развития — history of social development

военная история — military history

войти в историю — to go down in history

история древнего мира — ancient history

история культуры — cultural history

история средних веков — History of the Middle Ages, medieval history

любовная история — love-affair; romance

творец истории — maker of history

с ним случилась забавная история — a funny thing happened to him

попасть в историю — to get oneself into a mess, to get involved in an unpleasant incident

вечная история! — always the same!, there we go again!, the same old story!

вот так история! — that's a nice business/mess/thing!, there's a pretty kettle of fish!

совсем другая история — another story altogether, a horse of a different color

история общественного развития — history of social development

событие это войдёт в историю — the event will go down in history

с ним случилась забавная история — a funny thing happened to him

зако́ны исто́рии — laws of history

всеми́рная исто́рия — world history

исто́рия обще́ственного разви́тия — history of social development

исто́рия иску́сств — art history

э́то до́лгая / дли́нная исто́рия — that's a long story (to tell)

э́то друга́я исто́рия — that's another story

кака́я стра́нная исто́рия! — what a strange thing to happen!

с ним случи́лась заба́вная исто́рия — a funny thing happened to him

исто́рия успе́ха — success story

войти́ в исто́рию — go down in history; make history

но э́то да́вняя исто́рия — but that's past / ancient history

така́я же исто́рия (где-л) — it's the same story (somewhere)

вызывающий беспокойство
страх
Реклама, стремящаяся вызвать у потребителя беспокойство или опасения, преодолеть которые он может, купив рекламируемый продукт или воспользовавшись предлагаемой услугой. Есть история про двух человек, которые переходили дорогу, и их сбил автомобиль. Вот лежат они в больничной палате, один вздыхает, говорит, что подождали бы они минут пять, и все бы обошлось. А другой смеется: «Да ладно, ты радуйся, что жив остался и отделался синяками и ушибами, а могли ведь погибнуть». Это называется разный взгляд на вещи. Та же штука и с рекламой: можно пугать наркоманов жуткими последствиями потребления героина, а можно говорить о пользе здорового образа жизни. Но это вовсе не значит, что «пугалки» неэффективны. Наверное, больше всего усилий в части запугивания человечества приложили производители средств личной гигиены. Именно они внушили мысль о том, что запах изо рта, перхоть, потные подмышки и наличие подозрительных пятен на женской одежде в критические дни неизбежны, если мы не будем пользоваться их продукцией. Вот так, жил себе homo sapiens, не тужил много-много лет, зато теперь эффективно сражается с природными явлениями организма с помощью разных средств гигиены тела. И все благодаря рекламе.
[ http://www.lexikon.ru/rekl/a_eng.html]

Тематики

• реклама

Синонимы

• страх

EN

• fear appeal

закон убывающей предельной полезности
Утверждает, что при потреблении блага общая полезность увеличивается, а предельная полезность по мере удовлетворения потребителя (насыщения потребности) сокращается с каждой дополнительной единицей блага. Закономерности перехода от социализма к капитализму, от плана к рынку (laws of transition from plan to market economy) - выявленный историческим опытом факт: во всех без исключения странах бывшего СССР и Восточной Европы, совершивщих в конце ХХ – начале ХХI века переход от социализма к капитализму, от централизованной системы планирования и управления экономикой к рыночной системе, или – кратко – от плана к рынку, наблюдалась сходная траектория развития.[1] Спад, стабилизация, подъем – вот то, что можно математически описать U–образной кривой и назвать универсальной логикой реформ [2]. В России до сих пор остается актуальной полемика о том, что произошло в «лихие девяностые» — по выражению одних, и «время надежд» — по мнению других. Первые говорят о тяжелейшем экономическом спаде 1990-х, когда все действительно катилось под гору: объемы производства сокращались, инфляция чудом остановилась на пороге разрушительной гиперинфляции, у всех на памяти финансовые пирамиды, разгул преступности, «назначение» близких к власти людей миллионерами, задержки с выдачей заработной платы и пенсий, кричащая бедность оставшихся без работы… Все это было. Но все это было и в остальных, без малого тридцати постсоциалистических странах! Вот в чем корень вопроса. Что же: везде к власти пришли бездарные руководители, да еще враги собственных народов? Но так, наверное, не бывает … Вторые сосредоточивают внимание на тех качественных переменах, которые происходили в России в 90-е годы. Они говорят о принятии судьбоносных решений, преобразивших страну, о накоплении элементов рыночной экономики, создании нового законодательства, новых организационных структур, о накоплении опыта предпринимательства, самостоятельности в действиях людей, о зачатках самоуправления. Не сразу (сказывается известное свойство инерционности экономических систем), но все же новые рыночные механизмы начинали действовать… Когда же, в начале 1999 года после известного кризиса, начался быстрый подъем экономики, и в конце этого же года пришел к власти В.В.Путин, ситуация изменилась. Подъем продолжался почти десять лет, и первое десятилетие ХХ1 века стали называть Путинским десятилетием. Таких темпов роста экономики и повышения жизненного уровня населения, по-видимому, не знала история России. (Заметим, правда, что в некоторых странах послекризисный подъем оказался даже еще круче – до 9-10% в год, а, например, Казахстан выполнил задачу удвоения ВВП за 10 лет, которую не удалось решить России, при всех ее успехах, хотя президентом такая задача была поставлена.). Для многих вывод из всего сказанного напрашивался простой: прежний, ельцинский, режим был плох, а путинский – хорош, успешен. Или еще проще и определеннее: президент Ельцин губил Россию, а президент Путин ее спас. Казалось бы, было найдено вполне убедительное объяснение того, что произошло со страной за последние два десятилетия. Все определяется личностью руководителя страны, его достоинствами и недостатками. Был плохой руководитель – в стране был спад; с хорошим руководителем начался подъем. Но, оказывается, не все так просто. Повторим. В 1990-е гг. почти три десятка стран отбросили оковы социализма и начали переход к рыночной экономической системе. Эти страны очень разные: по своей величине – от России до Эстонии; по уровню экономического развития – от ГДР до Монголии; по продолжительности существования в них социалистического строя, по степени былого подчинения Советской империи – от стран Балтии, сключенных в СССР до Албании, противника СССР; по жесткости внутренних режимов – от диктатуры в Туркмении до демократии в Чехии. Наконец, сам переход в разных странах осуществлялся по-разному: в одних – методом «шоковой терапии»; в других – постепенным, эволюционным путем; где-то он был сопряжен с кровавым переворотом (Румыния) или даже с войнами (Югославия, Закавказье), а где-то – с бархатной революцией. По-разному осуществлялся и важнейший процесс перехода к капитализму – приватизация государственной собственности. Применялся по меньшей мере десяток базовых моделей приватизации – ваучерной, денежной, массовой, аукционной, инсайдерской и так далее. Наконец, эти ранее социалистически ориентированные страны населяют народы, чрезвычайно непохожие друг на друга по историческому прошлому, традициям, культуре, национальному характеру, а также, как сказал бы Лев Гумилев, по пассионарности. К тому же нельзя не отметить разнообразие биографий, характеров и политических убеждений лидеров, возглавлявших эти государства на тех или иных этапах постсоциалистического перехода. Среди них оказались и бывшие партийные вожди (их большинство), и руководитель оборонного предприятия, и академический ученый, и даже писатель. И при таком разнообразии условий и обстоятельств, во всех без исключения государствах, о которых идет речь, траектория постсоциалистического перехода оказалась сходной! Различия – в глубине и продолжительности спада, в крутизне начавшегося подъема, сроках восстановления предреформенного уровня общественного производства. Тут, конечно, сказывались и объективные условия, и человеческий фактор. Можно по-разному анализировать эти различия. Есть экономисты, которые пытались противопоставить бывшие республики СССР и страны ЦВЕ – Центральной и Восточной Европы. В первых реформы в целом явно отставали от хода реформ во вторых. Значит, говорили эти экономисты, дело в зрелости социализма, в разной степени его «укорененности» в обществе. Но среди бывших советских республик – Эстония, где реформы прошли исключительно быстро и успешно, а среди стран ЦВЕ, например, Румыния, отстававшая в темпах преобразований даже от Украины, не говоря уже о России. Другие аналитики, обратив внимание на то, что путинское десятилетие совпало с крутым повышением мировых цен на нефть и газ, объясняли экономический рост России именно этим благоприятным обстоятельством. Но, оказывается, не меньшим экономическим ростом в эти годы отличился и ряд стран-импортеров нефти как в ЦВЕ, так и на постсоветском пространстве. Продолжительность спада производства и периода высокой инфляции – самая важная характеристика тех трудностей, которые испытывались населением постсоциалистических стран в процессе перехода к рынку и успешности этого перехода. Она оказалась очень разной. Наименьшая – в тех странах, которые провели «шоковую терапию», то есть либерализовали цены и ужесточили бюджетную политику, в ряде случаев решительно ввели новую национальную валюту, новые нормы валютного обмена. Такими были первопроходец «шоковой терапии» Польша, а также Эстония, Литва, Латвия, Словакия, Словения, Хорватия. Все они после спада начали подъем экономики уже в 1995-96 годах и восстановили дореформенный уровень ВВП уже к началу века. Напротив, наибольшие трудности испытали народы тех стран, власти которых предпочли постепенные, «щадящие» реформы, откладывали начало реформ (Украина, Румыния, Болгария и др.). Что касается России, то она вначале (при правительстве Ельцина-Гайдара) попыталась осуществить «шоковую терапию», но очень скоро отказалась от этого. Если быть точным, то «отменил» шоковую терапию VI Съезд народных депутатов, состоявшийся в первых числах апреля 1992 г., то есть через три месяца после начала реформ. Может быть, по этой причине России, например, до сих пор не удалось выйти из периода высокой инфляции, снизить ее до приемлемого уровня в 2–3% в год. (Частный пример: это обстоятельство ощущает на себе каждый, кто хотел бы воспользоваться ипотекой для покупки квартиры: проценты запретительно высоки.). Дореформенный уровень ВВП Россия восстановила лишь в 2006 – 2007 году. (К началу мирового кризиса, который вновь отбросил ее экономику вспять). Из этих сопоставлений можно сделать вывод, прямо противоположный приведенному выше: главное в таких исторических процессах – не выбор или смена действующих лиц. Их таланты, волевые качества, заслуги имеют значение, но дополнительное. Развитие экономики страны определяется экономическими законами, которые столь же не подвластны людям, как законы природы. В данном случае речь идет о законах экономики переходного периода. Разумеется, надо учесть, что описанная в этой статье закономерность (как и вообще любая реальная закономерность) прокладывает себе дорогу через колебания, отклонения, откаты назад и рывки вперед, проявляя себя, в целом, лишь как тенденция. Но она – очевидна. См.также: Градуализм, Транзитология, Трансформационная инфляция, Трансформационные структурные сдвиги, Трансформационные ценовые сдвиги в экономике, Трансформационные эффект., Финансовая стабилизация, «Шоковая терапия» [1] Китай и Въетнам не в счет: они начинали постсоциалистический переход в принципиально иных условиях: эти страны в то время еще не прошли этап индустриализации и располагали колоссальным резервуаром рабочей силы, позволявшим строить новую для них, капи талистическую экономику не вместо социалистической, а рядом с ней. [2] См. Лопатников Л.И. Универсальная логика реформ. «Известия» от 10 января 2006 г.
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• law of diminishing marginal utility

экономический либерализм
1. Направление общественной мысли, которое утверждает необходимость ограничения сферы деятельности и полномочий государства. Сторонники этого направления считают, что государство нужно для того, чтобы люди могли удобно, благополучно и мирно жить. И более ни для чего. Очень точно выразил это классик либерализма, германский ученый В. Гумбольдт, назвав одну из своих работ «Опыт установления пределов государственной деятельности». По существу, все разногласия, дискуссии между российскими политиками и экономистами – об уровне налогов, о субсидировании отраслей промышленности и сельского хозяйства, о платности или бесплатности образования и здравоохранения и т.д. – так или иначе сводятся к приведенной формуле Гумбольдта – о пределах государственной деятельности. Именно здесь лежит водораздел между «государственниками» и либералами, а не в вопросе, кто за сильное государство, а кто – нет. Сильное Российское государство не менее дорого российским либералам, чем политикам, монополизировавшим хорошее слово «патриотизм». Вопрос лишь в том, как понимают люди смысл и назначение государства. Когда экономисты либерального толка говорят о «величине» государства, то речь вовсе не идет о размерах страны как таковой (Россия – большая, Люксембург – маленький). С экономической точки зрения, дело сводится к тому, какую долю составляют доходы государства (соответственно – расходы) в общих доходах (расходах) общества. Чем большую долю доходов населения государственные органы собирают в виде налогов, тем государство «больше» и «дороже». (Подробнее см. Государственная нагрузка на экономику). Разъясняя, что такое экономический либерализм, Е.Т.Гайдар говорил: «… нужно идти по пути рационирования расходов, ограничения бюджетных обязательств той сферы, которая действительно необходима, очищения и упорядочения налоговой системы, снижения налоговых ставок – короче говоря, идти к обществу, где не очень высокие налоги, эффективное и экономичное государство, хорошо налаженный контроль за расходованием государственных средств, равные правила игры и т.д. Это по своей природе и есть суть экономического либерализма. (Гайдар Е. Партия реальной власти. Открытая политика № 6 за 1998 г. В спорах о том, нужно ли государство «большое» или «малое», Россия не одинока. Вопрос о пределах государственной деятельности в разных странах решается по-разному. Пугающими примерами часто служат СССР и другие социалистические страны, где государство раздулось сверх всяких мыслимых пределов. Другой крайностью – либеральной – многим представляются тэтчеризм в Великобритании и рейганомика в США. Соотношение сил в этом противостоянии либералов и дирижистов постоянно меняется. В конце ХХ века наметилось явное превосходство либеральных идей. История признала за ними правоту, главным образом, потому, что, как выяснилось, вмешательство государства в экономику, даже продиктованное заботой о социальной справедливости, в действительности приводит ко всеобщему обеднению. Экономический «пирог» уменьшается всякий раз, когда предпринимается попытка произвольно его перераспределить.[1] Вот почему философия либерализма заключается в том, что свобода личности не противоположна всеобщему интересу, а представляет собой его главную движущую силу. 2.Зародившееся в США,Великобритании, Новой Зеландии и некоторых других странах антибюрократическое общественное движение, направленное на коренное изменение деятельности органов государственного управления. Иногда даже говорят об «управленческой революции». В одном из документов ОЭСР (организации, объединяющей наиболее развитые страны мира) приводится перечень основных направлений развернувшейся работы. Это, например, децентрализация управления, делегирование ответственности на более низкие уровни управления, пересмотр обязанностей правительства, сокращение размеров государственного сектора, приватизация и корпоратизация его отраслей, ориентация на потребителя, включая публикацию стандартов качества гражданских услуг и др. В переведенной на русский язык книге американских специалистов Д.Осборна и П.Пластрика «Управление без бюрократов» представлена так называемая предпринимательская модель государственного управления, в которой государственные органы выступают в качестве производителей услуг, граждане – в качестве их потребителей, а создание рыночной среды способствует повышению результативности деятельности традиционно негибких бюрократов. Надо ли доказывать, что задача обновления систем государственного управления актуальна и для России? Может быть даже более актуальна, чем для многих ее соседей и антиподов. Нам ни в коем случае нельзя прозевать новую управленческую революцию, как Советский Союз в свое время прозевал научно-техническую революцию середины ХХ века. [1] Нэмо Ф. Либерализм. Опыт словаря нового мышления / Под общей редакцией Ю. Афанасьева и М. Ферро. М.: Прогресс, П.: Пайо, 1989. С. 263 – 273.
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• economic liberalism