(se+jeter)

Et que l'on ait vingt ou quatre-vingts ans, n'a-t-on pas le même droit de vivre? Ils ont travaillé, élevé leurs enfants et voici qu'à présent, parce que leur force n'est plus productive, on les met au rebut, on les enferme dans la solitude. (l'Humanité.) — Будь то в двадцать или в восемьдесят лет, разве люди не имеют равное право жить? Ведь старики работали, воспитывали детей, а вот теперь, когда они стали нетрудоспособными, их хотят сдать в архив, обречь на одиночество.

Les dons afflueraient encore plus vite dans les musées si les donateurs pouvaient être sûrs que leurs collections, au lieu d'être "mises au tas", seraient présentées avec goût, dans un joli cadre. (L. Réau, Archives, bibliothèques, musées.) — Музеи еще чаще получали бы в дар частные коллекции, если бы их владельцы могли быть уверены, что они будут выставлены с должным вкусом и в красивом обрамлении, а не запрятаны в запасники.

... Narcisse Boucher, en vingt-quatre heures, a jeté dans le plateau français le poids formidable de sa toute-puissance financière, et tient, suspendues sur l'Allemagne, la faillite et la famine prêtes à choir. (C. Farrère, L'Homme qui assassina.) —... За двадцать четыре часа Нарцисс Буше всем грузом своей финансовой мощи надавил на французскую чашу весов и поставил Германию под угрозу разорения и голода.

Quand il s'arrête pour reprendre haleine, madame Darquier glisse son venin. Elle l'approuve, lui fournit de nouveaux arguments, verse de l'huile sur le feu, donne ses conseils. (J. Fréville, Plein vent.) — Стоит ему остановиться, чтобы перевести дыхание, как госпожа Даркье начинает источать яд. Она поддакивает ему, подсказывает новые доводы, подливает масла в огонь, дает советы.

Artus. - Vous cherchez mille détours au lieu de me répondre. Ne laissez pas le doute prendre racine. (J. Cocteau, Les Chevaliers de la Table ronde.) — Артюс. - Вы всеми способами пытаетесь уклониться от ответа на мой вопрос. Не позволяйте сомнению пустить корни.

Ainsi, le péril que la reine avait cru éloigné se rapprochait de plus en plus; les Français reculaient, mais les principes révolutionnaires faisaient un pas en avant, mais l'idée, plus forte que les hommes, prenait racine au lieu qu'ils avaient quitté. (A. Dumas, Souvenirs d'une favorite.) — Таким образом, опасность, вместо того, чтобы отдалиться, как полагала королева, становилась все ближе и ближе; французы отступали, но революционные принципы продвигались вперед, но идея, оказавшаяся сильнее людей, укоренялась там, откуда они ушли.

Après plusieurs jours de bouderie Malérette comprit qu'elle devait lâcher du lest. (P. Guth, Jeanne la Mince.) — Покапризничав несколько дней, Малеретта поняла, что ей придется пойти на уступки.

Mais Sartre, moi à sa suite, nous avions lâché beaucoup de lest; nos anciennes valeurs étaient rongées par l'existence des masses. (S. de Beauvoir, La Force des choses.) — Но Сартр, а вслед за ним и я, мы освободились от многих предрассудков. Наши прежние идеалы были подорваны движением народных масс.

De toute façon, la part qu'elle pouvait revendiquer des revenus, et donc du train de vie, lui donnait voix au chapitre. La plupart du temps, Mathilde déclarait avec emphase se désintéresser de "ces questions sordides"... Il arrivait aussi que Mathilde prit soudain feu et flamme pour une vétille. (C. Adam, Le Sang de César.) — Во всяком случае, благодаря той доле дохода, на которую она могла претендовать, и тем самым влиять на образ жизни семьи, Матильда пользовалась авторитетом. Большей частью она старалась подчеркнуть, что вопросы, связанные с "презренным металлом", ее нисколько не волнуют... Но иногда Матильда взрывалась из-за пустяков.

Aussi Rebel et Francœur jettent-ils feu et flamme, ils disent que tout est perdu, qu'ils sont ruinés. (D. Diderot, Le neveu de Rameau.) — И тогда Ребель и Франкер пришли в неистовство, крича, что все погибло, что они разорены.

Le pacha était fort en colère. Le mari jaloux était un personnage, et jetait feu et flamme. (P. Mérimée, La Double méprise.) — Паша был вне себя от гнева. Обиженный муж оказался важной персоной и метал громы и молнии.

... Ma présence effraie aussi les gens! Je mets l'alarme au camp! (La Fontaine, Le Lièvre et les Grenouilles.) —... Меня боятся даже люди, на всех я ужас навожу!

Je n'irai pas au diable, vilain impie! Mais tout simplement au bureau de la police, qui saura de moi que vous êtes un monsignore qui a jeté le froc aux orties, et que vous ne vous appelez pas plus Joseph Bossi que moi. (Stendhal, La Chartreuse de Parme.) — Нет, я не пойду к черту, низкий богохульник! Я просто-напросто пойду в полицию и заявлю, что вы поп-расстрига и что вы такой же Джузеппе Босси, как и я.

Vers trente ans, vous serez juge à douze cents francs par an, si vous n'avez pas encore jeté la robe aux orties. (H. de Balzac, Le Père Goriot.) — К тридцати годам вы будете судьей на жалованье в тысячу двести франков в год, если, конечно, к тому времени не бросите судейскую мантию ко всем чертям.

Je veux me dégager tout doucement et laisser là mon harnais. (P.-L. Courier, Lettres de France et d'Italie.) — Я хочу потихоньку от всего освободиться, сбросив с себя хомут.

Mais pour la cour, les jeux étaient faits. - Le mouchoir est jeté, - disent les courtisans. Mais ce ne sera qu'une passade. Jamais le roi n'introduira cette bourgeoise à Versailles. (J. Levron, Secrète Madame de Pompadour.) — Для придворной свиты карты уже были раскрыты. - Платок уже брошен новой избраннице, - говорили при дворе. Конечно, это - мимолетная прихоть. Король никогда не поселит эту особу из буржуазии в Версале.

Elles sont fautrices de paix, les gonzesses. Elles jettent le trouble chez les soldats. Les Fritz à chasser m'intéressent moins que j'ai vu cette Marie-Claude. (A. Boudard, Les Combattants du petit bonheur.) — Девчонки - они поджигательницы мира. Они вносят смятение в ряды солдат. С тех пор, как я увидел эту Мари-Клод, меня уже меньше интересует, как выгнать фрицев.

Il se trouvait que par l'initiative des Français entreprenants, qu'avaient approuvés successivement Henri IV, Richelieu, Col-bert, nous avons jeté les bases d'un empire colonial qui devait exciter la jalousie de l'Angleterre, gêner son développement autant qui l'empire colonial espagnol. (J. Bainville, Histoire de France.) — С течением времени по инициативе предприимчивых французов, нашедших поддержку Генриха IV, а затем Ришелье и Кольбера, мы заложили основы колониальной империи, что вызвало зависть у Англии, стеснив ее развитие, так же, как развитие колониальной империи Испании.

Ainsi donc le "Tigre" qui avait été à la tête des campagnes antisoviétiques, Clémenceau qui s'était avéré l'un des ennemis les plus acharnés de la révolution d'octobre avait été finalement jeté par-dessus bord. (J. Duclos, Octobre 17 vu en France.) — Итак, в 1920 году, "Тигр", стоявший во главе антисоветской пропаганды, Клемансо, проявивший себя как один из самых оголтелых противников Октябрьской революции, был окончательно выброшен за борт политической жизни.

Les nouveaux maîtres réalisaient un progrès sur les anciens: ils répudiaient le nationalisme suranné, ils jetaient par-dessus bord son bagage écrasant et imbécile de vanités, de rancunes, de haines et d'orgueils héréditaires... (R. Rolland, L'Âme enchantée.) — Новые хозяева сделали шаг вперед по сравнению со старыми. Они отвергали изживший себя национализм, они отказывались от тяжкого и нелепого груза тщеславия, мести, ненависти и спеси, унаследованных от прошлых веков...