(ils)+passent

Au collège, on fait des serments, on constituera une phalange, on imitera les Treize de Balzac! Puis, quand on se retrouve: Bonsoir, mon vieux, va te promener! (G. Flaubert, L'Éducation sentimentale.) — В школьные годы дают клятвы, собираются учредить фалангу, подражать "Тринадцати" Бальзака! А потом, когда встретятся, - прощай, старина, ступай своей дорогой!

O idéal de ma vie! n'être plus forcé de faire l'argent pour manger! Pouvoir dire enfin au public: - Viens à l'école, mon petit ami. Si le beau t'ennuie, va te coucher. Je ne suis plus l'esclave de tes gros sous. (G. Sand, Le Beau Laurence.) — О, мечта всей моей жизни! Наконец-то я могу работать не из-за куска хлеба! Теперь я могу заявить публике: - Приходи к нам учиться, дружок. А если прекрасное нагоняет на тебя скуку, убирайся на все четыре стороны. Я больше не завишу от твоей мошны.

Gervaise se moquait pas mal des Lorilleux, des Boches et de tous ceux qui ne disaient point comme elle. S'ils n'étaient pas contents n'est-ce pas? Ils pouvaient aller s'asseoir. (É. Zola, L'Assommoir.) — Жервезе было наплевать на Лорийе, на Бошей и на всех, кто не соглашался с ней. Если они недовольны, ну что ж, пусть проваливают ко всем чертям.

- Mais saperlipopette! crie Picard à ses collègues, commissionnez-les donc, qu'ils aillent se faire pendre ailleurs, ou qu'ils passent d'eux-mêmes leur tête dans le collier! Une fois la nuque prise, ils ne pousseront plus votre caboche, à vous, sous la lunette de la guillotine. (J. Vallès, L'Insurgé.) — - Черт бы вас побрал! - кричит Пикар своим коллегам. - Отправляйте их, и пусть их там повесят или пусть они сами лезут в петлю, если им угодно. Когда затрещит их собственный затылок, они уже не станут толкать вашу башку в ошейник гильотины.

Il interrogea très doucement: - Et vous auriez bien aimé y aller en Italie, Mademoiselle? Elle détourna la tête, se tut, baissant les yeux. Peut-être qu'elle pleurait. Va te faire fiche de le savoir avec cette mauvaise chandelle! (L. Aragon, La semaine sainte.) — Жерико очень мягко спросил: - А вам ведь очень хотелось бы поехать в Италию? Она молча отвернулась, потупив глаза. Может быть, она даже плакала. Черт побери, попробуй разобрать при свете этого огарка.

Bernard n'interrogeait pas Thérèse sur ses projets: qu'elle aille se faire pendre ailleurs. Je ne serai tranquille, disait-il à sa mère, que lorsqu'elle aura débarrassé le plancher. (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — Бернар не расспрашивал Терезу о ее планах, пусть она убирается ко всем чертям. - Я только тогда успокоюсь, - говорит он матери, - когда она вытряхнется отсюда.

Ils [les officiers] couchent les types sur la route et ils passent dessus avec des camions... Tu crois qu'ils achèveraient les types? Je t'en fous. (J.-P. Sartre, Le Mur.) — Офицеры кладут людей на дорогу и давят их грузовиками... - Ты думаешь, насмерть? - Как пить дать.

L'amiral français décida sur-le-champ de laver cet affront. Un seul torpilleur tenait la mer, le "Mousquet", où, comme de juste, j'avais mon sac. (J. Fréville, Plein vent.) — Французский адмирал тут же решил смыть это оскорбление. В море находился наш единственный миноносец "Муске", на котором как раз я служил.

Florent. - C'est pour ne pas les recevoir mal que je m'enferme. Liane. - Ils te réclamaient, comme de juste. (J. Cocteau, Les Monstres sacrés.) — Флоран. - Потому-то я и не вышел, чтоб не быть негостеприимным. Лиана. - А они хотели тебя видеть - и были правы.

Dès qu'ils passent le portillon de la rue Lafayette, je me tire par l'autre, avec le sac comme de juste. Un peu plus loin, je l'ouvre: cent vingt balles dedans. (A. Sergent, Je suivis ce mauvais garçon.) — Как только они выходят через калитку на улицу Лафайета, я проскальзываю через другую и, как и следовало ожидать, с ее ридикюлем в руках. Отойдя подальше, я его раскрываю: в нем сто двадцать франков.

On y a droit, disait Duponchel. - Tiens, tu me fais marrer avec tes droits, s'exclamait Joseph. On a le droit... on n'a pas le droit... Quand ils te passent un colis, tu dis merci, et ça fait la rue Michel. (L. Aragon, Le mouton.) — - Мы имеем право на передачи, - твердил Дюпоншель. - Постой, ты мне осточертел с твоими правами: "имеем право", "не имеем права". Когда тебе передают посылку, ты говоришь "спасибо", и дело с концом.