(à+qch)

Les enfants, Laure et Jules, accoururent, battirent du tambour sur une vieille poêle. (É. Zola, La Terre.) — Прибежали дети, Лора и Жюль, и стали барабанить по старой печке.

J'ai dû enlever mon chapeau parce que, dessus, la pluie y jouait au tambour. (J. Giono, Un de Baumugnes.) — Мне пришлось снять шляпу, так как по ней барабанил дождь.

[...] il faut que je me torpille moi-même, que je bave sur mes pièces et que je ne croie plus en mon talent. (F. Dorin, Si t'es beau... t'es con.) — Требуется, чтобы я нападал сам на себя, поносил свои пьесы и перестал верить в свой талант.

Michel. - Madeleine, parle! Dis-leur que ce n'est pas vrai, disculpe-toi. Je connais la vie de Madeleine de A jusqu'à Z. (J. Cocteau, Les Parents terribles.) — Мишель. - Мадлен, что ж ты молчишь? Скажи им, что это ложь, оправдайся. Я знаю всю жизнь Мадлен, я знаю о ней все.

Ils étaient assez braves pour se faire tuer dans une bataille; mais bien peu de ces chefs eussent été capables de mourir à la tâche, à leur poste, immobiles, le poing au gouvernail et les yeux immuablement fixés sur le but invisible. La conscience de cette faiblesse foncière coupait les jarrets à la révolution. (R. Rolland, Le Buisson ardent.) — Они были достаточно храбры, чтобы пасть в сражении, но лишь очень немногие из этих вожаков были способны умереть на посту, за работой, не сходя с места, не выпуская из рук штурвал и устремив взгляд вперед к незримой цели. Сознание этой основной слабости парализовало революцию.

On vient d'élire une commission pour les pierres de Cachemire dont je devais être le président tout désigné. Mais je sais ce qu'on craint: les musées ont acquis dernièrement quelques faux passablement compromettants. On me brise les jarrets, c'est de règle. D'ailleurs ça n'a guère d'importance au fond: ce n'est que partie remise. (J. Vercors, La Liberté de décembre.) — Только что избрали комиссию по кашмирским находкам, возглавлять которую, конечно, следовало бы мне. Но я знаю, почему они боятся меня: за последнее время музеи приобрели несколько скандальных подделок. Поэтому, как и следовало ожидать, мне подставили ножку. Впрочем, это ничего не изменит по существу: рано или поздно им придется обратиться ко мне.

Ils étaient plus du tout pressés... Ils avaient la conviction. Ils y croyaient dur comme fer. Ils nous auraient crevés, sur place à la plus petite dénégation... (L.-F. Céline, Mort à crédit.) — Столпившиеся уже больше никуда не торопились. В них теперь была убежденность. Они верили железно. И если бы мы стали хоть чуть-чуть задираться, они бы нас тут же пустили в расход.

Positivistes, rationalistes ou volontaires, les français croient dur comme fer aux miracles. (P. Daninos, Les Carnets du Major Thompson.) — Позитивисты, рационалисты, свободомыслящие, - все французы свято верят в чудеса.

Mais le monde te demandera compte, tôt ou tard, de la place qu'il t'accorde sur parole à cause des millions de ton père. (Stendhal, Lucien Leuwen.) — Но рано или поздно свет потребует от тебя отчета за то место, которое он предоставил тебе на слово, зная о миллионах твоего отца.

Et monsieur Varadet établissait par A plus B que Derval, jaloux de la préférence que le père d'Andrée accordait à de Bardol s'était promis depuis longtemps de le supprimer. (Goron, Les Antres de Paris.) — Господин Вараде точно установил, что Дерваль, завидуя де Бардолю, которому отец любимой им девушки оказывал предпочтение, задумал устранить соперника.

... Réserves infimes, qui ne pouvaient pas donner matière à grief. (R. Martin du Gard, Les Thibault.) —... Это были ничтожные оговорки, которые не могли дать основания для недовольства.

Il n'en est pas à vendre le héros du Maroc pour un plat de lentilles - il a dû en baver, lui aussi! - mais il ne songe plus au burnous rouge, à l'assaut clair et joyeux. (J.-P. Chabrol, La Dernière cartouche.) — Он еще не собирается продать своего героя Марокко за чечевичную похлебку - ведь ему самому еще тянуть лямку! - но он не мечтает больше ни о красном бурнусе, ни о радостном упоении боем.

Minute de vérité que celle où, devant leurs yeux, s'inscrivaient en lettres d'or les noms de nos camarades qui témoignent, entre bien d'autres martyrs du Parti des Fusillés, de la part prise par les communistes dans la Résistance, de sa naissance à sa victoire. (l'Humanité.) — Минута истинной правды, когда перед их глазами вставали вписанные золотыми буквами имена наших товарищей, свидетельствующие среди многих других жертв Партии расстрелянных, о вкладе коммунистов в движение Сопротивления с самого его зарождения и вплоть до победы.