в+-е+вещей

общее, всеобщее, универсалии. Проблема универсалий возникла в античной философии. Обсуждение ее продолжилось в раннехристианской мысли, для которой она имела основополагающее значение в связи с идеей творения мира по Слову. Будучи всеобщим, Слово двуосмыслило идею универсалий: как общего для человека и как общего для Бога, имея онтологическое значение. Сначала неоплатоник Порфирий, проанализировал точку зрения Аристотеля, во «Введении» к его «Категориям» сформулировал эту проблему: «Существуют ли они самостоятельно или же находятся в одних только мыслях, и если они существуют, то тела ли это или бестелесные вещи, и обладают ли они отдельным бытием или же существуют в чувственных предметах и опираясь на них» (Порфирий. Введение к «Категориям» //Аристотель. Категории. М., 1939. С. 53). Позднее ее анализ стал развиваться в трех направлениях, которые в конце Средневековья получили названия реализма (общее до вещей, ante res), концептуализма (общее в вещах, in rebus) и номинализма (общее после вещей, post res) и которые по сути представляли разные аналитические задачи. Если реалистическое направление в основном исследовало проблему самостоятельного существования универсалий в Божественной мысли, которая вместе есть Бытие, Истина и Слово, то концептуализм исследовал проблему связи двух сущих, благодаря которой осуществлялось причащение земного мира горнему, обнаруживались степени присущности существования бытию. Номинализм, представлявший общее имя результатом человеческой договоренности, появился как предтеча дисциплинарного разделения теологии, философии и науки и в самостоятельное направление сложился к XIV в. с появлением идеи однозначного бытия. Универсалии, по Августину, есть Закон и Слово Божие, открытые людям в ходе истории. Общее - это повтор и тождество смыслов и значений сказанного, свидетельствующих о воздействии одного и того же духа. На этом основании для него перевод Септуагинты является более предпочтительным, чем перевод Библии одним Иеронимом, потому что сказанное многими есть свидетельство того, что «как бы едиными устами проявился тот же самый единый Дух» (Августин. О Граде Божием. 1994., Т. 4. С. 72). В основании знания лежит личный, непосредственный опыт, согласованный с тем общим, что его связывает с опытом других. Связь обеспечивается Писанием - произведением универсально-личностным, несущем в себе возможности верификатора, связанного с живым субъектом и истребующего отклика. Боэций в решении этой проблемы занял концептуалистскую позицию: родовые сущности, или субстанции, являясь именами, существуют в конкретной вещи, хотя мыслятся помимо тел. Универсалия целиком и полностью находится в ней, что подчеркивает ее внутреннее происхождение. Единичное при такой тесной связи с субстанцией предстает как субъект-субстанция (см. SUBSTANTIA SUBIECTA). Имя субстанции в таком случае двуосмысливается: оно не просто прилагается к вещам, имеющим разные определения, а прилагается к вещи, внутри самой себя двуосмысленной, ее имя может быть и ее собственным именем, и именем субстанции, что Боэций назвал эквивокацией (см. AEQUIVOCATIO). В делении рода на наивысший (то, больше чего нет) и подчиненный (вид) Боэций обнаружил эквивокативность самих понятий, которые представляют степени общности и традиционно связаны с теорией определений. Однако, по Боэцию, определению подлежат индивиды и подчиненные роды (виды), поскольку определение возможно на основании рода. Наивысшие роды могут быть только описаны через собственные признаки, способствующие пониманию, но не являющиеся понятиями. Общим для наивысших родов оказывается имя бытия: «О каждом из них можно сказать, что он есть. Ведь субстанция есть, и качество есть, и количество есть, и то же самое говорится обо всех остальных. Глагол „есть" говорится обо всех одинаково, но при этом им всем присуща не какая-то одинаковая субстанция или природа, но только имя» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 11-12). Поскольку же наивысший род целиком и полностью входит в единичную вещь, в итоге создаются логические основания для ее неопределенности; определения этой вещи через подчиненные роды охватывают ее не полностью, но выражают направленность логического внимания на ее некие статусы. Универсальными оказываются только имена. Представлением эквивокативности имени как универсалии задается не эманационная, а креативная модель мира. Имя есть связь двух миров: Божественного и человеческого. «Божественная душа», которая понимает недоступное чувствам, дает имена «рассуждениям разума, тем самым делая его понятным» (там же. С. 6). Роль универсального транслятора имен, обеспечивающего не только связи между вещами и способами их интеллектуального выражения, но и возможности смысловых преобразований осуществляют акцидентальные признаки.

Конец XI в. знаменуется «спором об универсалиях». Предметом обсуждения были идеи сходства и тождества вещей (сведение их в одно, собирание, collectio) и их отличие, возможности их универсальной выраженности. Номиналистические идеи Росцелина, касающиеся отношений единства и троичности Бога, были направлены на выработку доказательной точности. Росцелин поставил проблему возможности конвенционального существования универсалий. Эта проблема выражена в виде вопросов: 1) если в реальном бытии Бога нет никакой различенности, то его понимание как Троицы не есть ли дело конечных людей, и потому приложение к Нему универсальных имен конвенционально? 2) если речь идет о реальном, а не словесном различении Божественных Персон, то нельзя ли допустить троичность субстанций? 3) если трех лиц не может быть там, где нет трех вещей, а трех вещей нет там, где нет множества, то возможна ли троичность там, где нет множества? 4) можно ли утверждать, что Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой тождественны, если у не имеющих множества Лиц не может быть даже подобия? Ведь подобие предполагает несходство, а сходство предполагает наличие разных вещей; 5) тождественны ли выражения «троичный Бог» («троичная субстанция») и «три Бога» («три субстанции»), «три речи» и «тройная речь», если учитывать, что выражение «двойной удар» означает два удара? 6) почему имя «Бог» - единичное имя, а не универсалия, если существует множество различенных субъектов, им предицируемых: Отец есть Бог, Сын есть Бог, Святой Дух есть Бог? (См.: Петр Абеляр. Теология Высшего блага // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 174-177).

Ансельм Кентерберийский выводил универсалии из души и высказывающей речи. Он фиксирует логическое внимание на укорененности любого обозначения вещи в Божественном уме. У Ансельма всякая субстанция понимается как универсалия, однако если номиналисты рассматривали субстанциальное имя как однозначное, то у Ансельма и имя субстанции, и понятие существования эквивокативно: субстанция - это и род в родо-видовых отношениях, существующая в единичных вещах (телах), и Божественная сущность, понятая как «вечный, недвижный, неизменный, простой, неделимый Дух» (Ансельм Кентерберийский. Монологион // Ансельм Кентерберийский. Соч. С. 77). Ансельм полагает, что единство двух субстанций осуществляется актом интеллектуального «схватывания», или конципирования, которое выражено в высказывании и благодаря которому обнаруживается истина, которая определяется как «правильность, воспринимаемая одним лишь сознанием» (Ансельм Кентерберийский. Об истине // Там же. С. 186). Любая вещь существует потому, что было высказано, что она существует (там же. С. 169). Истина, или правильность, одна, неизменна и не зависит от обозначения (см. SIGNIFICATIO). Она не исчезает при исчезновении обозначения. Напротив, только в соответствии с нею требуется обозначение того, что должно быть обозначено, а поскольку истина и слово суть одно, то и сама истина требует обозначения того, что должно быть обозначено. Обозначение требуется для перевода единого универсального в разнообразное. Следовательно, по Ансельму, не потому существует много правильных обозначений и соответственно много единичных правильностей, что есть много вещей, а напротив: вещи существуют правильно в том случае, когда они существуют согласно должному, что свидетельствует о том, что у них одна правильность, или истина. Сами вещи и их обозначения существуют благодаря ей, которая существует не в вещах (позиция концептуализма) и не из них (позиция номинализма), а сама по себе до и вне вещей. В основе концепции Петра Абеляра лежит идея концепта (см.: CONCEPTUS), связанного с анализом речевого высказывания, что предполагало разделение словесности на язык и речь. Опора на речь позволила определить позицию Абеляра как сермонизм, или диктизм. Универсалии, по Абеляру, - не вещь и не имя вещи. Это их всеобщая, звуком выраженная связь. Способом, позволяющим осуществить такую связь, является возможность 1) превращения общего в вещь и 2) обнаружения его как вещи и не-вещи. Логически эту возможность предоставляет глагол «есть», предоставляющий несколько форм связи: 1) действие, отсылающее к предикации вещи, 2) отождествление («есть» это то). Вещь при этом исчезает, но исчезает и различие между субъектом и предикатом; 3) происхождение («есть» означает эманацию свойства). Само происхождение предстает как перенесение качеств субъекта на вещь и как правильное «схватывание» вещи словом, где значит каждый звук, выражающий вещь. Поэтому наивысший смысл концепта есть извещение (enuntiatio), т. е. изречение как схваченность смысла в определенный (здесь и сейчас) момент времени. Слово, таким образом, имеет статус осмысленной речи. Речь связана со смыслами, не выраженными вербально, но подразумеваемыми в уме и естественно возвращающими к первообразам, которые обогащены этими смыслами.

В XIII в. своеобразный концептуалистский синтез идей относительно универсалий осуществил Фома Аквинский. В XIV в. Проблему универсалий в концептуалистском духе решал Дуне Скот, который понимал под универсалиями реальность связей. Оккам выдвинул три основания, согласно которым универсалии не являются особыми реальными субстанциями, существующими вне человеческой души, они только образ и знак вещей. Знаки называются терминами (см. TERMINUS).

наложение имени. По Петру Абеляру, бывает двоякая импозиция сказуемых: «первая по природе, когда сказуемые вводились для обозначения вещей, как, например, эта вещь называлась „человек", а та - „лошадь", вторая импозиция - та, когда найденные при означивании вещей сказуемые были вторично названы другими именами, эти, например, были названы именами, а те - глаголами. Бывает, следовательно, первая импозиция слов, в соответствии с которой они были найдены, при обозначении вещей, вторая же импозиция - та, в соответствии с которой другими именами назывались сами сказуемые» (Петр Абеляр. Глоссы к «Категориям» Аристотеля // Антология... С. 000). При подобном наложении имен могут возникнуть симулякры, связанные с правильным или неправильным означиванием вещей и сказуемых вещей. См. IMAGO, INTENTIO, VOX SIGNIFICATIVA.

making - делающий, сделанный, созданный; обычно противопоставляется действию, в частности, в том, что действие, вызванное интеллектом, является началом родов вещей, которые предстоит сотворить, или венцом искусства; деятельность является актом, который направлен на внешнюю материю, например, строительство, чистка и т.п. По Фоме (In lib. YII Met. lect. 6, 1394): "Мы можем использовать термин "делающий", что в греческом языке соответствует термину "праксис", в отношении природных вещей, когда мы говорим, что теплота или реальная вещь производят действительное бытие, то правильно будет использовать его в отношении тех вещей, которые производятся мышлением, в которых разум играет главенствующую роль над тем, что он создает тем или иным способом, чего не происходит в природе вещей, так как они действуют в направлении некоторого результата, определенного чем-то высшим, находящимся над ними". Сравн. PRAXIS, ACTIO.

nature - природа; происходит от nasci (сравн. греч. "фюзис"); первоначально означает происхождение и развитие живых вещей; отсюда, внутренний принцип движения вещей; следовательно, природа определяется как принцип движения того, что есть через самого себя, а не через случайность; внутренний принцип любого движения или внутренний принцип, порождающий действие вещей; таким образом природа противопоставляется искусству как принцип и причина движения, как изначально и внутренне присущие ей противоположности противопоставляются внешнему и случайному. Следовательно, Фома (In lib. I Phys. lect. 1) определяет природу как: "принцип движения и покоя в том, в чем они есть". Следовательно, естественная наука касается вещей, имеющих в себе принцип движения. О том, что имеет в себе такой принцип движения (или изменения) и покоя, можно сказать, что оно в себе обладает самой природой. Существует два смысла - Природа как принцип и все вещи, которые обладают природным бытием, обычно имеются в виду вместе без разграничения. Более того, все поведение в обоих смыслах в соответствии с внутренним принципом является естественным, как например для огня естественным является возрастать, как и тенденция расти также является естественной (хотя сам по себе огонь не является природой и не обладает природой). Аристотель "пересматривает" определение природы: "природа будет для предметов, имеющих в себе начало движения, формой и видом, отделимым от них только логически" (Phys. II, c. 1, 193b 4-6). Так как сущность вещи совершенствуется в ходе изменения ее формой, саму сущность приходится называть природой вещи. Фома выстроил ряд различных значений по происхождению (In lib. II Sent. d. 37, q. 1, a. 1 sol): "Понятие природы используется различным образом. В первом значении природа понимается как то, что имеет отношение вообще ко всем существующим вещам, так как природа понимается как все, что может быть схвачено любым способом в мышлении. Второе значение свойственно только субстанциям; в соответствии с этим природа понимается как то, что может действовать или претерпевать воздействие. В третьем значении о природе говорят как о том, что является принципом движения или покоя в вещах, где она является сущностью, а не случайностью. В четвертом значении каждая вещь, содержащая специфическое отличие называется природой". Сравн. VIS, RATIO.

reason, nature, relation, principle, ground, argument, definition, criterion - разум, природа, отношение, принцип, основание, довод, определение, критерий, логос; иногда использовалось как синоним интеллекта, затем подразделялось на спекулятивный и практический разум; иногда понималось как деятельность мышления из-за дискурсивности акта мышления. По Фоме (In lib. I Sent. d. 33, q. 1, a. 1 ad 3): "Разум понимается в двух смыслах: то называется разумом, что имеет место в разумном, а именно сам акт разума, сила или способность, существующая в разуме; но иногда разум понимается как интенция или как то, относительно чего она дает дефиниции вещей, так как разум есть дефиниция, или еще он называется аргументацией". По Фоме существует три акта разума (In lib. I An. Post. lect. 1); первые два акта - как разумные понимаются в том смысле, что разум является разновидностью мышления: (1) деятельность интеллектуального мышления, нераздельного и несоставного, которым вещь понимается как она есть, относительно ее сущности; в нем не может быть ошибки, истинности или ложности, этот разум является предметом "Категорий"; (2) сравнивающая и составляющая деятельность интеллекта, от которой проистекают действия определения истинности или ложности (это является предметом "Об истолковании"); (3) действие разума, согласно которому существует собственно разум, то есть выяснение происхождения одних вещей от других, так знание одной вещи дает ключ к познанию других вещей, доселе неизвестных (это предмет книг по логике). Разум как интенция может означать определение вещи, так например в "Категориях" (1, 1a): "Соименными называются предметы у которых и имя общее, и соответствующая этому имени речь сущности одна и та же". Поскольку разум может давать определения, то он используется для определения конечных причин, формальных причин и любых других. Разум как способность души является третьей силой души; он использует вегетативную и чувственную силы как своих слуг и "используется в очень прочной концепции существующих вещей, или в понимании отсутствующих или в исследовании непознанных", по Боэцию существует две части в логической науке или искусстве размышления: диалектика, или искусство суждения, и топика, как искусство открытия.

demonstration - доказательство, демонстрация; разновидность аргументации; конкретное знание или наука являются следствием доказательства: оно касается только сущности вещей, исходит из необходимости и касается необходимости, поэтому оно научно, а следовательно приводит к знанию; это силлогизм, вскрывающий причину и то, благодаря чему осуществляется познание; оно исходит из первых принципов. Боэций говорит о доказательстве как о верном выводе ума, касающегося того, что требуется доказать; он утверждает, что доказательство "слагается из вещей, познанных согласно первой природе, из соглашений, первых принципов, причин, вещей необходимых и существующих сами по себе".

idea - идея; по Фоме Аквинскому (Sum.Theol.1, q.15, a.1 concl.): "Греческая идея на латинский язык переводится как форма; вот почему под идеями понимают формы вещей, существующие без самих вещей. Но форма любой вещи, существующая без самой вещи, может существовать двумя способами: как образец вещи, который называют формой, или как принцип познания вещи, в соответствии с которым формы познаваемых вещей, как говорят, содержатся в познающем".

wisdom - мудрость; знание вечных вещей. По Фоме Аквинскому(Sum. Theol. Ia IIae, q. 57, a. 2 concl.): "Мудрость имеет отношение к познанию вечных вещей". Согласно Аристотелю (Met. I, c. 1, 981b 29) она касается первых причин и принципов. Мудрость касается величественных причин, следовательно, ей свойственно судить и полагать о всех вещах, так как совершенного и всеобщего суждения невозможно достичь без размышления над первыми причинами. Боэций определяет ее как "постижение истинно существующих вещей, привлекающих к себе еще больше своей неизменной субстанцией".