РОЛАНД

Then he left, standing on the porch for a moment to verify he still had the Bar K to himself. Of course he did. Yet for a blink or two, there at the end, he’d felt uneasy—almost as though he’d been scented. By some sort of In-World telepathy, mayhap. / There is such; you know it. The touch, it’s called. — Потом вышел из бункера, постоял на крыльце, дабы убедиться, что на ранчо “Полоса К”, кроме него, по-прежнему никого нет. Разумеется, не было. Однако на мгновение-другое ему стало как-то не по себе, он словно почувствовал, что его засекли. Может, с помощью какого-то неведомого ему шестого чувства. / Оно существует, ты это знаешь. Дар, так оно называется. (ТБ 4)

“Dan-dinh—where did you hear that, Jake?” / “Never did. Picked it up from your mind, I think.” Jake added hastily: “I don’t go snooping in there, or anything like that, but sometimes stuff just comes. Most of it isn’t very important, I don’t think, but sometimes there are phrases.” / <…> / “Yes.” That he hadn’t been concentrating on, and he would have felt better had Jake not known of it. But the boy was strong in the touch, and Roland believed him when he said he hadn’t been snooping. At least not on purpose. — Дан-дин… где ты это слышал, Джейк? / – Нигде. Думаю, почерпнул из твоей головы, – тут Джейк торопливо добавил. – Специально я туда не залезал, будь уверен, но иногда что-то мне перепадает. Обычно всякая ерунда, но бывает, и какие-то фразы. / <…> / – Да, – вот на этом он не сосредотачивался, даже предпочел бы, чтобы Джейк об этом не узнал. Но в прикосновениях мальчику, похоже, уже не было равных, и Роланд верил его словам о том, что он не залезает в чужих головах. Во всяком случае, специально. (ТБ 5)

“Not Andy,” Roland repeated. It was just a feeling, but his feelings were his version of the touch. “There’s time to think about it, Pere… and we’ll think, too.” — Не Энди, – повторил Роланд. Он ориентировался на свою интуицию, а интуиция, как известно, сродни прикосновениям. – Еще есть время подумать об этом, отец… и мы тоже подумаем. (ТБ 5)

Now she went to the foot of her bed, knelt, and passed one hand over the earth floor there. Lines appeared in the sour dirt as she did. They formed a square. She pushed her fingers into one of these lines; it gave before her touch. She lifted the hidden panel (hidden in such a way that no one without the touch would ever be able to uncover it), revealing a compartment perhaps a foot square and two feet deep. — Теперь она подошла к изножью кровати, встала на колени и сделала пасс рукой над земляным полом. Под её ладонью в затхлой земле проявились линии, определившиеся в квадрат. Она сунула пальцы вдоль одной из линий, которая разошлась от такого контакта. Приподняла скрытую там дощечку (скрытую таким образом, что никто не смог бы её открыть, не обладая даром прикосновения), под которой оказалось небольшое углубление размером около фута по каждой стороне и двух футов в глубину. (ТБ 4)

“I hate that noise,” Alain said. He sounded morose and sleepy. In fact, he had been troubled by odd dreams and premonitions all night—things which, of the three of them, only he was prey to. Because of the touch, perhaps—with him it had always been strong. — Ненавижу я этот шум, – пробормотал Ален. Но в действительности его тревожили странные сны, которые донимали его всю ночь. Из всех троих снились они только ему. Из-за дара, возможно, только его природа наградила шестым чувством. (ТБ 4)

Aye,” she said, “pie for the bumbler, too, as I’m sure he’s Arthur Eld in disguise and will reward me with jewels and gold and the healing touch.” — Ага, ушастик-путаник тоже получит пирог. Я уверена, что на самом деле он – Артур Эльдский, который, вернув себе человеческий облик, вознаградит меня драгоценными камнями, золотом и даром врачевания. (ТБ 5)

Cuthbert patted Roland’s face with no result. Alain pushed him aside, knelt, and took the gunslinger’s hands. He had never used the touch this way, but had been told it was possible—that one could reach another’s mind, in at least some cases. / Roland! Roland, wake up! Please! We need you! / At first there was nothing. Then Roland stirred, muttered, and pulled his hands out of Alain’s. — Катберт похлопал Роланда по щеке. Безрезультатно. Ален оттолкнул его, опустился на колени, взял руки стрелка в свои. Он никогда не использовал свой дар для того, чтобы помочь человеку прийти в себя, но ему говорили, что такое возможно: в некоторых случаях дар позволяет проникнуть в разум другого. / Роланд! Роланд, проснись! Пожалуйста! Ты нам нужен! / Поначалу ответная реакция напрочь отсутствовала. Потом Роланд шевельнулся, что-то пробормотал, выдернул руки из пальцев Алена. (ТБ 4)

Eventually it rose enough to cast its bony light into Eyebolt Canyon. The three boys stood looking down. None of them spoke. Roland didn’t know about his friends, but he didn’t think he himself could have spoken even if called on to do so. / A box canyon, very short and steep-sided, Susan had said, and the description was perfectly accurate. She’d also said Eyebolt looked like a chimney lying on its side, and Roland supposed that was also true, if you allowed that a falling chimney might break up a little on impact, and lie with one crooked place in its middle. — И вскоре ее лучи упали в каньон Молнии. Трое юношей посмотрели вниз. Ни один не произнес ни слова. Роланд не мог отвечать за своих друзей, но он сам, наверное, не раскрыл бы рта, даже если бы к нему обратились. / Замкнутый каньон, очень короткий и с отвесными стенами, сказала Сюзан. Теперь Роланд видел, что ее слова соответствовали действительности. Она также говорила, что каньон Молнии похож на трубу, лежащую на боку. Роланд соглашался и с этим при условии, что труба при падении переломилась пополам, одна часть лежала ровно, а вторая ушла вбок и чуть вниз. (ТБ 4)

♢ a Roland for an Oliver - достойный ответ; ≅ око за око

He had progressed through the khef over many years, and had reached the fifth level. At the seventh or eighth, he would not have been thirsty; he could have watched his own body dehydrate with clinical, detached attention, watering its crevices and dark inner hollows only when his logic told him it must be done. He was not seventh or eighth. He was fifth. So he was thirsty, although he had no particular urge to drink. — Стрелок много лет совершенствовался в искусстве выживания – кеф – и достиг пятого уровня. На седьмом или восьмом он вообще не будет испытывать жажды; он будет точно управлять своим телом, принимая воду только тогда, когда подскажет ему расчёт. Но он не был пока ни на седьмом, ни на восьмом уровне, он был на пятом. И испытывал жажду, хотя особой потребности в воде у него не было. (ТБ 1)

“You don’t have any idea what door it might open?” Roland asked Eddie. “That was not part of your khef?” / “No—but it might be good for something even though it isn’t done.” He held the key out to Roland. “I want you to keep it for me.” — Возможно, тебе известно, какую дверь он отмыкает? – Роланд обращался к Эдди. – Не значилось ли это в предначертаниях твоего кеф? / – Нет… но на что-нибудь он, может, и сгодится, хоть и недоделанный. – Молодой человек протянул ключ Роланду. – Я хочу, чтобы он хранился у тебя. (ТБ 3)

They shared each other’s thoughts, Roland had said; sharing khef was part of what ka-tet meant. And what had been seeping into Jake’s thoughts ever since Roland stepped into the aisle and began to try Blaine with riddles from his young days was a sense of doom. — Они разделяют мысли друг друга, говорил Роланд. Разделенный кхеф – один из атрибутов катета. И сейчас, когда Роланд вышел в проход и начал испытывать Блейна загадками, которые слышал в молодости, в мыслях у Джейка стало проскальзывать ощущение обречённости. (ТБ 4)

“Swastika,” Roland said. “The sigul on the plane we found near River Crossing? The one with David Quick inside it?” — Свастика, – повторил Роланд. – Символ на самолете, который мы нашли около Речного Перекрестка? В котором сидел Дэвид Шустрый? (ТБ 5)

They turned out to be a one and three nines. It was the current year and might be one of the first combinations a room burglar would try, but at least it wasn’t quite the room number itself. Besides, they were the right numbers. Numbers of power. A sigul. They both knew it. — Единица и три девятки. Цифры текущего года, – одна из первых комбинаций, которую проверил бы взломщик, по крайней мере не совсем номер комнаты. И кроме того это было правильное сочетание. Число силы. Символ. И они обе это знали. (DT 6, sz. 5, 5)

Seeing the turtle comforted Susannah a little; it was as if Roland had left her this sign, what the gunslinger himself would have called a sigul. — Увидев здесь черепаху, Сюзанна немного успокоилась, это походило на то, как будто бы Роланд оставил ей этот знак, нечто такое, что сам он называл сигулом. (DT 6, sz. 4, 1)

Roland said, “Gods leave siguls. Men leave machines.” He paused. “In my own experience, of course, Pa.” — Боги оставляют знамения, люди – машины, – ответил Роланд. – Разумеется, я исхожу из собственного опыта, Па. (ТБ 5)

“I didn’t ask, he didn’t say. He showed me Farson’s sigul, though. You know.” Depape lowered his voice a little. “The eye.” — Я не спрашивал, он не представился. Показал мне пайдзу Фарсона. Ты знаешь, – Дипейп понизил голос. – Глаз. (DT 4)

Why not a mailed fist? Crossed swords? Or a bird? A falcon, for instance—a falcon would have made a fine sigul. — Почему не поднятый кулак? Скрещенные мечи? Птица? К примеру, сокол… сокол отлично смотрелся бы на пайдзе. (DT 4)

“And when you turned and looked, Marten was gone… gone west. Yet there was a man in Marten’s entourage, a man who affected the dress of a monk and the shaven head of a penitent—” / “Walter,” the gunslinger whispered. “You… you’re not Marten at all. You’re Walter!” / The man in black tittered. “At your service.” — А когда ты опомнился, Мартен уже ушёл… ушёл на Запад. Однако был в окружении Мартена один человек, тот, что облачился в монашескую сутану и обрил голову, как в знак покаяния… / – Уолтер, – прошептал Стрелок. – Ты… ты вовсе не Мартен. Ты – Уолтер! / Человек в чёрном захихикал. / – К вашим услугам. (ТБ 1)

“I made your father and I broke him,” the man in black said grimly. “I came to your mother through Marten and took her. It was written, and it was. I am the furthest minion of the Dark Tower. Earth has been given into my hand.” — Я создал твоего отца, я же уничтожил его, – сказал человек в чёрном. – Через Мартена я пришёл к твоей матери и получил её. Так было написано, и так стало. Я миньон Тёмной Башни. Мне была отдана вся Земля. (ТБ 1)

“Then hear this: when you returned, Marten had gone west, to join the rebels. So all said, anyway, and so you believed. Yet he and a certain witch left you a trap and you fell into it. Good boy! And although Marten was long gone by then, there was a man who sometimes made you think of him, was there not? A man who affected the dress of a monk and the shaven head of a penitent—” / “Walter,” the gunslinger whispered. And although he had come so far in his musings, the bald truth still amazed him. “You. Marten never left at all.” / The man in black tittered. “At your service.” — Тогда слушай: когда ты возвратился из Меджиса, Мартен уже ушёл на запад, чтобы примкнуть к мятежниками. Так по крайней мере все говорили, и ты в это поверил. Однако перед своим уходом он и одна ведьма подстроили для тебя западню, в которую ты попался. Славный малый! И хотя Мартена вроде бы уже давно не было в Гилеаде, но один человек сильно тебе о нём напоминал. Был там такой? Человек в сутане монаха с выбритой головой, похожий на кающегося грешника… / – Уолтер, – прошептал стрелок. В своих размышлениях он уже приходил к подобному предположению, но всё же обнажившаяся правда потрясла его. – Это ты. Мартен вовсе никуда не ушёл. / Человек в чёрном хохотнул. – К вашим услугам. (ТБ 1, r.)

“I made your father and I broke him,” the man in black said grimly. “I came to your mother as Marten—there’s a truth you always suspected, is it not?—and took her. She bent beneath me like a willow… although (this may comfort you) she never broke. In any case it was written, and it was. I am the furthest minion of he who now rules the Dark Tower, and Earth has been given into that king’s red hand.” — Я создал твоего отца, и я же уничтожил его, – мрачно сказал человек в чёрном. – Я пришёл к твоей матери в образе Мартена, о чём, думаю, ты всегда догадывался. Я завладел ею. Она согнулась подо мной, как плакучая ива, хотя, если это тебя утешит, я не сумел её надломить. Так было написано, и так стало. Я самый миньон того, кто вершит свою власть в Тёмной Башне. Земля была отдана в алые руке того короля. (ТБ 1, r.)

Roland turned to Susan. “After the first time we were together an-tet, you went to the stream in the grove.” — Роланд повернулся к Сюзан: – После того как мы первый раз были ан-тет, ты пошла к ручью в роще. (ТБ 4)

“Piss on nineteen,” Roland said rudely. “This isn’t the time for number games. He’ll be back here with his friends in short order, and I would speak to you an-tet of another matter before he does.” — Нассать на девятнадцать, – грубо оборвал его Роланд. – Сейчас не время для игры в числа. Он скоро вернется со своими друзьями, а до того мне есть о чем с вами поговорить. (ТБ 5)

Up ahead, a large creature that looked like a badger crossed with a raccoon ambled out of the woods. It looked at them with its large, gold-rimmed eyes, twitched its sharp, whiskery snout as if to say Huh! Big deal!, then strolled the rest of the way across the road and disappeared again. Before it did, Eddie noted its tail—long and closely coiled, it looked like a fur-covered bedspring. / “What was that, Roland?” / “A billy-bumbler.” / “No good to eat?” / Roland shook his head. “Tough. Sour. I’d rather eat dog.” — Впереди из-за деревьев на дорогу вперевалку вышел довольно крупный зверек, похожий на помесь барсука с енотом. Он посмотрел на путешественников большими глазами, обведенными золотистой каемкой, презрительно дернул острым усатым рыльцем – “Ха! Подумаешь!”, протопал на другую сторону и вновь скрылся в лесу. Но Эдди успел заметить хвост – длинный, свернутый тугими кольцами, он напоминал пушистую матрасную пружину. / – Кто это, Роланд? / – Косолап. / – Есть его можно? / Роланд отрицательно покачал головой. / – Жесткий. Кислый. Я уж лучше собаку съем. (ТБ 3)

Nearby, a dozen fat billy-bumblers sat upon the ruins, watching the pilgrims with their odd gold-ringed eyes. — Неподалеку в руинах расселась дюжина сытых, гладких косолапов. Они провожали пилигримов удивительными глазами с золотым ободком. (ТБ 3)

He once more turned his attention to the animal which had awakened him. It looked like a combination raccoon and woodchuck, with a dash of dachshund thrown in for good measure. / “How you doin, boy?” he asked softly. / “Oy!” the billy-bumbler replied at once, still looking at him anxiously. Its voice was low and deep, almost a bark; the voice of an English footballer with a bad cold in his throat. — Он вновь переключил внимание на разбудившего его зверька (похожего на помесь барсука с енотом, приправленную чуточкой таксы) и тихонько сказал: – Привет, мальчик. / – Чик! – немедленно откликнулся косолап, глядя по-прежнему тревожно. Голос у него оказался низкий, глубокий, очень похожий на лай – ни дать ни взять футболист-англичанин, страдающий сильной ангиной. (ТБ 3)

“Yes, I understand. And was this fellow, Oz, a powerful dinh? A Baron? Perhaps a King?” – Again, the three of them exchanged a glance from which Roland was excluded. “That’s complicated,” Jake said. “He was sort of a humbug—” – “A bumhug? What’s that?” – “ Humbug,” Jake said, laughing. “A faker. All talk, no action. But maybe the important thing is that the Wizard actually came from—” — Да, я понимаю, – кивнул тот – И этот парень, Оз? Кем он был? Могучим правителем? Бароном? Может, даже королем? … Вновь все трое обменялись взглядами, исключив Роланда из круга общения. … – Как бы это объяснить, – запнулся Джейк. – Он был балаболкой. … – Балаболкой? Как это? … – Балаболкой, – смеясь, повторил Джейк. – Болтуном. Только говорил, ничего не делал. Но главное, возможно, заключалось в том, что этот Колдун появился в Озе из… (ТБ 4)

They looked at each other and laughed, because “nineteen” had become a kind of jokey catchword among them, replacing “bumhug,” which Jake and Eddie had pretty much worn out. — Они переглянулись и рассмеялись: «19» стала для них в своего рода намёком на шутку, заменив собой изжившего уже себя звонопуста. (ТБ 5)