Беридзе

- Жизнь покажет, прав ли Беридзе. Узнав ближе этого человека, я поверил в него и убеждён: скоро он даст нам новые и окончательные доказательства справедливости своего решения. - Блажен, кто верует, - язвительно усмехнулся Фурсов. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'Experience will show whether Beridze was right or not. Now that I have come to know the man better I have confidence in him and I am convinced that he will soon give us additional and final proof of the correctness of his decision.' 'Blessed are the faithful,' Fursov sneered.

- Будем держаться бок о бок, не отходя друг от друга, или, как говорится у спортсменов, ноздря в ноздрю, - сказал Беридзе. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'Let's stick together, shoulder to shoulder, or, as sportsmen like to say, run nose to nose,' Beridze said...

В этих боях кадровые бойцы и ополченцы сражались бок о бок с моряками Балтийского флота и рабочими-судостроителями. (А. Чаковский, Блокада) — In those engagements regular troops and People's Volunteers fought side by side with the sailors of the Baltic Fleet and shipyard workers.

- Как истинный друг твой и её говорю тебе: ты способен в самом начале загубить всё хорошее, что может быть между вами. - Оставь-ка ты свои нравоучения при себе! - бросил Беридзе и быстро побежал на лыжах вперёд. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'As a sincere friend of both of you I tell you - you're likely to nip in the bud whatever genuine feeling may arise between you two.' 'You keep your lectures to yourself!' snapped Beridze and darted forward on his skis.

- Ежели одно дерево высохнет или, скажем, одна корова падёт, и то жалость берёт, а каково, добрый человек, глядеть, коли весь мир идёт прахом? (А. Чехов, Свирель) — 'If a single tree withers away, or let us say a single cow dies, it makes one sorry, but what will it be, good man, if the whole world crumbles into dust?'

Он тяжело склонился на седле, точно жестокий груз собственных слов давил его. - Всё прахом пошло. Сорок человек потеряли. За всё лето убытку такого не было. (А. Фадеев, Разгром) — He dropped forward wearily into the saddle, as if crushed by the heavy load of his own words. 'Everything's gone to blazes. We lost forty men. We haven't had such a loss the whole summer.'

Задумано было как будто на века, а на деле излишества оказались крайне непрочными. Уже через два-три года после постройки и заселения дом, как говорится, пошёл прахом. (И. Грекова, Кафедра) — It might have been intended to last for centuries, but in reality all the extravagant decorative details turned out to be extremely flimsy. Only two or three years after it had been built and occupied, the building had started going to rack and ruin.

- Вы не представляете, как рискованно то, что предлагает Беридзе!... Как мне убедить вас? Все драгоценные средства, которые мы расходуем сейчас, пойдут прахом... (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'You can't imagine how risky Beridze's proposal is!.. How can I convince you? All the precious resources that we are now expending will go up in smoke.'

Всё же на Вашем месте я бы не волновался так отчаянно. И роль Анны и сама пьеса не стоят того, чтобы из-за них портили столько крови и нервов. (А. Чехов, Письмо О. Л. Книппер, 1 ноября 1899) — But yet in your place I would not be so desperately upset. Both the part of Anna and the play itself are not worth wasting so much feeling and nerves over.

- Вот уж истинная напасть на мою голову это начальство! Сколько оно мне портит крови! - Значительно больше, чем японцы, - иронически заметил Борейко. (А. Степанов, Порт-Артур) — 'Those Brass Hats are a veritable curse!' he added in disgust. 'The trouble they give us is beyond belief!' 'Much more than the Japanese!' observed Boreiko ironically.

- Я бы посоветовал вам, Грубский, серьёзно подумать над вашей ролью. Руководство стройки нам не жаловалось, но мы и сами знаем, сколько крови вы испортили Беридзе и его помощникам. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — I should advise you, Grubsky, to give serious thought to the role you are playing. The construction management has not complained to us, but we know ourselves that you have been a thorn in the side of Beridze and his assistants.

- Грешен, больше боюсь амазонок! - Я вовсе не амазонка, а всего только не кисейная барышня. (А. Степанов, Порт-Артур) — 'I confess that I am afraid of Amazons!' 'I am not an Amazon, but I am not just a bread-and-butter miss!'

- Ох, и тяжело сейчас Татьяне! - сказал вдруг Беридзе... - Напрасно мы ушли от неё, очень пригодилась бы ей наша помощь. - Она не кисейная барышня и не одна, с коллективом, - возразил Алексей. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'It's hard on poor Tanya!' Beridze said suddenly... 'We shouldn't have left her, our help would have come in useful to her.' 'She's not a namby-pamby miss. And she isn't alone out there - she has the collective,' Alexei retorted.

- Командуйте, товарищ главный инженер, петь отходную. - Вы лучше перестаньте петь Лазаря и вообще помалкивайте, - обрезал его Беридзе. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'Give the word to sing a funeral song, Comrade Chief Engineer.' 'Stop your snivelling and shut up altogether!' Beridze snapped.

- Ты мне, Черепанов, Лазаря не пой!... Сказано - всё! Завяжи пупок тремя узлами - и стой! Артиллерия тебя на полный дых поддерживает! (Ю. Бондарев, Горячий снег) — 'Don't come whining to me, Cherepanov!... You've got your orders and that's that! Button up your belly-button and hold out. The artillery is giving you all it's got.'

За ночь на камнях мостовой выпал снег, и шёл теперь мелкими хлопьями. Было холодно; я дрогла до костей и бежала за батюшкой, судорожно уцепившись за полы его фрака. (Ф. Достоевский, Неточка Незванова) — Snow had fallen on the pavement overnight, and was coming down in tiny flakes now. It was cold, I was chilled to the bone, and ran along with father clutching convulsively at the skirts of his coat.

Ковшов и Беридзе явились ночью. Обратный путь они проделали на самолёте и промёрзли до костей. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — Kovshov and Beridze had returned late the night before. They had made the return journey by plane and were chilled to the marrow.

Повезли на формировку за Вологду. Делим чёрные, свинцово-тяжёлые сухари... промерзаем до костей на ночных часах, еле таскаем ноги и мечтаем: скорей бы на фронт, обрыдло! (В. Тендряков, День, вытеснивший жизнь) — We were dispatched to Vologda for mustering. There we shared out the black lead-heavy chunks of dried bread... got frozen stiff on night duty and, when we could hardly drag our feet, consoled ourselves with the dream that we would soon be in the fighting line. We were thoroughly fed up with waiting!