sighed

In Florence the signory thought him an amusing fellow and his letters often made them laugh, but they had no great confidence in his judgment and never followed his advice. ‘A prophet is not without honour save in his own country,’ he sighed. (W. S. Maugham, ‘Then and Now’, ch. XXX) — Члены синьории Флоренции считали Макиавелли острословом, чьи письма они не раз читали, покатываясь со смеху. Но они не очень доверяли его мнению и никогда не следовали его советам. "Нет пророка в своем отечестве", - вздыхая, говорил Макиавелли.

‘Poor little Fleur!’ sighed Holly. Ah! it was strange - this marriage. The young man, Mont, had caught her on the rebound, of course, in the reckless mood of one whose ship has just gone down. (J. Galsworthy, ‘To Let’, part III, ch. X) — - Бедная маленькая Флер! - вздохнула Холли. И в самом деле, разве не странная свадьба? Этому молодому человеку, Майклу Монту, Флер досталась, конечно, рикошетом: она пошла за него с отчаяния, когда корабль ее затонул.

All I'm asking... is that I need a little breathing space, I've seen what happens to girls who marry on the rebound. I've told you that I'm considering your proposal. (J. Wain, ‘Nuncle’, ‘Rafferty’) — Я прошу... только о небольшой отсрочке. Я ведь видела, что бывает с девушками, которые с горя выходят замуж, потому что сердце у них разбито. Я обдумываю твое предложение.

Amanda: "...She married him on the rebound - never loved her - carried my picture on him the night he died!" (T. Williams, ‘The Glass Menagerie’, sc. I) — Аманда: "...Она буквально женила Кейтса на себе - он не любил ее. В ту ночь, когда он умер, у него в кармане нашли мою фотокарточку!"

Patton sighed. ‘He hadn't ought to have given me a break like that’, he said. ‘Had me cold.’ (R. Chandler, ‘The Lady in the Lake’, ch. 40) — - Дегармо не следовало бы предоставлять мне такую возможность. - Паттон вздохнул. - Я же был в его власти.

Don't think to frighten me as you have done others. Make way, sir, and let me pass. (W. Thackeray, ‘Vanity Fair’, ch. LIII) — Не думайте меня запугать, как вы запугиваете других. С дороги, сэр! Дайте пройти!

He sighed. ‘The world of today is too much for me. I've lived too long; it's about time I made way for you, Roger, my boy.’ (W. S. Maugham, ‘The Hour before the Dawn’, ch. III) — - Современный мир не для меня, - вздохнул генерал. - Я слишком стар. Пора уступить место тебе, мой мальчик.

Cambrian House had lost its exclusiveness. Its aristocratic bar had long since made way for a garish, crowded beer parlor. (D. Carter, ‘Fatherless Sons’, part I, ch. 2) — "Кэмбриен-Хаус" был теперь открыт для всех. Его аристократический бар давно превратился в шумную, людную пивную.

And he made no more way with his wooing. That was stopped, apparently altogether. (W. Besant, ‘All Sorts and Conditions of Men’, ch. XVIII) — Его ухаживание не увенчалось успехом. Ему, как видно, дали полную отставку.

The bishop sighed deeply. It seemed to him that his cup of bitterness was filled to the brim. (W. S. Maugham, ‘Catalina’, ch. 16) — Епископ глубоко вздохнул. Ему казалось, что он испил чашу горести до дна.

She had learned a good deal - almost as much as she wanted to learn. Her cup had been full. It was still as full as she could carry. On the whole, she would not be sorry when he was gone. (D. H. Lawrence, ‘Sons and Lovers’, part II, ch. XIV) — Клара многое узнала, почти столько, сколько хотела узнать. Чаша ее терпения переполнилась. Больше она не могла выдержать. В общем, если Поль уедет, она не будет сожалеть.

In 1884 Prince Leopold died prematurely, shortly after his marriage. Victoria's cup of sorrows was indeed overflowing... (L. Strachey, ‘Queen Victoria’, ch. IX) — Вскоре после свадьбы, в 1884 году неожиданно скончался принц Леопольд. Горе Виктории было безгранично...

Your cup is running over with happiness. (Th. Dreiser, ‘A Gallery of Women’, ‘Giff’) — Ваше счастье безмерно.

My secret hope was that one day I should become as good a speaker as he. So when one Sunday night I was asked to take the chair for him outside the Gransmoor Hotel in Openshaw, my cup of happiness was overflowing. (H. Pollitt, ‘Serving My Time’, ch. 2) — Я втайне надеялся стать когда-нибудь таким же хорошим оратором. Поэтому, когда мне однажды предложили председательствовать во время его выступления перед отелем "Грансмур" в Опеншо, меня буквально распирало от счастья.

Puck: "I'll put a girdle round about the earth In forty minutes." (W. Shakespeare, ‘A Midsummer Night's Dream’, act II, sc. 2) — Пак: "Достаточно мне сорока минут, чтобы кругом всю землю облететь."

Poirot sighed. He looked at his little notebook. In it was written: America, Australia, Italy, France, Turkey. He murmured, ‘I'll put a girdle round the earth -’ ‘Pardon?’ said Inspector Wagstaffe. ‘I was observing,’ said Hercule Poirot, ‘That a world tour seems indicated.’ (A. Christie, ‘The Labours of Hercules’, ‘The Apples of Hesperides’) — Пуаро заглянул в свою записную книжку и вздохнул. Там черным по белому было записано: Америка, Австралия, Италия, Франция, Турция. - Путешествие вокруг света, - пробормотал Пуаро. - Простите? - переспросил инспектор Уэгстаф. - я говорю, что мне предстоит кругосветное путешествие, - повторил Пуаро.

He sighed and rubbed his hands with pleasure, like a man newly restored to liberty. (W. Scott, ‘Count Robert of Paris’, ch. VI) — Он вздохнул и стал с удовольствием потирать руки, как человек, только что вкусивший свободу.

...now and then. In conspiracy with Miss Graves, she ventured a white feather or a pink rose in her bonnet, but the Vicar insisted that it should disappear; he said he would not go to church with the scarlet woman; Mrs. Carey sighed as a woman but obeyed as a wife. (W. S. Maugham. ‘Of Human Bondage’, ch. 7) —...время от времени, сговорившись с Мисс Грейвс, она пыталась, словно ненароком, приколоть белое перышко или розовый бутон к шляпке, но священник тут же это пресекал: он не появится в церкви в обществе блудницы. И миссис Кэри, будучи женщиной, вздыхала, но, как добродетельная жена, покорялась своему супругу.

The Bishop: "...His father was an eminent Nonconformist divine who habitually spoke of the Church of England as the Scarlet Woman." (B. Shaw, ‘Getting Married’) — Епископ: "...Его отец был видным богословом, диссидентом и обычно называл англиканскую церковь вавилонской блудницей."

They would go to the stake if that were the alternative to paying Peter's Pence to the Scarlet Woman. (B. Shaw, ‘The Intelligent Woman's Guide to Socialism and Capitalism’, ch. 74) — Они предпочли бы сгореть заживо на костре, чем вносить лепту св. Петра в папскую казну.

Hawthorne, with his cloudy symbols, whom one could only see through a glass darkly... and Emerson, who, in life, never gave a direct answer and said that one should speak in parables, - came more and more into their own. (V. W. Brooks, ‘The Flowering of New England’, ch. XXVIII) — И Готорн, которого трудно разглядеть сквозь призму его туманной символики... и Эмерсон, который ни разу в жизни не дал прямого ответа и утверждал, что говорить надо притчами, - оба становились все более популярными писателями.

‘I think I'd like to see through a glass not-quite-so-darkly...’ She sighed and said, ‘I'm just talking...’ (E. O'Connor, ‘The Edge of Sadness’, ch. II) — - Мне хотелось бы яснее видеть будущее, - вздохнув, сказала Элен. - Но это ведь все только слова...

I am not strait-laced, and I don't mind seeing a fellow throw in a drink once in a while; but when it comes to deliberately trying to get away with a lot of hell - raising all the while like the Doppelbraus do it's too rich for my blood! (S. Lewis ‘Babbitt’; ch. III) — Я не святоша и не возражаю, если человек изредка выпьет стаканчик-другой, но когда люди вроде Доппельбраусов позволяют себе бог знает что и думают, что им все сойдет с рук, - этого я не терплю!

In the Casanova Club's swank new gambling room recently a visitor from Paris watched 300 chips flipping across the green baize table and sighed: ‘Too rich for my blood.’ (‘Newsweek’) — Недавно гость из Парижа, наблюдавший, как в новом роскошном игорном зале клуба "Казанова" фишки на сумму 300 долларов переходили из рук в руки через покрытый зеленым сукном стол, вздохнул и сказал: "Это не для меня"