julius

And Caesar's spirit shall cry "havoc!" and let slip the dogs of war. (W. Shakespeare, Julius Caesar) — И дух Цезаря воскликнет "пришла ваша погибель!" и пойдет войной.

Cowards die many times before their deaths. The valiant never taste of death but once. (W. Shakespeare, ‘Julius Caesar’, act 11, sc. 2) — Трус много раз до смерти умирает, Храбрец вкушает лишь однажды смерть. (перевод И. Мандельштама)

‘Nothing ever happens to the brave.’ ‘They die of course.’ ‘But only once... The coward dies a thousand deaths, the brave but one.’ ‘Of course. Who said it?’ ‘I don't know.’ (E. Hemingway, ‘A Farewell to Arms’, ch. XXI) — - С храбрыми не бывает беды. - Все равно и храбрые умирают. - Но только один раз... Трус умирает тысячу раз, а храбрый всего один. - Ну да. Кто это сказал? - Не знаю.

Old Marley was as dead as a doornail. Mind! I don't mean to say that I know of my own knowledge what there is particularly dead about a door-nail. I might have been inclined, myself, to regard a coffin-nail as the deadest piece of iron-mongery in the trade. But the wisdom of our ancestors is in the simile... You will therefore permit me to repeat emphatically that Marley was as dead as a door-nail. (Ch. Dickens, ‘A Christmas Carol’, ‘Stave I’) — Старый Марлей был мертв, как дверной гвоздь. Поймите, я не хочу сказать, что, по моим сведениям, дверной гвоздь является чем-то особенно мертвым. Я скорее склонен думать, что гвоздь из гроба является самым безжизненным из москательных товаров, но мудрость наших предков заключена в этом сравнении... Поэтому разрешите мне настойчиво повторить, что старый Марлей был мертв, как дверной гвоздь.

‘Here's to his memory.’ ‘Ugh! what! is he - is he?’ ‘Dead as a herring.’ (Ch. Reade, ‘it Is Never Too Late to Mend’, ch. IX) — - Выпьем за покойника. - Да ну? Разве он..? - Мертвее не бывает.

Taylor: "You'd have had me dead as mutton if that gun had been loaded." (W. S. Maugham, ‘The Land of Promise’, act III) — Тейлор: "Ты бы прикончила меня, как барана, если бы ружье было заряжено."

Mr. Crabbe was as dead as mutton, but Mr. Crabbe continued to write moral stories in rhymed couplets. (W. S. Maugham, ‘The Moon and Sixpence’, ch. II) — Мистер Крэбб безнадежно отстал от жизни, но мистер Крэбб все же продолжал писать нравоучительные истории рифмованными двустишиями.

Take my word for it... English society is as dead as the dodo. (W. S. Maugham, ‘The Razor's Edge’, ch. III) — Поверьте мне... высший свет в Англии - это собрание ископаемых.

‘Besides, she's still got a guilty conscience about it.’ ‘Oh, don't be so silly,’ I said, ‘it's all dead as Queen Anne.’ (P. H. Johnson, ‘An Impossible Marriage’, part IV, ch. VI) — - Каролину до сих пор мучит совесть. - Глупости, - сказала я, - все давно ушло в прошлое, как покойница королева Анна.

He's not going to make it pay, he'll go smash in a year. (D. du Maurier, ‘The Progress of Julius’, ‘Manhood’) — Джулиусу Леви не удастся сделать кафе прибыльным. через год он прогорит.

Everything seemed to have gone smash for the young man. He could not paint. (D. H. Lawrence, ‘Sons and Lovers’, ch. XV) — Молодой человек не мог рисовать. Все, казалось, для него было кончено.

Brutus: "Let me tell you, Cassius, you yourself Are much condemn'd to have an itching palm; To sell and mart your offices for gold To underservers." Cassius: "I an itching palm! You know that you are Brutus that speak this, Or, by the gods, this speech were else your last." (W. Shakespeare, ‘Julius Caesar’, act IV, sc. 3) — Брут: "И про тебя ведь, Кассий, говорят, Что будто бы ты на руку нечист И недостойных званьем облекаешь За золото." Кассий: "Я на руку нечист! Не будь ты Брутом, то, клянусь богами, Такая речь была б твоей последней. " (перевод М. Зенкевича)

The owner of the Bulletin was a man named Crothers and he had an itching palm. (U. Sinclair, ‘The Brass Check’, ch. XLVI) — Владельцем "Бюллетеня" был человек по имени Крозерс - взяточник каких мало.

O thou that with surprising glory crown'd, Look'st from thy sole dominion like the God Of this new world; at whose sight all the stars Hide their diminished heads... (J. Milton, ‘Paradise Lost’, book IV, stanza 35) — О солнце, в венце своей великой славы, Одно в своих владеньях, как господь, На этот мир взирающее новый. Ты, пред которым все тускнеют звезды И преклоняют голову свою... (перевод Н. Холодковского)

Brutus: "The name of Cassius honours this corruption And chastisement does therefore hide his head. " (W. Shakespeare, ‘Julius Caesar’, act IV, sc. 3) — Брут: "Пороку имя Кассия - защита. Оно тебя от кары ограждает." (перевод И. Мандельштама)

Hide your heads, ye young Romeos and Leanders, this blasé old beau loves with an hysterical fervour that requires four adjectives to every noun to properly describe. (J. K. Jerome, ‘Idle Thoughts of an Idle Fellow’, ‘On Being in Love’) — Придется вам сникнуть, юные Ромео и Леандры. Этот всем пресыщенный, убеленный сединами кавалер обожает возлюбленную с таким необузданным пылом, что для того, чтобы все это должным образом описать, потребуется четыре прилагательных перед каждым существительным.

Antony: "...And Caesars' spirit, ranging for revenge, With Ate by his side, come hot from hell, Shall in these confines, with a monarch's voice, Cry ‘Havoc!’ and let slip the dogs of war... " (W. Shakespeare, ‘Julius Caesar’, act III, sc. I) —...Дух Цезаря в погоне за отмщеньем, С Гекатою из преисподней выйдя, На всю страну монаршим криком грянет: "Пощады нет!" - и спустит псов войны... (перевод М. Зенкевича)

With every day the danger was growing...and finally, as a few wise men had foreseen, the dogs of war once again were loosed upon the world. (A. J. Cronin, ‘Adventures in Two Worlds’, ch. 35) — С каждым днем опасность все увеличивалась... и наконец, как и предвидели немногие дальновидные люди, война, как бешеная собака, была спущена на мир.

The most depressing rumours are about here as to the next... production - Julius Caesar or some such obsolete rubbish... Will nothing persuade H. I. that Queen Anne is dead? (B. Shaw, ‘Ellen Terry and Bernard Shaw. A Correspondence’, Letter to E. Terry, March 26, 1896) — Ходят удручающие слухи, что готовится... постановка не то "Юлия Цезаря", не то подобного ему старья. Неужели никак нельзя убедить Г. И.1, что глупо открывать давно открытые Америки?

Brutus: "...there is a tide in the affairs of men, Which, taken at the flood, leads on to fortune... " (W. Shakespeare, ‘Julius Caesar’, act IV, sc. 3) — Брут: "...В делах людей прилив есть и отлив. С приливом достигаем мы успеха... " (перевод М. Зенкевича)

After a few tentative and resultless undertakings in the way of highway robbery... he made one or two modest essays in horse-herding, and it was in the midst of a promising enterprise of this character, and just as he had taken the tide in his affairs at its flood, that he made shipwreck. (‘Nineteenth Century American Short Stories’, A. Bierce, ‘The Famous Gilson Bequest’) — После нескольких неудачных попыток совершить грабеж на большой дороге... мистер Бентли раз или два попробовал поработать пастухом, но, как раз когда его дела уже начали идти в гору, он вдруг потерпел крушение.

Brutus, the ordinator of the saying, took the tide at the flood, and it led him and his friends on to death. (H. Lawson, ‘The Rising of the Court’, ‘Mateship in Shakespeare's Rome’) — Брут создал выражение "с приливом достигаем мы успеха"; но именно этот успех привел его и его друзей к гибели.

Enter the Ghost of Caesar. Brutus: "Why com'st thou?" Ghost: "To tell thee thou shalt see me at Philippi." Brutus: "Well; Then I shall see thee again?" Ghost: "Ay, at Philippi." Brutus: "Why, I will see thee at Philippi then... " (W. Shakespeare, ‘Julius Caesar’, act IV, sc. 3) — Появляется дух Цезаря. Брут: "Зачем явился ты?" Дух: "Сказать, что ты меня в Филиппах встретишь". Брут: "Мы, значит, свидимся еще?" Дух: "В Филиппах". Брут: "Ну хорошо, в Филиппах жду тебя..." (перевод И. Мандельштама)

Without waiting for a reply, Mammy turned and left Scarlett and if she had said: ‘Thou shalt see me at Philippi!’ her tones could not have been more ominous. (M. Mitchell, ‘Gone with the Wind’, ch. XLVII) — Не дожидаясь ответа Скарлетт, Мамми повернулась и ушла. В ее зловещем тоне, казалось, прозвучало: "Мы еще встретимся".