у+них+роман

1. (1931)

  Дракула

   1931 - США (75 мин)

     Произв. U (Карл Леммле)

     Реж. ТОД БРАУНИНГ

     Сцен. Гэррет Форт по пьесе Хэмилтона Дина и Джона Л. Болдерстона по мотивам одноименного романа Брэма Стокера

     Опер. Карл Фройнд

     В ролях Бела Лугоши (Дракула), Хелен Чэндлер (Мина), Дэйвид Мэннерз (Харкер), Дуайт Фрай (Ренфилд), Эдвард ван Слоун (Ван Хелсинг), Фрэнсес Дейд (Люси Уэстон), Герберт Банстон (доктор Сьюард).

   Трансильвания. XIX в. Несмотря на предостережения местных жителей, нотариус Ренфилд отправляется на ночную встречу, назначенную ему графом Дракулой на перекрестке. Там его уже поджидает карета; на козлах сидит безымянный кучер (не кто иной, как сам Дракула), чье место вскоре занимает летучая мышь, летящая над лошадьми. Граф принимает Ренфилда в полуразрушенном замке, куда он пригласил его подписать договор об аренде Карфакского аббатства в окрестностях Лондона, где граф намерен поселиться. Он подливает ему отравленного вина, а затем сосет его кровь.

   На корабле, плывущем обратно в Англию, Ренфилд становится рабом Дракулы. Когда корабль подходит к пристани, весь его экипаж состоит из трупов. Единственный, кто выжил на борту, - Ренфилд. Он сошел с ума и занят лишь тем, что ловит и поедает мух, пауков и прочих насекомых. В театре Дракула является доктору Сьюарду, директору клиники, соседствующей с аббатством, где живет вампир, который светлое время суток проводит в спячке в ящиках с трансильванской землей.

   Дракула кусает Люси - подругу дочери доктора Сьюарда Мины. Профессор Baн Хелсинг - ученый и специалист по паранормальным явлениям - замечает на шее Люси 2 ранки от укуса вампира. Позднее, став «загадочной женщиной в белом», Люси будет долго снабжать работой газетных хроникеров. Ренфилд, проходящий лечение в клинике, угрожает Мине и требует выпустить его на свободу. Мина пересказывает Ван Хелсингу кошмар, мучивший ее прошлой ночью: ученый обнаруживает и на ее шее следы от вампирского укуса. Вскоре ему представится возможность воочию убедиться, что Дракула не отражается в зеркале.

   Мину находят без сознания в саду. Она в очередной раз стала жертвой вампира. Придя в себя, она говорит жениху, что для них все кончено. Ван Хелсинг приказывает увешать комнату девушки чесноком, отпугивающим вампиров. Ван Хелсинг и Дракула обмениваются угрозами. Дракула утверждает, что если Мина умрет до рассвета, она окажется в его вечной власти. Мина пытается загипнотизировать, а затем - укусить своего жениха. Ван Хелсингу, появившемуся с распятием в руках, она признается, что ей пришлось выпить кровь Дракулы. Вампир отводит ее в аббатство. Он убивает Ренфилда, но ничего не успевает сделать с Миной, потому что рассвет приходит раньше. Пока Дракула спит в гробу, Ван Хелсинг пронзает ему сердце колом. Мина, вся дрожа, зовет отца и кидается в объятия жениха.

   ► Этот незаконнорожденный из-за проблем с правами и неровный по постановке фильм популяризировал в американском кино фигуру Дракулы (уже появлявшуюся в Носферату, Nosferatu, Eine Symphonie des Grauens). Литературным материалом для Тода Браунинга, к сожалению, стал не роман-первоисточник Брэма Стокера, а его популярная театральная адаптация Хэмилтона Дина и Джона Л. Болдерстона. На главную роль Браунинг планировал Лона Чейни (умершего в 1930 г.). Затем рассматривались Конрад Файдт и Пол Мьюни; в результате был выбран Бела Лугоши. Он, прежде всего актер театральный (хотя ему довелось сняться в нескольких десятках фильмов) и к тому же венгр, долгое время играл в пьесе и благодаря ей прославился. Двойное театральное происхождение - из-за сценария и исполнителя главной роли - ограничило силу воздействия фильма. Он статичен, зачастую неуклюж в драматургическом развитии (напр., мешает чересчур длинная побочная линия Ренфилда), вдобавок сильно страдает от музейной и безумной, слишком красочной, слишком внешней актерской игры Лугоши. Актер переносит сценический рисунок роли на экран, не адаптируя его к новому виду искусства.

   Живыми и восхитительными элементами фильма служат умело использованные декорации и операторская работа Карла Фройнда. Все сцены, ставшие позднее легендарными, находятся в трансильванском прологе (которого не было в пьесе); там, в частности, фигурируют 3 жены Дракулы. Своими медленными и хореографичными перемещениями, длинными белыми одеждами эти бессловесные и крайне необычные создания заметно усилили магию фильма.

   Этот Дракула обладает 2 важнейшими достоинствами, которые перевешивают все его недостатки. Он предлагает достаточно полный и будоражащий воображение тогдашней публики (хотя множество визуальных образов, к большому сожалению, не попало на экран) сводный каталог характеристик и атрибутов, приписываемых вампирам (способность превращаться в летучую мышь и волка, дневной сон в гробах, наполненных землей из Трансильвании, и т. д.). Он возрождает моду на фантастику, которой предстоит стать одним из главных жанров студии «Universal», и открывает дорогу целому циклу блестящих вариаций на тему вампиризма, выпущенных впоследствии той же студией (см. Дочь Дракулы, Dracula's Daughter; Сын Дракулы, Son of Dracula, Роберта Сиодмака, 1943; Дом Дракулы, House of Dracula, Эрла К. Кентона, 1945).

   N.В, Эпилог, в котором Эдвард Baн Слоун (Ван Хелсинг) желает публике спокойной ночи и подтверждает, что вампиры действительно существуют, был вырезан при 1-м прокате. Испаноязычная версия, предназначенная для мексиканского рынка, была спродюсирована Полом Коунером и снята в тех же декорациях Джорджем Медфордом с Карлосом Виллариасом в главной роли. Уильям Эверсон (William Everson, More Classics of the Horror Film, Citadel, 1986) поясняет, что на эту версию, начатую, когда Браунинг подошел к середине съемочного процесса, благотворно повлияло знакомство с рабочим материалом 1-го Дракулы. Она немного улучшена по сравнению с работой Браунинга и по длине значительно превышает американскую версию (102 мин).

   БИБЛИОГРАФИЯ: рассказ Джорджа Тернера о создании обеих версии - в статье «Два лица Дракулы» (George Turner, The Two Faces of Dracula) в журнале «American Cinematographer», май 1988 г.

2. (1958)

  Дракула

   1958 - Великобритания (82 мин)

     Произв. Hammer (Энтони Хайндз)

     Реж. ТЕРЕНС ФИШЕР

     Сцен. Джимми Сэнгстер по одноименному роману Брэма Стокера

     Опер. Джек Эшер (Technicolor)

     Муз. Джеймс Бернард

     В ролях Питер Кушинг (доктор Ван Хелсинг), Кристофер Ли (граф Дракула), Майкл Гоф (Артур Холмвуд), Мелисса Стриблинг (Мина Холмвуд), Джон Ван Эйссен (Джонатан Харкер), Кэрол Марш (Люси), Ольга Дики (Герда).

   Май 1885 г. Джонатан Харкер является в замок графа Дракулы где-то в Центральной Европе выдав себя за библиотекаря. Его цель - уничтожить графа, великого вампира, грозящего гибелью всему человечеству. Но Харкер не успевает приступить к делу и сам становится жертвой хозяина. Проснувшись у себя в комнате, он обнаруживает на шее два роковых укуса. На закате он спускается в подземелье, где в гробах спят вампиры, и успевает вонзить осиновый кол в грудь молодой женщины, которую похитил и укусил Дракула. Это единственный способ навечно освободить ее душу. Она тут же превращается в дряхлую старуху. Но Дракула пробудился с пришествием ночи и исчез из гроба.

   Доктор Ван Хелсинг, специалист по изучению вампиров, приезжает на поиски Харкера, о чьих намерениях ему было известно. Служанка в трактире тайком отдает ему рукописный дневник Харкера. Ван Хелсинг находит друга в подземелье замка, спящим в гробу, и готовится пронзить его. Вернувшись в Лондон, он сообщает Артуру Холмвуду, брату невесты Харкера Люси, о смерти их общего друга. Люси страдает от странного и необъяснимого упадка сил. Дело в том, что каждую ночь, дрожа от волнения, она ждет и дожидается прихода Дракулы. Однажды утром ее находят мертвой. На самом деле она перешла в мир живых мертвецов. Ван Хелсинг находит ее и прикладывает к ее лбу маленькое распятие, которое оставляет на коже неизгладимый след. Позднее он вонзает осиновый кол ей в сердце.

   Вместе с Холмвудом Ван Хелсинг отправляется на континент искать графа. Жена Артура Мина Холмвуд приходит на зов Дракулы в его новое обиталище - дом, принадлежащий распорядителю похорон. Ван Хелсинг возвращается ни с чем и тут же понимает, что произошло с Миной. Он хочет, чтобы та послужила приманкой для Дракулы, который обязательно вновь придет за ней. Мину временно спасает переливание крови. Ван Хелсинг обнаруживает, что гроб Дракулы установлен в подвале Холмвудов, но - слишком поздно. Дракула унес Мину к себе в замок. Холмвуд и Ван Хелсинг со всей поспешностью направляются туда. Ван Хелсинг вступает в долгий поединок с Дракулой и на рассвете срывает с окон шторы. Солнечные лучи затопляют комнату, и вампир превращается в пыль, которую вскоре развеивает ветер. Тем временем Мина возвращается к нормальной жизни.

   ► Между двумя блистательными попытками воскрешения Франкенштейна - Проклятие Франкенштейна, The Curse of Frankenstein и Месть Франкенштейна, The Revenge of Frankenstein - английская компания «Наmmеr» и Теренс Фишер штурмуют Дракулу. И не только они. В Америке, где давно закончился золотой век студии «Universal» (30-40-е гг.). знаменитому вампиру были одновременно посвящены 2 картины категории «Z»: Кровь Дракулы, Blood of Dracula, 1958, Герберта Л. Строка для «American Internationa» и Возвращение Дракулы, The Return of Dracula, 1958, Пола Лэндреса для «United Artists». Превосходство картины Фишера над ними огромно: он вновь возвращается к первоисточнику - роману Брэма Стокера: он пользуется ограниченным, но достойным бюджетом; а главное - использует козырь, особенно впечатляющий в фильме, где центральным персонажем становится кровь: цвет. В результате он предлагает добросовестную, старательную, хоть и не гениальную иллюстраторскую работу, основное новаторство которой состоит в точности и откровенности кровавых сцен: старуха, пронзенная колом; большие клыки вампиров, часто красные от крови. Не забудем и об эротическом аспекте - скрытом, но все же смелом по тем временам: напр., в сцене, когда Дракула страстно ожидает Люси на ложе. Зритель не дрожит от страха, но постоянно удивляется силе и убедительности, с которой спокойно и тщательно воссоздается этот миф. Кристофер Ли - трезвый, убедительный Дракула, близкий Стокеру; он играет, главным образом, своим ростом, силуэтом и чертами лица. Ему, конечно, недостает искры безумия, которая сверкнет, напр., у Джека Пэленса в более рискованной роли в Дракуле Дэна Кёртиса (1973). В общем и целом, Дракула, возрожденный студией «Наmmеr» и Теренсом Фишером, обладает гораздо меньшим блеском и меньшей степенью извращенности, чем их же Франкенштейн. Фишер впоследствии сильно прибавит в стиле: его сильными сторонами станут оригинальность и жестокость повествования, работа с актерами, введение забавных персонажей и перипетий 2-го плана, утонченность и тщательность постановки. При взгляде на его творчество в целом становится очевидно, что он всегда больше любил Франкенштейна.

   N.В. Сцена уничтожения Харкера полностью вырезана при монтаже. Сцена гибели Дракулы была сокращена во многих странах и остается сокращенной в телевизионных копиях и поныне.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 160–161 (1975). В этом номере также содержится сценарий Кабинета доктора Калигари, Das Cabinet des Dr. Caligari.

 Dracula cerca sangue di vergine e… mori di sete / Du sang pour Dracula / Andy Warhol's Dracula

  Кровь для Дракулы

   1974 - Италия - Франция (90 мин)

     Произв. Compagnia Cinematografica Champion (Карло Понти) (Рим), Жан Янн, Жан-Пьер Рассам (Париж)

     Титры «Энди Уорхол представляет»

     Реж. ПОЛ МОРРИССИ

     Сцен. Пол Моррисси

     Опер. Луиджи Кувейллер (Eastmancolor, Cinemascope)

     Муз. Клаудио Джицци

     В ролях Удо Кир (Дракула), Джо Далессандро (Марио), Витторио Де Сика (маркиз Ди Фиори), Милена Вукотич (Эсмеральда), Доминик Дарель (Сафирия), Стефания Казини (Рубиния), Сильвия Дионисио (Перла), Роман Полански (крестьянин), Арно Юргинг (Антон).

   Конец XVIII в. Граф Дракула коротает время в родной Румынии то в инвалидном кресле, то в гробу. Он подавлен, разбит, весь исхудал. Ему не хватает главного источника пропитания: крови девственниц. Чтобы раздобыть ее, он решает последовать совету слуги Антона и, несмотря на нелюбовь к путешествиям, вынуждающим его расставаться с привычной обстановкой, коллекциями близких сердцу предметов (засушенных цветов, чучел птиц), отправляется в Италию, где по-прежнему главенствует католическая мораль, благодаря чему он наверняка сумеет удовлетворить все свои нужды. Он выдает себя за богатого вдовца, желающего жениться, которого семейная традиция обязывает выбрать в жены только абсолютно невинную девицу. Поначалу кажется, будто удача ему улыбается. В маленьком городе он знакомится с разорившимся дворянином маркизом Ди Фиори, который приглашает его к себе в поместье. Ди Фиори кичится познаниями в ономастике и говорит, что обрадован и успокоен гармоничным звучанием имени графа, поскольку, по его мнению, все фамилии, оканчивающиеся на «-ула», являются счастливым предзнаменованием. Ди Фиори живет с чрезвычайно жадной женой и 4 дочерьми, причем 3 из них достигли брачного возраста и должны быть пристроены. Средние дочери Сафирия и Рубиния предаются радостям плоти друг с другом или же с молодым садовником Марио, который даже не скрывает своих революционных убеждений. Несчастный Дракула не знает об этом, и стоит лишь ему впиться зубами в Сафирию, как лицо его зеленеет, глаза закатываются; он в страшных мучениях извергает из себя обратно эту нечистую, ядовитую для него кровь. То же самое предстоит ему пережить и с Рубинией, после чего он жалобно кричит: «Кровь этих шлюх меня убивает!». Тем не менее, обе девушки становятся наполовину вампиршами и сохраняют его секрет. Младшая дочь - 13-летняя Перла - слишком юна, чтобы родители рассматривали ее как невесту для графа. Марио первым понимает, что Дракула - вампир. Он лишает Перлу девственности, чтобы та не стала добычей чудовища. Как только Перла выходит из комнаты, где стала женщиной. Дракула распластавшись на полу, слизывает капли крови, оставшиеся от дефлорации. Остается лишь старшая дочь Эсмеральда, типичная старая дева, замкнутая на себе и на воспоминаниях. С ней все проходит как нельзя лучше. Она становится сестрой, подругой Дракулы, равной ему - совершенно самостоятельной вампиршей. Когда Дракула, покалеченный садовником, корчится в предсмертных муках на полу, она кидается к нему и напарывается на кол, вбитый в грудь вампира.

   ► Пол Моррисси - ученик Энди Уорхола, намного превзошедший учителя в кинематографическом отношении - одновременно, для одних и тех же продюсеров и с одной и той же съемочной группой снял 2 экранизации: романа о Франкенштейне (Плоть для Франкенштейна, Flesh for Frankenstein, 1973) и романа о Дракуле. 1-я была снята в 3-мерном формате, 2-я - в 2-мерном. Одна (Дракула) удалась, другая - нет. Кровь для Дракулы - блестящая попытка воскресить знаменитого вампира и превратить его в жалкое, комичное, постоянно униженное существо, не растеряв при этом важнейших оригинальных черт этого персонажа. К ним относятся его двойственная природа палача и жертвы, упаднический аристократизм, романтично-трагическая принадлежность к вымирающей расе. Благодаря чувству юмора и ловкости Моррисси, к этому фантастическому сюжету постоянно примешивается комизм ситуаций. Дракула - домосед, но вынужден путешествовать: питается (вернее, вынужден питаться) девственницами, а попадаются ему только развратницы; по пути попадается в ловушки, расставленные им же самим и, к тому же, сталкивается со своей полной противоположностью: крепким и сильным жеребцом Марио, чьи революционные политические убеждения предвещают гибель Дракулы как исторического факта. Роль Марио играет Джо Даллессандро, любимый актер «социальных документалок» Моррисси. Избавленный в этом фильме от искусственной необходимости прорабатывать эффекты 3-D. Моррисси посвятил все силы работе с актерами и декорациями, красоте режиссерского стиля и созданию того оригинального равновесия между забавностью и трогательностью, которое придает персонажу Дракулы определенную новизну.

 Dracula cerca sangue di vergine e… mori di sete / Du sang pour Dracula / Andy Warhol's Dracula

  Кровь для Дракулы

   1974 - Италия - Франция (90 мин)

     Произв. Compagnia Cinematografica Champion (Карло Понти) (Рим), Жан Янн, Жан-Пьер Рассам (Париж)

     Титры «Энди Уорхол представляет»

     Реж. ПОЛ МОРРИССИ

     Сцен. Пол Моррисси

     Опер. Луиджи Кувейллер (Eastmancolor, Cinemascope)

     Муз. Клаудио Джицци

     В ролях Удо Кир (Дракула), Джо Далессандро (Марио), Витторио Де Сика (маркиз Ди Фиори), Милена Вукотич (Эсмеральда), Доминик Дарель (Сафирия), Стефания Казини (Рубиния), Сильвия Дионисио (Перла), Роман Полански (крестьянин), Арно Юргинг (Антон).

   Конец XVIII в. Граф Дракула коротает время в родной Румынии то в инвалидном кресле, то в гробу. Он подавлен, разбит, весь исхудал. Ему не хватает главного источника пропитания: крови девственниц. Чтобы раздобыть ее, он решает последовать совету слуги Антона и, несмотря на нелюбовь к путешествиям, вынуждающим его расставаться с привычной обстановкой, коллекциями близких сердцу предметов (засушенных цветов, чучел птиц), отправляется в Италию, где по-прежнему главенствует католическая мораль, благодаря чему он наверняка сумеет удовлетворить все свои нужды. Он выдает себя за богатого вдовца, желающего жениться, которого семейная традиция обязывает выбрать в жены только абсолютно невинную девицу. Поначалу кажется, будто удача ему улыбается. В маленьком городе он знакомится с разорившимся дворянином маркизом Ди Фиори, который приглашает его к себе в поместье. Ди Фиори кичится познаниями в ономастике и говорит, что обрадован и успокоен гармоничным звучанием имени графа, поскольку, по его мнению, все фамилии, оканчивающиеся на «-ула», являются счастливым предзнаменованием. Ди Фиори живет с чрезвычайно жадной женой и 4 дочерьми, причем 3 из них достигли брачного возраста и должны быть пристроены. Средние дочери Сафирия и Рубиния предаются радостям плоти друг с другом или же с молодым садовником Марио, который даже не скрывает своих революционных убеждений. Несчастный Дракула не знает об этом, и стоит лишь ему впиться зубами в Сафирию, как лицо его зеленеет, глаза закатываются; он в страшных мучениях извергает из себя обратно эту нечистую, ядовитую для него кровь. То же самое предстоит ему пережить и с Рубинией, после чего он жалобно кричит: «Кровь этих шлюх меня убивает!». Тем не менее, обе девушки становятся наполовину вампиршами и сохраняют его секрет. Младшая дочь - 13-летняя Перла - слишком юна, чтобы родители рассматривали ее как невесту для графа. Марио первым понимает, что Дракула - вампир. Он лишает Перлу девственности, чтобы та не стала добычей чудовища. Как только Перла выходит из комнаты, где стала женщиной. Дракула распластавшись на полу, слизывает капли крови, оставшиеся от дефлорации. Остается лишь старшая дочь Эсмеральда, типичная старая дева, замкнутая на себе и на воспоминаниях. С ней все проходит как нельзя лучше. Она становится сестрой, подругой Дракулы, равной ему - совершенно самостоятельной вампиршей. Когда Дракула, покалеченный садовником, корчится в предсмертных муках на полу, она кидается к нему и напарывается на кол, вбитый в грудь вампира.

   ► Пол Моррисси - ученик Энди Уорхола, намного превзошедший учителя в кинематографическом отношении - одновременно, для одних и тех же продюсеров и с одной и той же съемочной группой снял 2 экранизации: романа о Франкенштейне (Плоть для Франкенштейна, Flesh for Frankenstein, 1973) и романа о Дракуле. 1-я была снята в 3-мерном формате, 2-я - в 2-мерном. Одна (Дракула) удалась, другая - нет. Кровь для Дракулы - блестящая попытка воскресить знаменитого вампира и превратить его в жалкое, комичное, постоянно униженное существо, не растеряв при этом важнейших оригинальных черт этого персонажа. К ним относятся его двойственная природа палача и жертвы, упаднический аристократизм, романтично-трагическая принадлежность к вымирающей расе. Благодаря чувству юмора и ловкости Моррисси, к этому фантастическому сюжету постоянно примешивается комизм ситуаций. Дракула - домосед, но вынужден путешествовать: питается (вернее, вынужден питаться) девственницами, а попадаются ему только развратницы; по пути попадается в ловушки, расставленные им же самим и, к тому же, сталкивается со своей полной противоположностью: крепким и сильным жеребцом Марио, чьи революционные политические убеждения предвещают гибель Дракулы как исторического факта. Роль Марио играет Джо Даллессандро, любимый актер «социальных документалок» Моррисси. Избавленный в этом фильме от искусственной необходимости прорабатывать эффекты 3-D. Моррисси посвятил все силы работе с актерами и декорациями, красоте режиссерского стиля и созданию того оригинального равновесия между забавностью и трогательностью, которое придает персонажу Дракулы определенную новизну.

  Предана земле (***)

   1950 - Великобритания (110 мин)

     Произв. London Film Productions, Vanguard (Дэйвид О. Селзник)

     Реж. МАЙКЛ ПАУЭЛЛ

     Сцен. Майкл Пауэлл, Эмерик Прессбургер по одноименному роману Мэри Уэбб

     Опер. Кристофер Челлис (Technicolor)

     Муз. Брайан Издейл

     В ролях Дженнифер Джоунз (Хейзел Вудус), Дэйвид Фэррер (Джек Реддин), Сирил Кьюзак (Эдвард Марстон), Сибил Торндайк (миссис Марстон), Эдвард Чэпмен (миссис Джеймс), Эсмонд Найт (Эбел Вудус), Хью Гриффит (Эндрю Вессонз).

   XIX в. Между Уэльсом и Англией, в краю, где властвуют суеверия, где люди свято верят в призраков и в бесчисленные колдовские ритуалы, Хейзел Вудус, дочь ныне покойной цыганки и гробовых дел мастера, любителя поиграть на арфе, живет в гармонии с природой. Хейзел любит животных больше, чем людей. Напр., она растит подобранную лисицу. Новый священник просит руки Хейзел. Она не любит его, но соглашается на брак в благодарность за его доброту и нежность. При этом она продолжает мечтать о мелком помещике Джеке Реддине, которого повстречала когда-то на дороге и который пригласил ее провести ночь в его поместье (что она и сделала, но не с хозяином, а в комнате слуги). Наутро она ушла, не попрощавшись, и с тех пор Реддин ищет ее повсюду. Наконец он находит Хейзел в доме священника; она не может удержаться и идет за ним. Но им не суждено обрести счастье. Любовь не может изменить жестокий и грубый характер Реддина. Хейзел возвращается к священнику. Мать священника так поражена, что тут же уходит из дома. Делегация уважаемых граждан требует от священника, чтобы тот выгнал из дома распутную супругу. Реддин хочет уехать куда-нибудь вместе с Хейзел, но на псовой охоте она пытается защитить от своры собак свою лисицу, бежит и падает с нею на руках на дно глубокой шахты.

   ► Это одна из тех картин (см. Сад Аллаха, The Garden of Allah, или Бог ей судья, Leave Her to Heaven), где цвет является главным элементом и даже главным действующим лицом; именно он привлекает внимание в 1-ю очередь, он, если можно так выразиться, хранит в себе смысл фильма и предопределяет его содержание. Иррациональная пылкость чувств, магия языческого мира, где героиня живет ближе к природе и животным, чем к людям, выражаются здесь, главным образом, через цвет. Без цвета фильм не смог бы ничего добавить к банальности сюжета: колебания, метания неопытной женщины между скучной и безмятежной умиротворенностью семейного очага и плотской страстью к неудовлетворенному жизнью, непонимающему и жестокому любовнику. Но у такого великолепного стилиста, как Пауэлл, цвет становится эквивалентом чувственного литературного стиля Мэри Уэбб и добавляет к нему некое головокружение, болезненную пышность, характерные для внутреннего мира режиссера. За исключением актерской работы Дженнифер Джоунз (2-й полюс интереса фильма), законченная картина не устроила ни одного из тех, кто был причастен к ее созданию; ни Александра Корду, подавшего идею экранизировать роман Мэри Уэбб; ни Пауэлла и Прессбургера, которым не удалось найти в романе достаточно плотный драматургический материал (обычное явление для них); ни, наконец, Селзника, который тут же пустился в бесконечные переделки. Таким образом, существуют 2 версии фильма: полная оригинальная версия продолжительностью 110 мин (ставшая крайне редкой; копия хранится в Британском киноинституте) и более распространенная, сокр. до 82 мин, перемонтированная, переименованная (Дикое сердце, The Wild Heart) и, по словам Пауэлла, снабженная дополнительными планами, снятыми Мамуляном. Это ее чаще всего показывают по телевидению.

   ***

   --- Другой вариант названия: Ушла под землю.

  Сага о Йосте Берлинге

   1924 - Швеция (115 мин)

     Произв. АВ Svensk Filmindustri (Чарлз Магнуссон)

     Реж. МОРИЦ СТИЛЛЕР

     Сцен. Мориц Стиллер, Рагнар Хильтен-Каваллиус по одноименному роману Сельмы Лагерлёф

     Опер. Юлиус Янсон

     В ролях Ларе Хансон (Йоста Берлинг), Герда Лундеквист (Маргарета Самзелиус), Хильда Форсслунд (ее мать), Отто Эльг-Лундберг (майор Самзелиус), Сикстен Мальмерфельдт (Мельхиор Синклер), Карин Сванстрём (Густава, его жена), Дженни Хасселквист (Марианна, его дочь), Эллен Седерстрём (графиня Марта Дона), Торстен Хаммарен (граф Генрик Дона, его сын), Грета Гарбо (Элизабет Дона), Свен Шоландер (Синтрам).

   Швеция, около 1820 г. Жена майора Самзелиуса Маргарета, владелица кузниц и огромных земель, устраивает в поместье «Экеби» роскошные приемы. Она окружена свитой из 12 верных кавалеров, громогласных кутил и авантюристов, которые составляют ее личную гвардию и живут за ее счет. Пастор Йоста Берлинг, некогда лишенный прихода за пьянство, вступает в братство «Рыцарей Экеби». Ко всему прочему, он еще и наставник юной Элизабет, вышедшей замуж за графа Генрика Дону, но тайно влюбленной в Йосту. На приеме Йоста участвует в небольшом спектакле, и в партнерши ему достается Марианна Синклер, которая целует его в губы, когда поднимается занавес. Зрители думают, что этот поцелуй - часть спектакля, но коварный Рыцарь Синтрам раскрывает правду отцу Марианны Мельхиору. Тот выгоняет дочь из дома, и Марианна вынуждена бродить по холоду и снегу. За ужином Рыцарь Кристиан Берг, по наущению Синтрама, заявляет, будто все свое богатство Майорша получила от любовника, который передавал средства ее мужу, таким хитрым образом расплачиваясь с любовницей. Майорша признается во всеуслышание, что именно так оно и есть. Майор, ничего об этом не знавший, отрекается от жены, как некогда она сама отреклась от собственной матери и прогнала ее, поскольку та не одобряла этой любовной интрижки. Майорша находит мать, живущую в жалкой лачуге, и та прощает ее.

   Майор отдал «Экеби» на откуп Рыцарям. Йоста Берлинг разъезжает по окрестностям в санях, разыскивая Майоршу, но вместо нее находит Марианну, умирающую от холода. Он делает ее королевой «Экеби». Майорша собирает тех жителей имения, кто по-прежнему ей верен, и вместе с ними поджигает поместье. Рыцари связаны и брошены в сани. Тем не менее, Йоста спасает Марианну и передает ее отцу, с которым она мирится. Марианна прощается с Йостой, и тот объявляет, что отныне станет «паломником снега и ночи». Он сажает в сани Элизабет, которая отправилась было на его поиски. За ними гонятся волки, но они живыми и невредимыми прибывают в деревню. Йоста привозит Элизабет прямиком к мужу. Тот узнал, что их свидетельство о браке составлено неверно. Прежде чем подписать новый документ, Элизабет признается, что согрешила, и мать Генрика Доны ее прогоняет. Ее пускает в свой дом ее дядя Мельхиор. Майорша, арестованная за поджог, узнает в тюрьме о смерти мужа.

   Приходит весна. Йоста и Рыцари отстроили «Экеби» заново. Чтобы забыть о своей грусти, Элизабет отправляется в Италию. На почтовой станции Бробе она встречает Майоршу, которая возвращается из заключения. Пытаясь разыскать Майоршу, Йоста Берлинг понимает, как глубоко любила его Элизабет всю жизнь. Майорша помогает их союзу. Рыцари, позабыв прежние обиды, празднуют возвращение Майорши в поместье. Она отдает поместье Йосте, которому предстоит управлять кузницами.

   ► Изначально фильм вышел в прокат 2 сериями (2345 и 2189 м), которые были показаны публике с интервалом в несколько дней. Затем они были объединены, а получившийся единый фильм был сокращен. По Европе и США циркулировали разные копии, чей хронометраж варьируется в зависимости от страны. Здесь мы пересказываем 115-мин версию с фр. титрами, которую нам предоставила «Французская синематека». Из этой версии полностью исчезла важная роль Эббы Доны, родственницы Элизабет по мужу, которую сыграла Мона Мартенсон. См. Жан Беранже: «Великая авантюра шведского кинематографа» (Jean Beranger, La grande aventure du cinema suedois, Losfeld, 1960).

   После Денег господина Арне, Herr Arnes pengar, 1919 и Саги о Гюннере Хеде, Gunnar Hedes saga, 1922 это уже 3-й фильм, снятый Стиллером по произведениям Сельмы Лагерлёф. Эту сагу, пламенное и густонаселенное полотно, сплетающее прошлое и настоящее, наполненное колоритными персонажами и трагическими и зрелищными событиями, Садуль назвал «лебединой песнью шведского искусства». Персонажи доходят в своих страстях до крайностей, заранее обрекая себя на проклятия родных или общества и даже на божью кару, которая, несомненно, обрушится на них за поведение, до такой степени свободное от предрассудков. В тот или иной момент сюжета они бродят среди снегов, затерянные в мире, в глубинах собственной души, готовые встретить смерть за то, что жили, руководствуясь своими желаниями и инстинктами. Переходя от самого черного отчаяния к самой буйной радости, они, конечно, ищут счастья, но счастье их интересует не так, как верность собственной судьбе. Именно по этой причине фильм выходит за рамки мелодрамы и превращается в плутовской роман, эпос, трагедию. Эта трагедия заканчивается хорошо, поскольку, как и сама природа, повинуется закону обновления. Среди действующих лиц женщины, возможно, обладают большей выразительностью и вольностью в страстях и в поведении, нежели мужчины. По одному лишь этому можно судить о том, насколько оригинален был фильм для своего времени и какое впечатление он произвел на воображение зрителей. Это 2-й фильм в карьере Гарбо: ее порекомендовал Стиллеру Густав Моландер, у которого она училась в «Школе драматического театра». После этого фильма хозяин «MGM» Луи Б. Мейер предложил режиссеру контракт в Америке. Стиллер потребовал, чтобы Гарбо была нанята вместе с ним.

  Как зелена была моя долина

   1941 - США (118 мин)

     Произв. Fox (Дэррил Ф. Зэнак)

     Реж. ДЖОН ФОРД

     Сцен. Филип Данни по одноименному роману Ричарда Луэллина

     Опер. Артур Миллер

     Муз. Алфред Ньюмен

     В ролях Уолтер Пиджен (мистер Граффид), Морин О'Хара (Энгеред Морган), Доналд Крисп (мистер Морган), Анна Ли (Бронуэн Морган), Родди Макдауэлл (Хью Морган), Джон Лодер (Айенто Морган), Сара Оллгуд (Бет Морган), Барри Фицджералд (Сайфарта), Патрик Ноулз (Айвор Морган), Мортон Лоури (мистер Джонас), Артур Шилдз (мистер Пэрри), Энн Тодд (Сьюэн), Рис Уильямз (Дэй Бэндо).

   Покидая родной дом, Хью Морган вспоминает детство, прошедшее 50 лет назад в долине Уэльса, которая для него навсегда останется такой же зеленой, какой она была в то время. Его отец и 5 братьев работали на угольной шахте. Повседневная жизнь подчинялась обычаям, приравненным к настоящим обрядам. За столом никто не произносил ни слова; блюда, приготовленные матерью Бет Морган и ее дочерью Энгеред, следовало поглощать в молчании. Авторитет отца не оспаривался никогда - но однажды, когда шахтерам понизили зарплату, сыновья решились на забастовку и поссорились с отцом. Они ушли из родного дома - все, кроме, разумеется, маленького Хью. Один из сыновей, Айвор, перед уходом женился на Бронуэн; их союз был скреплен новым пастором, мистером Граффидом, в которого сразу же влюбилась Энгеред.

   Забастовка длится 22 недели. Все вокруг в унынии. Во всем винят главу семьи, который противился забастовке. В его доме выбивают окна. На ночном собрании на вершине холма в мороз и снегопад мать обращается к шахтерам. Она говорит, что ее мужа оклеветали, и клянется, что убьет первого, кто ему навредит. На обратном пути она вместе с Хью падает в расщелину. Врач говорит, что Хью остался жив только чудом. Выздоровление Хью длится долго. Никто не знает, когда он снова сможет ходить, но пастор обещает, что это случится весной. Бронуэн читает ему «Остров сокровищ». Когда мать, лежащая на верхнем этаже, делает первые шаги, она сразу же идет обнять своего сына.

   Пастор говорит, что готов помочь профсоюзу; если тот будет руководствоваться духом справедливости. Таким образом, он вносит согласие в семью Морганов, и 5 сыновей возвращаются в отчий дом. Забастовка прекращается; но на смену ей приходит безработица. 2 сыновей вынуждены уехать в Америку. Весной, как и было условлено, пастор выводит Хью на сбор первоцвета и убеждает его, что он может ходить. Сын владельца шахты, очень спесивый молодой человек, делает предложение Энгеред и получает ее согласие. Перед этим пастор внятно объяснил Энгеред, что не сможет взять ее в жены, поскольку слишком беден, чтобы обеспечить ей достойную жизнь. Новобрачные уезжают в Южную Африку.

   Хью идет в шкоду. Он - 1-й из Морганов, кто учится в государственной школе. Учитель его мучает, одноклассники толкают и поколачивают. Он возвращается домой в крови. Отец хочет, чтобы силач Дэй Бэндо научил мальчика боксу; тогда Хью сумеет за себя постоять. Однако учитель ловит его в драке и устраивает ему жестокую порку. Дэй Бэндо дает своеобразный урок бокса учителю, который так бесчеловечно относится к детям.

   На шахте происходит несчастный случай; Айвора раздавило вагонеткой. Он погибает накануне рождения сына. Хью заканчивает обучение в школе; теперь у него есть красивый диплом с надписями на латыни. Отец интересуется, кем он хочет стать: врачом или адвокатом? Хью хочет стать шахтером и впервые в жизни спускается в шахту. 2 его братьев-шахтеров увольняют. Энгеред в одиночестве возвращается из Южной Африки, не найдя там счастья. В округе растекаются сплетни и слухи о ее отношениях с пастором. Пастор читает последнюю проповедь своим прихожанам, обвиняя их в лицемерии и трусости.

   На шахте происходит обвал. Отец не поднимается на поверхность. Пастор, Хью и Дэй Бэндо спускаются за ним. Мальчик находит его среди обломков. Он бросается к нему; отец умирает, обнимая сына. Мать, Энгеред и Бронуэн видят, как поднимают тело отца. Перед уходом взрослый Хью (мы слышим только его голос) снова видит перед собой незабываемые образы прошлого.

   ► Чистейший образец классики. Фильм сделан из того же материала, что и «благородные книги» (Стивенсон, Диккенс), которые читает юный Хью, поправляясь после травмы. Как зелена была моя долина - роман воспитания, семейная и социальная хроника, но, прежде всего - воспоминание о вечных ценностях, благодаря которым сложилось общество. Свою оригинальность и эмоциональность фильм черпает в отношениях со Временем. Показанная в нем семья (которую Форд, по словам его внука Дэна, списал с собственной семьи, особенно отца и мать) строится на ценностях и обрядах, сложившихся с незапамятных времен, однако огромные сложности работы в шахте и другие тяготы жизни постоянно ставят их под угрозу вымирания. Что останется от них, кроме воспоминаний, после того, как долину покинут 4 сыновей, гонимые безработицей, и главный герой (детали его отъезда не уточняются)? Передадут ли они эти ценности своим потомкам? Этот знак вопроса и неуверенность уравновешивают созданный фильмом мифический, идиллический образ семьи перед 1-й крупной забастовкой. Сердцем и душой Форд стоит на стороне вечных ценностей. Острый взгляд и чувство справедливости делают его первоклассным свидетелем эпохи, принадлежащим настоящему, полному тревоги и неопределенности. Великолепное построение изображения, использование декораций, когда и пол, и потолок находятся в 1 кадре, лучше всего выражают цельность мира, где проходит детство Хью: мира, который кажется ему нерушимым. Однако течение сюжета и драматургия ясно показывают распад этой семьи, боль ее членов, в особенности - женщин, которым к концу фильма уже не хватает слез, чтобы оплакивать свои несчастья.

   Творчество Форда не поддается классификации, к нему не подходят искусственные и зачастую бессмысленные ярлыки: правое или левое, оптимистическое или пессимистическое. Оно полно сомнений, сожалений, надежд, в нем слышны отголоски всех крупных потрясений западного общества 1-й половины XX в., и это творчество придает им лиричность и благородство. Созданная Фордом картина общества по своим масштабам и по правдивости схоже с панорамой индийского общества, созданной Сатьяджитом Раем, или японского общества, созданного Одзу.

   N.В. Изначально фильм должен был ставить Уильям Уайлер.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в сборнике «Двадцать лучших киносценариев» под ред. Джона Гасснера и Дадли Николза (John Gassner, Dudley Nichols, Twenty Best Film Plays, New York, Crown Publishers, 1943).

  Непонятый

   1966 - Италия (105 мин)

     Произв. Rizzoli Films (Анджело Риццоли)

     Реж. ЛУИДЖИ КОМЕНЧИНИ

     Сцен. Лео Бенвенути, Пьеро Де Бернарди, Лучия Друди Демби, Луиджи Коменчини, Джузеппе Манджоне по роману Флоренс Монтгомери «Непонятый» (Misunderstood)

     Опер. Армандо Наннуцци (Technicolor)

     Муз. Фьоренцо Карпи, Моцарт

     В ролях Энтони Куэйл (сэр Джон Эдвард Данкэм), Стефано Колагранде (Андреа), Симоне Джанноцци (Мило), Джон Шарп (дядя Уилл), Грациелла Граната (Дора), Джорджия Молл (мисс Джуди).

   У Джона Эдварда Данкэма, английского консула во Флоренции, живущего в роскошном особняке на окраине города, умирает жена. Он не осмеливается сказать об этом своему 5-летнему сыну Мило, считая его слишком маленьким, но ставит в известность его старшего брата, 10-летнего Андреа, взяв с него обещание ничего не говорить малышу. Ряд неверно истолкованных обстоятельств, а также слишком поверхностные наблюдения за сыном приводят консула к выводу, что Андреа - толстокожий и бесчувственный мальчик. Он слышит, как тот поет под душем; затем мальчик зовет мать, всего за несколько минут забыв, что она умерла. Пытаясь заслужить уважение отца, Андреа приглашает его на соревнование по дзюдо, в котором принимает участие. Но консул приходит поздно, когда Андреа уже не верил, что отец появится; мальчик расстроен, теряет собранность и терпит поражение от соперника. Ночью начинается гроза; маленький Мило, напуганный не на шутку, догадывается, что его мать умерла. Отец воображает, будто это Андреа нарушил обещание. Мило, привыкший, что всего добьется, если будет долго канючить, уговаривает брата взять его с собой на велосипеде во Флоренцию. Братья ищут подарок для отца. На обратном пути Андреа цепляется за грузовик. Увидев это, отец строго ругает его за беспечность. Андреа случайно включает магнитофон отца и с удивлением слышит голос матери, читающей стихотворение: эту пленку консул иногда переслушивает тайком. По неловкости мальчик стирает пленку. Отец обижается на него всерьез.

   Дядя Уилл, брат консула, из любви к парадоксам часто говорит, что терпеть не может детей. Тем не менее, он пытается помирить Андреа с отцом. Он откровенно заявляет брату, что детям, как и собакам, нужен хозяин. Консул понимает намек и предлагает Андреа работу. Андреа в восторге. Отец диктует ему письмо и собирается взять его с собой в Рим секретарем. На ужине в честь чернокожих дипломатов малыш Мило очень обеспокоен; дядя Уилл сказал ему, что все негры - каннибалы и особенно любят нежное и мягкое мясо белых детей. Рано утром, желая сделать приятный сюрприз отцу перед поездкой в Рим, Андреа моет его машину. Малыш Мило идет за ним и не хочет возвращаться к себе. Играя, Мило обливает себя водой из шланга. У него начинается жар.

   Отец винит во всем Андреа и уезжает в Рим без него. Мило увозят в больницу, удалять миндалины, и Андреа совсем одиноко. Он играет в свою любимую игру; залезает на дерево и подбирается как можно ближе к концу ветки, нависающей над озером. Знак особого геройства - раз, 2, 3, а то и 4 услышать треск дерева. Мило, вернувшись из больницы, тоже хочет принять участие в игре. Андреа ему запрещает, но тот все равно повисает с ветки. Под его весом Андреа срывается вниз. Отец спешно приезжает к нему в больницу. У мальчика тяжелая травма позвоночника, и он это отлично понимает. Даже если он будет жить, он останется парализован ниже пояса. Только при таких драматических обстоятельствах отец, наконец, осознает, насколько раним его сын и как преданно любит отца. Они начинают понимать друг друга как раз перед тем, как мальчик умирает.

   ► Непонятого следует смотреть в царе с Приключениями Пиноккио, Le Avventure di Pinocchio, снятыми 4 годами позднее. Эти картины представляют собой самую важную, самую оригинальную и самую удачную часть творчества Коменчини. В них Коменчини освещает свою излюбленную тему - детство - с 2 диаметрально противоположных точек зрения. В 1 случае - грусть и поражение (несмотря на финальное примирение), в другом - оптимизм и победа. Глубокомысленный социальный парадокс: героями грустного фильма становятся весьма зажиточные люди, тогда как в Пиноккио оптимизм становится уделом самых обездоленных. В рамках большой хроники детства, которой предстает перед нами творчество Коменчини, Непонятый и Пиноккио связаны 1 темой, а именно - темой взаимоотношений ребенка с отцом и более или менее непреодолимых препятствий, мешающих этим взаимоотношением развиться в полную силу. В Пиноккио героев, помимо их воли, разлучает устаревшее и механическое понимание морали. Здесь же роковым препятствием становится постоянное непонимание сына отцом - банальная, повседневная и безжалостная форма некоммуникабельности. Почти безысходной грустью этой картины Коменчини хотел особенно подчеркнуть, что взаимопонимание между отцом и сыном (и в более общем смысле - между взрослым и ребенком) не происходит просто и само собой: это, напротив, настоящее хрупкое чудо, которое следует подпитывать каждую минуту не только любовью, но и вниманием, ясностью ума, терпением. Помимо этого, Коменчини набрасывает в фильме двойной портрет братьев, разных по возрасту и складу характера (младший отличается бессознательной, животной тягой к разрушению; старший - хрупок и нервен), и обнаруживает поистине чудесную точность наблюдений. Коменчини прочитал роман Флоренс Монтгомери еще в детстве и в наши дни судит его крайне строго («мерзкая книжонка, выжимающая из читателя слезы», см. «Positif», № 156). Он значительно улучшил материал, насытив повествование мелкими событиями, многозначительными деталями, сделав его очень тонким и компактным и при этом избавив от ненужного драматизма. Красота Непонятого не только в конструкции и в точности наблюдений, но и в цветовой палитре и пейзажах. Эта красота добавляет теме, и без того серьезной, дополнительную, почти невыносимую пронзительность.

   N.В. Существует также превосходная английская версия фильма, в которой Энтони Куэйл играет на родном языке. Тусклый и словно оболваненный американский ремейк Джерри Шацбёрга - Непонятый (Misunderstood, 1983). В довершение всех бед, фильм завершается счастливым финалом.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 207 (1978).

  Вторжение похитителей тел

   1956 - США (80 мин)

     Произв. Уолтер Уэйнджер, прокат Allied Artists

     Реж. ДОН СИГЕЛ

     Сцен. Дэниэл Мэнеринг по роману-сериалу Джека Финни «Похитители тел» (The Body Snatchers)

     Опер. Эллсуорт Фредерикс (Superscope)

     Муз. Кармен Дрэгон

     В ролях Кевин Маккарти (д-р Майлз Беннелл), Дэйна Уинтер (Беки Дрисколл), Кинг Довэн (Джек Беличек), Кэролин Джоунз (Тедди Беличек), Лэрри Гейтс (д-р Дэниэл Кауфмен), Ральф Думке (шериф), Джин Уиллз (ассистентка Майлза).

   Пациент психиатрического отделения доктор Майлз Беннелл яростно пытается доказать, что он не сумасшедший. Он рассказывает свою историю. Несколько месяцев проработав по контракту, он вернулся в родной городок Санта-Майра, штат Калифорния, и обнаружил, что там творится нечто странное: маленький мальчик в панике жалуется, что его мать - не его мать; молодая девушка, кузина Беки Дрисколл (подруги детства Майлза, вернувшейся в город после долгого отсутствия), точно так же утверждает, будто ее дядюшка больше не ее дядюшка. Некоторое время спустя и ребенок, и девушка говорят, что у них все в порядке.

   И Майлз, и Беки - в разводе; они возобновляют знакомство и влюбляются друг в друга. Они вместе отправляются к другу Майлза Джеку Беличеку, который просит Майлза срочно приехать. В его доме они обнаруживают загадочный труп с расплывшимися чертами лица, смутно напоминающими Джека. «Труп» лишен отпечатков пальцев. Позже Майлз обнаруживает у отца Беки в подвале безжизненного «двойника» молодой женщины, точь-в-точь похожего на Беки. В присутствии Беки, Джека и его жены Майлз находит в собственной оранжерее гигантские стручки, из которых вылупляются тела с человеческими очертаниями; одно похоже на него самого. Майлз протыкает его вилами.

   Похоже, большинство обитателей города заменено «двойниками», вылезшими из стручков, распространившихся уже повсюду. Телефонные линии заблокированы, и Майлз отправляет Джека предупредить жителей соседнего города. Работник станции техобслуживания грузит два стручка в машину Майлза; тот вскоре сжигает их. Он отправляется к своей секретарше и в ужасе понимает, что ее двойник уже приготовил стручок для своего ребенка.

   Майлз и Беки вынуждены признать, что они одни во всем городе не подменены двойниками. Они принимают таблетки, не дающие уснуть: ведь именно во сне двойники занимают место людей. На следующее утро, во вторник, в городе происходит странное оживление: все его жители собираются на площади и ждут прибытия 3 грузовиков, нагруженных стручками. Каждый уносит с собой несколько штук, чтобы развезти по окрестностям. К большому облегчению Майлза, Джек Беличек возвращается. С ним приезжает психиатр Дэниэл Кауфмен. Увы, оба они оказываются «двойниками». Они предлагают Майлзу и Беки прекратить борьбу и присоединиться к их миру, где не существуют ни чувства, ни желания, ни амбиции, ни вера. Как объясняет психиатр, стручки порождены семенами из космоса, а тела, вылупляющиеся из стручков, способны принимать любое обличье. Этот процесс - 1-й этап колонизации Земли.

   Майлзу удается усыпить Джека и психиатра (вернее, их двойников), вколов им анестетик. Он и Беки сбегают. Все население Санта-Майры гонится за ними по пятам. Беглецы прячутся в пещере. Они слышат музыку и думают, что ее наверняка играют люди; Майлз ненадолго оставляет Беки одну. Выясняется, что музыка звучит из машин, выгружающих стручки. Майлз возвращается к Беки, но, целуя ее, понимает, что она успела уснуть и теперь перед ним - ее абсолютно бесчувственный двойник. Беки направляет своих братьев по расе по следам Майлза. Майлз выбирается на автостраду и, мечась между машинами, безуспешно пытается предупредить водителей об опасности. «Они уже здесь - теперь ваш черед! Ваш черед!» - кричит он.

   Рассказ Майлза окончен. Врачи уже почти не сомневаются, что перед ними сумасшедший. Но когда новоприбывший санитар рассказывает о странных стручках, увиденных им на шоссе после дорожного происшествия, один врач решается позвонить в ФБР.

   ► Вторжение похитителей тел, единственная фантастическая картина Дона Сигела и его любимый фильм, всегда пользовалось лестной репутацией одного из шедевров жанра, созданных в 50-е гг. Эта слава полностью заслужена, учитывая прежде всего оригинальность и многозначность сценария. Печатавшийся с продолжением роман Джека Финни «Похитители тел» (другие заглавия: «Не спать!» [Sleep No More] и «Я - стручок» [I Am a Pod]) был отобран Уолтером Уэйнджером, одним из самых смелых продюсеров Голливуда, и блестяще адаптирован для экрана талантливым сценаристом и писателем Дэниэлом Мэнерингом (он же Джеффри Хоумз), автором Из прошлого, Out of the Past, Вне закона, The Lawless и сценариев для Сигела - Большая кража, The Big Steal, 1949 и Мордашка Нелсон, Baby Face Nelson.

   Если закрыть глаза на некоторые пробелы в деталях фабулы, надо подчеркнуть, что Мэнеринг в 1-ю очередь усилил драматическое нагнетание действия и гуманистический аспект сюжета. Дон Сигел снимал триллер, снимал его быстро (съемки длились 2 недели без остановок), ритмично, реалистично (систематически использовалась реальная калифорнийская натура), просто (спецэффектов здесь очень мало) и очень напряженно. Энергия и высокое качество режиссуры освободили весь заряд скрытого ужаса, содержавшийся в сюжетных предпосылках и в самом повествовании. Но в 1-ю очередь фильм так врезается в память своей убедительной и естественной аллегоричностью. Без всякого пафоса и искусственных уловок нашествие этих «космических овощей» содержит поразительную аллегорию всякого обесчеловечения, будь то на политическом, духовном или всего лишь психологическом уровне. По своей природе фильм направлен против тоталитаризма, но кроме того (что подтверждается словами самого Сигела) - против своеобразной злокачественной болезни мира и человечества, вызванной безразличием, отмиранием всяких эмоциональных реакций, исчезновением страсти и ярости в защите своих идей. В этом смысле Вторжение похитителей тел - фильм по-прежнему актуальный.

   N.B. Пролог и эпилог в больнице были навязаны Сигелу компанией-прокатчиком «Allied Artists». Сигел хотел закончить фильм криком Кевина Маккарти: «Теперь ваш черед!». Впрочем, отметим, что финальный эпизод, завершающийся крупным планом лица героя - испуганного, но выражающего облегчение, - поставлен им очень красиво. В работе над сценарием участвовал Сэм Пекинпа (его имя не попало в титры); он также играет небольшую роль в фильме. Это он говорит о главном герое: «Пусть бежит. Ему никто не поверит». Одноименный ремейк (США, 1978) - талантливый, но отчасти слишком броский - снят Филипом Кауфменом (Сигел и Маккарти появляются в нем в эпизодических ролях) (***).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene». № 231–232 (1979). Раскадровка (454 кадра) опубликована Элом Ла Валле (Rutgers University Press, New Brunswick, New Jersey, 1989). Этот том также содержит подборку статей и интервью о Доне Сигеле и о его фильме.

   ***

   --- Сюжет по-прежнему актуален. За последние 20 лет в США сняты еще два ремейка: Похитители тел, Body Snatchers, Абель Феррара, 1993; и Вторжение, The Invasion, Оливер Хиршбигель, 2007.

 Мики + Мод

   1984 – США (118 мин)

     Произв. COL, Delphi III (Тони Эдамз)

     Реж. БЛЕЙК ЭДВАРДЗ

     Сцен. Джонатан Рейнолдз

     Опер. Гарри Стрэдлинг (Metrocolor, Panavision)

     Муз. Ли Холдридж, Мишель Легран

     В ролях Дадли Мур (Роб Сэлинджер), Эми Ирвинг (Мод Сэлинджер), Энн Рейнкинг (Мики Сэлинджер), Ричард Маллиган (Лео Броди), Джордж Гэйнз (доктор Глцжски [Dr. Eugene Glztszki]), Уоллес Шоун (доктор Фибель).

   Журналист небольшого телеканала Роб Сэлинджер сгорает от желания завести ребенка, как минимум – одного. Его жена Мики, блестящий и преуспевающий адвокат, вот уже 7 лет обещает ему это. Но ей дают место в суде высшей инстанции, и она не торопится сдержать обещание. Роб знакомится с молодой скрипачкой Мод, дочерью известного бейсболиста, и у них начинается бурный роман. Роб впервые изменяет жене и страшно от этого мучается. Вскоре Мод говорит ему, что беременна. Мечта Роба сбылась, и он принимает трудное решение просить у жены развода, но в тот же день жена объявляет ему, что готова сдержать обещание. Дав обязательство жениться на Мод, Роб вынужден идти до конца. Но он не хочет разбивать сердце жене и боится, что она может потерять ребенка. К тому же он любит Мики не меньше, чем Мод. И вот он – двоеженец, а вскоре – и отец 2 детей. Ему удается помешать встрече обеих жен в кабинете УЗИ, однако он не в силах предотвратить их знакомство в роддоме. Женщины приходят к обоюдному решению, что Роб никогда не увидит их детей. Роб будет творить чудеса, чтобы преодолеть этот жестокий запрет. Он тайно по отдельности примиряется с каждой женой, и те с годами подарят ему многочисленное потомство.

   ► Маккэри, Кьюкор и Миннелли умерли, Капра ушел на покой, Донен утратил хватку, и Блейк Эдвардз постепенно остался единственным крупным комедиографом в американском кино. (Оставим в стороне Вуди Аллена, принадлежащего к чаплинскому направлению актеров-режиссеров.) Микки + Мод еще в большей степени, нежели Десять, Ten, 1979, и Виктор-Виктория, Victor Victoria, 1982, снятые с более крупным бюджетом, демонстрирует виртуозность сегодняшнего Блейка Эдвардза и меру тех трудностей, которые он любит ставить перед собой. Он тешит себя тем, что на основе серьезных мотивов выстраивает прогрессирующий бред, целый балет запутанных водевильных ситуаций, где тем не менее до самого конца присутствует некая человечность, достоверность и социальная точность. Здесь, отталкиваясь от желания главного героя стать отцом и параллельного слежения за судьбой 2 беременных женщин, он создает совершенно гениальную шутовскую хореографию. Приходится признать, что с этим справился бы не каждый. В довершение дела Блейк Эдвардз делает так, что даже в самых щекотливых ситуациях никогда (или почти никогда) не проваливается в пучину дурного вкуса. В этом отношении успех настолько же очевиден, как был очевиден провал фильма Мужчина, который любил женщин, The Man Who Loved Women, 1983 ― peмейка картины Трюффо L'homme qui aimait les femmes, 1977. Подлинное торжество искусства, не боящегося самых смелых задач, почти музыкального, когда оно достигает цели; искусства, овладеть которым сегодня не рискует никто. Едкость исчезает, не успев превратиться в насмешку, и позволяет персонажам всегда оставаться чем-то большим, нежели марионетки.

  Новые чудовища

   1977 – Италия (105 мин)

     Произв. Dean Film (Пио Анджелетти и Адриано Де Микели)

     Реж. МАРИО МОРШЧЕЛЛИ, ДИНО РИЗИ, ЭТТОРЕ СКОЛА

     Сцен. Аге (= Агеноре Инкроччи), Скарпелли, Руджеро Маккари, Бернардино Дзанпони, Этторе Скола

     Опер. Тонино Делли Колли (цв.)

     Муз. Армандо Тровайоли

     В ролях I – Уго Тоньяцци (муж), Ориетта Берти (певица). II – Джанфранко Барра (мафиозо). III – Витторио Гассман (кардинал), Луиджи Диберти (недовольный священник). IV – Орнелла Мути (путешественница), Эрос Паньи (водитель). V – Альберто Сорди (сноб). VI – Витторио Гассман (комиссар). VII – Витторио Гассман (официант), Уго Тоньяцци (повар). VIII – Эрос Паньи. IX – Альберто Сорди. X – Витторио Гассман (гражданин). XI – Уго Тоньяцци (сын), Нерина Монтаньяни (мать). XII – Витторио Гассман (муж). XIII – Орнелла Мути (стюардесса), Йорго Воягис (террорист). ХIV – Альберто Сорди (комик).

   I – Зяблик из Падованской долины (L'uccellino della Val Padana, 11', Скола). Бессовестный паразит эксплуатирует певческий талант своей жены. Когда та теряет голос, он толкает ее с лестницы, чтобы она выступала в инвалидном кресле и вызывала у публики если не восхищение, то хотя бы жалость, и продолжала работать и кормить мужа.

   II – Ради спасения друзей (Con I saluti degli amici, 1'30", Ризи). Сицилийского мафиозо расстреливают среди бела дня убийцы, не скрывающие лиц. Умирая, он продолжает соблюдать закон молчания и говорит полицейскому, что ничего не знает об этом деле.

   III – Тантум эрго  (Tantum Ergo, 11', Ризи). Пока чинят сломавшуюся машину, кардинал красивыми словами, песнями и музыкой успокаивает возмущенных приходских священников.

   IV – Автостоп (Autostop, 11', Моничелли). Водитель сажает в салон девушку, путешествующую автостопом, и требует расплатиться с ним натурой. Чтобы отвертеться, она выдает себя за опасную преступницу, сбежавшую из расположенной неподалеку тюрьмы. Он убивает ее без зазрения совести.

   V – Первая помощь (First Aid, 14', Моничелли). Ночью в Риме состоятельный сноб-аристократ подбирает на дороге пешехода, которого сбила машина. Не переставая говорить о себе, он пытается сдать его то одной, то другой больнице, но всюду наталкивается на бюрократический отказ. В конце концов он бросает умирающего там же, где подобрал.

   VI – Подозреваемый (Il sospetto, 3', Скола). Излишне придирчивый комиссар полиции долго допрашивает коллегу, внедренного в банду левых радикалов, которую только что взяли целиком. Он хочет знать, зачем этот коллега неприлично шумел на допросе членов банды: чтобы те окончательно приняли его за своего или из сочувствия к ним.

   VII – Ресторан (Hostaria, 8', Скола). В ресторане, куда ходят одни высокомерные снобы, официант и повар, влюбленные друг в друга, яростно дерутся на кухне, ставят обувь на кастрюли, кидаются продуктами или лупят ими друг друга. Это не мешает посетителям наслаждаться оригинальными блюдами местной кухни, которые подаются на их столы после этого побоища.

   VIII – Порнодива (Pornodiva, 4', Ризи). Семейная пара подписывает с продюсером контракт на роль для жены: ей предстоит заняться любовью с низкорослой обезьяной. На самом деле эта роль предназначена для их дочери.

   IX – Как королева (Come una regina, 13', Скола). Мужчина привозит мать на экскурсию в дом престарелых, где, судя по всему, обитателей унижают и бьют. Не предупредив мать заранее, он отдает ее монашенкам, управляющим заведением.

   X – Примерный гражданин (Cittadino esemplare, 2', Скола). Став свидетелем убийства, мужчина возвращается домой и спокойно ужинает в кругу семьи.

   XI – Взрослый маменькин сынок (Mammina mammona, 12', Ризи). Бомж и его мать целыми днями тащат в свою лачугу все что ни попадя – и даже конский навоз.

   XII – Похищение любимого человека (Sequestro di persona cara, 3', Скола). Человек, чью жену похитили, вызывает съемочную группу и, убитый горем, записывает обращение к похитителям с просьбой вернуть ему любимую. Когда съемочная группа уезжает, выясняется, что он перерезал провода, питающие камеру.

   XIII – Без слов (Senza parola, 7', Ризи). Прекрасную стюардессу соблазняет молодой человек, не знающий ни слова на ее языке. Их бессловесный роман заканчивается в аэропорту, где любовник (террорист) передает стюардессе подарок: транзистор. В нем заложена бомба, которая взрывается в воздухе.

   XIV – Речь на похоронах (Elogio funebre, 7', Скола). Группа актеров из мюзик-холла хоронит коллегу. Вскоре похороны перерастают в настоящее представление, чьим участникам восторженно аплодируют посетители кладбища.

   ►  Этот фильм, снятый через 15 лет после Чудовищ, I Mostri* Ризи – словно венок, возложенный на могилу итальянской комедии, и не зря последняя новелла и буквально, и символически живописует похороны жанра в самом плодотворном его виде. Сценаристы, актеры и режиссеры участвовали в создании этой картины на общественных началах: главной их целью было позволить сценаристу Уго Гуэрре, страдающему от опасной и редкой болезни, оплатить дорогостоящее лечение. Сценаристы и режиссеры договорились создать коллективное произведение, не указав, кто из них работал над какой новеллой; это стало известно только после смерти Гуэрры (2 года спустя). Фильм настолько целен и однороден, что раскрытие имен режиссеров каждой новеллы не вызывает большого удивления – разве что тем, до какой степени свободно можно переставить местами эти имена. Цельность фильма подчеркивает и удивительную цельность жанра, который был плодом коллективного творчества, построенного на общей эстетике. В истории итальянского кинематографа этот жанр останется почти анонимным начинанием, взрывом цинизма и изобретательности, за которым стояла довольно большая группа художников, работавших в полной гармонии друг с другом.

   От 1-х Чудовищ фильм отличается некоторым классицизмом, что можно расценивать и как небольшой шаг назад, и как своеобразное достижение, новый этап зрелости жанра. Например, по своей продолжительности 14 новелл Новых чудовищ гармонично делятся на 3 категории: 1―4 мин (новеллы II, VI, VIII, X, XII); 7―8 мин (VII, XIII, XIV); 11―14 мин (I, III, IV, V, IX, XI). Подобное равновесие заметно отличается от хаотичного разброса в первых Чудовищах (20 новелл продолжительностью от 45 сек до 17 мин). Актерам уже не нужны гримасы, грим или физическое уродство, чтобы выразить чудовищную природу своих персонажей. Одна из самых сильных новелл (XIII), напротив, строится на молодости и красоте главных героев. Чудовищность персонажей – уже не исключение, а норма разлагающегося мира, и это заставляет задуматься о чудовищности всего нашего общества. Это безжалостное обобщение становится еще эффективнее за счет немалой реалистичности происходящего; в особенности оно очевидно в 2 из 3 новелл с участием Сорди: Первая помощь и Как королева. Последняя, несомненно, представляет собой совершенную (и совершенно невыносимую) квинтэссенцию итальянской комедии.

   Тропы славы

   1957 – США (88 мин)

     Произв. UA (Джеймс Б. Хэррис)

     Реж. СТЭНЛИ КУБРИК

     Сцен. Стэнли Кубрик, Колдер Уиллингем, Джим Томпсон по одноименному роману Хамфри Кобба

     Опер. Джордж Краузи

     Муз. Джералд Фрид

     В ролях Кёрк Даглас (полковник Дакс), Адольф Манжу (генерал Брулар), Джордж Макриди (генерал Поль Миро), Ралф Микер (капрал Пари), Уэйн Моррис (лейтенант Роже), Джозеф Тёркел (рядовой Арно), Ричард Эндерсон (майор Сент-Обан), Тимоти Кэри (рядовой Фероль), Эмиль Майер (священник), Кен Диббз (рядовой Лежён), Сюзанн Кристиан (молодая немка).

   Франция, 1916 г. Война уже давно превратилась в позиционную. Генерал армии Жорж Брулар поручает дивизионному генералу Полю Миро овладеть «Муравейником» ― важным и до сей поры неприступным укреплением, занятым немцами. Миро поначалу отказывается от задания, считая его невыполнимым, но затем подчиняется, когда Брулар соблазняет его повышением. Миро обходит траншеи и беседует с полковником Даксом, бывшим адвокатом. Дакс безуспешно пытается разубедить командира атаковать «Муравейник».

   При ночной разведвылазке лейтенант Роже в приступе паники нечаянно убивает гранатой солдата Лежёна. Несчастный случай произошел на глазах у капрала Пари, и тот замечает, что лейтенант составил о происшествии ложный рапорт. Дакс ведет солдат на приступ «Муравейника». Потери огромны. Генерал Миро из штаба в ярости приказывает командиру 75-й батареи дать залп по траншее, где укрылись солдаты Дакса. Командир батареи отказывается подчиняться без письменного приказа. Убедившись, что взять позицию невозможно, Дакс дает приказ к отступлению.

   Миро хочет отдать под трибунал и казнить 100 человек из части в назидание прочим. Брулару удается убедить его, что хватит и 3-х ― то есть по солдату из каждой роты. Даксу разрешают защищать в суде 3 несчастных, на которых падет выбор. Один – капрал Пари (лейтенант увидел прекрасный повод избавиться от ненужного свидетеля). Вместе с ним – рядовой Арно, жертва жребия, и рядовой Фероль, выбранный, по его же словам, за свое происхождение. Процесс откровенно сфабрикован, и Дакс напрасно протестует против этого спектакля. Всех 3 приговаривают к расстрелу. В общей камере приговоренные думают о побеге. Пари и Фероль исповедуются у священника. Но Арно оскорбляет его и пытается ударить. Пари сбивает его с ног, и Арно ударяется головой.

   Дакс намеренно назначает лейтенанта Роже командовать расстрельным взводом. Затем он пытается добиться встречи с генералом Бруларом, чтобы отменить казнь. Встреча происходит на балу, устроенном генералом в замке, где располагается штаб. Помимо прочего, Дакс говорит Брулару, что Миро дал приказ стрелять по своим. Чтобы увильнуть от вопросов, Брулар резко обрывает встречу и возвращается к гостям.

   Настает момент расстрела. Фероль плачет. Пари хранит невозмутимость. Арно в полубессознательном состоянии расстреливают, водрузив на носилки и привязав их к столбу. Только после казни Брулар назначает комиссию, которая должна расследовать неблаговидные поступки Миро. Сам Миро называет это ударом в спину. После этого Брулар предлагает Даксу занять должность Миро. Дакс в возмущении называет его садистом и выродком.

   В столовой молодую немку заставляют пропеть песню «Верный гусар». Французские солдаты растроганно подпевают ей хором. Вестовой передает войскам приказ выдвигаться на фронт. «Дайте им еще несколько минут», – произносит Дакс.

   ►  4-й фильм Кубрика и самый оригинальный проект 1-го периода его карьеры. Поддержка Кёрка Дагласа сыграла решающую роль в появлении фильма на свет: актер фактически навязал его студии «United Artists». (В своих интервью и автобиографической книге Даглас настаивает, будто он убедил Кубрика вернуться к первоначальному сценарию, который режиссер подсластил и испортил перед самыми съемками, чтобы сделать фильм более «коммерческим».) Известно, что фильм не выходил во Франции до 1975 г.: не потому, что попал под официальный запрет, а потому, что его просто-напросто не стали (то есть сочли бесполезным) представлять на суд цензуры. Этот поступок кажется отголоском звучащей в фильме реплики Арно, когда он вспоминает кафе в родном городе, где на прилавке висело объявление: «Не бойтесь просить у нас кредит: мы вам очень вежливо откажем».

   Сильная сторона фильма – прежде всего актерский состав и игра исполнителей (Адольф Манжу гениален, Джордж Макриди удивляет, как и всегда). Именно через актерскую игру лучше всего выражаются ледяная ирония и кипучая ярость Кубрика. В отличие от романа Хамфри Кобба, где подлинными главными героями были 3 приговоренных солдата, здесь на авансцену выходят старшие офицеры. С точки зрения Кубрика, только глядя вблизи на их махинации, жестокое тщеславие и коварные расчеты, можно лучше всего понять источники бесчеловечных и абсурдных конфликтов, за чье возникновение эти люди несут главную ответственность. Чтобы как можно эффективнее и точнее выразить пацифистские взгляды, Кубрик наносит удар по верхушке военной иерархии. Эти взгляды, отметим мимоходом, не направлены конкретно против Франции. Можно даже сказать, что желание автора избегать точных политических комментариев ограничило и ослабило посыл фильма.

   Стиль Кубрика – крепкий, блестящий (ср. проезды камеры по окопам), контрастный – в основном сохраняет приверженность классике. Но на нем уже заметен проявляющийся изнутри отпечаток барокко, особенно в выборе для съемок замка XVIII в. (окрестности Мюнхена, где был снят весь фильм) и в сцене бала. Этот легкий налет барочной пышности придает ряду сцен галлюцинаторный оттенок, который не только не вредит ядовитому реализму сюжета и темы, но, напротив, только усиливает его воздействие. Как и в Заводном апельсине, A Clockwork Orange, но в гораздо более завуалированном виде, визуальная и пластическая барочная пышность служит у Кубрика приправой к классическому, гуманистическому и, наконец, очень «разумному» взгляду на мир.

   Последний эпизод, довольно неоднозначный, – один из самых красивых во всем творчестве Кубрика. Внешняя сентиментальность стирает в сознании солдат свежие следы пережитых ужасов и несправедливостей. Она стирает также ненависть, национализм и все искусственные преграды, которые служат самым распространенным топливом для войн.

   N.B. Роман Хамфри Кобба, воевавшего в частях канадской армии и пострадавшего при газовой атаке на французском фронте в 1917 г., основан на различных реальных событиях Первой мировой войны. Среди них – отданный генералом Делетуалем приказ о расстреле 6 солдат, выбранных по жребию. Расстрел солдата, привязанного к носилкам, вдохновлен смертью младшего лейтенанта Шапелана. Историки полагают, что во время Первой мировой войны ок. 2000 солдат стали жертвами показательных расстрелов.

  Жемчужины короны

   1937 – Франция (105 мин)

     Произв. Tobis, Imperia-Film, Cinéas (Серж Сандберг)

     Реж. САША ГИТРИ и КРИСТИАН-ЖАК

     Сцен. Саша Гитри

     Опер. Жюль Крюжер

     Муз. Жан Франсэ

     Дек. Жан Перье

     В ролях Саша Гитри (Жан Мартен / Франциск I / Баррас / Наполеон III), Жаклин Делюбак (Франсуаза Мартен / Мария Стюарт / Жозефина де Богарне), Линн Хардинг (Генрих VIII / Джон Расселл), Арлетти (королева Абиссинии), Жан-Луи Барро (Бонапарт), Рэмю (марсельский промышленник), Далио (наперсник королевы Абиссинии), Маргерит Морено (императрица Евгения в пожилом возрасте), Реймонд Аллен (императрица Евгения в молодости), Полин Картон (горничная на «Нормандии»), Энрико Глори (управляющий хозяйством Папы Римского), Эрмете Цаккони (Климентий VII), Барбара Шоу (Анна Болейн), Робер Пизани (Талейран), Жермен Occeй (Габриэль д'Эстре), Розин Дереан (Екатерина Арагонская), Лизетт Ланвен (подруга промышленника), Иветт Пиенн (королева Виктория), Симон Ренан (мадам Дю Барри), Рене Сен-Сир (Мадлен де ла Тур д'Овернь), Каталано (Спанелли).

   Писатель Жан Мартен рассказывает жене невероятную историю 7 чистейших жемчужин, совершенно неотличимых одна от другой. 4 жемчужины украшают дуги английской короны. Как они там оказались?

   Франциск I хочет женить сына на Екатерине Медичи, дочери Лоренцо Медичи и кузины короля. Екатерина также является племянницей Папе Римскому Климентию VII. Чтобы отвадить от нее потенциальных воздыхателей, Папа назначает одного кардиналом (в 18 лет), а другого, Спанелли, отправляет искать по свету 5 жемчужин, равных по весу, объему и красоте тем двум, что он дает ему перед поездкой. 1-ю жемчужину Спанелли находит во рту ловца жемчуга в Персидском заливе, 2-ю – у китайского торговца, еще 2 – в ушах жестокой царицы Абиссинии, которая берет Спанелли в плен и держит вместо любовника. Остается последняя; Спанелли приходит в испанскую часовню и молит Святую Деву, чтобы она помогла ему: жемчужина падает с короны, когда Святая Дева наклоняет голову.

   Спанелли возвращается в Италию, где Папа вместо благодарности приказывает его убить. 7 жемчужин вручены Екатерине накануне свадьбы. Позже она передает их Марии Стюарт, супруге своего сына Франциска, который очень скоро оставит Марию вдовой. Когда Марии отрубают голову по приказу Елизаветы Английской, 3 вора крадут 7 жемчужин. В таверне, где они собираются, чтобы поделить добычу, 2 воров схватывают: так 4 жемчужины возвращаются в казну. 3-му вору, главарю банды, удается сбежать с 3 жемчужинами.

   300 лет спустя королева Виктория находит 3 жемчужины, отнятые у воров, в двойном дне сундука, куда их положила Елизавета. Она приказывает вправить их в английскую корону, где они находятся и поныне. Но что же стало с остальными 3 жемчужинами? Жан Мартен, а вместе с ним – адъютант на службе английской короны и камергер Папы Римского, всячески стремятся их отыскать. Они встречаются в знаменитой таверне, где собирались воры, и договариваются объединить усилия. Они назначают встречу на том же месте, и 2 недели спустя каждый с гордостью сообщает другим, что напал па след.

   Сперва итальянец рассказывает, что известно ему. Вор захотел вернуть одну жемчужину. Для этого он поступил в армию Генриха IV, чтобы подобраться ближе к королю; но добился желаемого лишь перед смертью: умирая от раны, полученной в бою, он передал жемчужину своему суверену. Тот же подарил ее любовнице Габриэль д'Эстре, которая свято ее хранила. Долгие годы жемчужина переходила от королев к королевским любовницам и обратно, пока в итоге не очутилась в руках мадам Дю Барри, у которой была изъята вместе с другими ценностями после Революции. Бонапарт купил жемчужину в ювелирной лавке и подарил Жозефине де Богарне на их поспешной свадьбе перед началом Итальянской кампании. Но в 1815 г., после поражения, он доверил жемчужину королеве Гортензии, чтобы та передала драгоценность его сыну, будущему Наполеону III, который, взойдя на трон, тут же подарил ее Евгении. В 1914 г. Евгения передала ее священнику из испанской часовни, в чьих стенах Спанелли когда-то получил ее от Святой Девы. Престарелая императрица, пришедшая помолиться за скорейшее освобождение Франции, захотела, чтобы жемчужина преумножила сокровищницу Святой Девы. Прелат вставил жемчужину на прежнее место в короне Марии, где она и находится по сей день.

   Приходит черед англичанина поведать историю 2-й жемчужины, которую вор проиграл в карты. Счастливый обладатель выигрыша подарил ее своей возлюбленной. С тех пор из поколения в поколение бабушки передают ее внучкам в день их 20-летия. Но у последней бабушки нет внучек, а есть только внук. Он получает в подарок жемчужину и проигрывает ее. Его соперник обнаруживает, что жемчужина фальшивая, и топчет ее.

   Наконец Жан Мартен рассказывает о судьбе 3-й жемчужины. Ее владельцы постоянно манили ею красавиц. 1-м был наш вор. Но красавицы старятся, иногда – в нищете, и уступают жемчужину за еду. Жемчужина попадает в руки праправнучки Аньес Сорель. В молодости она разбила немало мужских сердец, и теперь покупает за жемчужину молодого венгра. Переходя от старых любовников к юным любовницам, жемчужина оказывается в отеле «Дрюо», где в наши дни ее покупает промышленник из Марселя. Он хочет вручить ее своей любовнице как прощальный подарок. Франсуаза, жена Жана Мартена, следует по пятам за покупателем. Она идет за ним по лестнице, когда тот узнает об измене любовницы и решает оставить кольцо себе, совершенно не зная, что с ним делать. Он садится на борт «Нормандии»; Франсуаза следует за ним. Он ухаживает за ней.

   Закончив на этом свой рассказ, Жан Мартен везет товарищей в Саутгемптон, порт промежуточной остановки «Нормандии». На борту судна он знакомит их со своей женой и обнаруживает, что марселец подарил ей жемчужину. В бешенстве он готовится вернуть ее владельцу вместе с парой крепких затрещин, но по неосторожности роняет в воду. Достигнув дна, жемчужина исчезает в раковине, которая тут же захлопывает створки.

   ►  Этот фильм, чей выход на экраны в мае 1937 г. совпал с коронацией Георга VI, – 1-я историческая фантазия Гитри, написанная для кино. Это самый дорогостоящий фильм, снятый им до Если бы мне рассказали о Версале, Si Versailles m'étais conté, 1953; кроме того, из всех фильмов Гитри этот пользуется самым долгим успехом у публики, независимо от взлетов и падений популярности среди интеллигенции и киноманов. 25 лет после премьеры Жемчужины короны практически не сходил с экранов. Величиной бюджета и разнообразием сцен конечно же объясняется тот факт, что Гитри нанял в качестве технического советника Кристиан-Жака, который вошел в титры как сорежиссер. В своих хвалебных и благодарственных отзывах Гитри называет рядом имена Кристиан-Жака и оператора-постановщика Жюля Крюжера.

   Фильм отличается бьющей через край, разнузданной, неистовой (сцены с королевой Абиссинии) и почти безумной изобретательностью. В этом отношении Гитри находится в полной гармонии со своим временем и окружением: с французским кино 30-х гг., где он занимает парадоксальное положение лидера, флагмана, окруженного толпой подражателей, но при этом – маргинала. 3 рассказчика, огромное количество персонажей, путешествие через столетия по Европе и миру – таковы ингредиенты этого фильма. На уровне структуры и жанра Жемчужины короны – и непринужденная беседа, и более-менее последовательное изложение событий, и притча, и урок истории, и приключенческий рассказ, и водевиль. Гитри ухитряется смешать все эти интонации и доходит даже до того, что дает каким-то актеру или актрисе прямо противоположные роли (например, Жаклин Делюбак играет поочередно внимательную слушательницу-заговорщицу, чаровницу и трагическую героиню – Марию Стюарт).

   Как и всегда, Гитри больше всего увлечен предрешенностью и превратностью человеческих судеб, неизгладимым следом, который какие-то из них оставят в Истории. Его фантазия невероятно богата и разнообразна и порождает бесконечную вереницу отклонений и побочных линий, которые никогда не кажутся утомительными или ненужными. Пример: история жемчужины из короны статуи Девы Марии, стараниями своеобразного цикличного фатума после долгих скитаний вернувшейся на прежнее место. Также обратите внимание на серию бабушек (все как одна сыграны необычайно потешно), дарящих жемчужину своим внучкам. Охватывая в своем творчестве целые столетия, Гитри смотрит на запутанное переплетение человеческих судеб – самых безвестных и самых знаменитых – как на огромный, бесконечный «роман о любви и приключениях» (так назывался 1-й фильм, написанный и сыгранный им в 1918 г.), который самого автора погружает в бескрайнее удивление и недоумение. Кто станет отрицать, что это видение мира в высшей степени кинематографично?

   N.B. Поскольку основное действие происходит в 3 странах (Франции, Германии, Италии), Гитри выбирал актеров 3 национальностей и просил каждого произносить текст на родном языке. Он использует (в редких случаях) субтитры или заставляет других персонажей переводить сказанное на иностранном языке, а то и сам повторяет по-французски чужие слова (каждый раз создавая прелестный комический эффект). Говоря именно об этом фильме, Гитри выступил с гневной и возмущенной отповедью против дубляжа, в очередной раз доказав справедливость своих кинематографических убеждений. «Дублировать великого актера, – пишет он, – варварская мысль и даже преступление! Причем преступление двойное, поскольку совершать его по отношению к публике – значит не признавать за публикой ума, а за актером – его подлинной ценности… Когда я еду на автомобиле по шоссе и вижу надпись на дорожном знаке: „Обгон запрещен“, мне каждый раз хочется снять этот знак и установить его в своей студии» (цитируется по книге Саши Гитри «Кино и я» [Sacha Guitry, Le cinéma et moi, Ramsay, 1984]). Как ни странно, несмотря на успех, текст Жемчужин короны так и не был опубликован. Действительно, несмотря на недавно возникшую моду на Гитри среди издателей, мы еще очень далеки от издания полноценного собрания его сочинений.

 Рим, открытый город

   1945 – Италия (97 мин)

     Произв. Excelsa Film, Карла Полити, Альдо Вентурини

     Реж. РОБЕРТО РОССЕЛЛИНИ

     Сцен. Серджо Амидеи, Федерико Феллини, Роберто Росселлини, Альберто Консильо

     Опер. Убальдо Арата

     Муз. Ренцо Росселлини

     В ролях Анна Маньяни (Пина), Марчелло Пальеро (Джорджо Манфреди, он же Луиджи Феррарис), Альдо Фабрици (дон Пьетро Пеллегрини), Гарри Файст (майор Фриц Бергман), Франческо Гранжаке (типограф Франческо), Джованна Галетти (Ингрид), Мария Мики (Марина Мари), Вито Анникьярико (Марчелло, сын Пипы), Карла Ровере (Лауретта), Акос Тольнай (австриец-дезертир), Йооп Ван Хюльзен (майор Хартман), Нандо Бруно (дьяк Агостино).

   Рим. Немцы проводят обыск в доме, где живет Джорджо Манфреди, один из лидеров Комитета национального освобождения. Он успевает сбежать по крышам и приходит в квартиру своего друга типографа Франческо, который на следующий день должен жениться на соседке по лестничной клетке вдове Пине, матери маленького Марчелло. Манфреди связывается с доном Пьетро Пеллегрини, священником и другом подпольщиков, и поручает ему забрать вместо него деньги для подпольной типографии и передать их некому железнодорожнику. Тем же вечером Манфреди встречает Франческо, вернувшегося домой. Дети устраивают взрыв на железнодорожной станции. Когда маленькие партизаны возвращаются домой после успешной операции, они боятся не попасть в руки к немцам, а получить нагоняй от родителей (и, конечно, получают). Среди этих детей – Марчелло, сын Пины. Пина расстроена, силы ее на исходе, она плачет, и Франческо приходится ее утешать. Он просит Пину не расстраиваться, потому что, говорит он, «наше дело правое».

   Любовница Манфреди Марина Мари, танцовщица из мюзик-холла, – наркоманка. Она покупает наркотики у Ингрид, авантюристки, работающей на майора Бергмана, офицера гестапо, занимающегося поисками Манфреди. Наутро, в день свадьбы Пины и Франческо, немцы окружают здание. Дон Пьетро прячет кустарные бомбы, изготовленные мальчишкой, под кроватью парализованного старика, которому он якобы дает последнее причастие. Перед этим ему пришлось оглушить упрямого старика сковородкой. Франческо схвачен; его сажают в грузовик с другими арестантами. Пина бежит к нему с криками, и немецкий солдат убивает ее. Подпольщики нападают на конвой и освобождают товарищей. Франческо и Манфреди ночуют у Марины. Манфреди обнаруживает, что она – наркоманка; между ними происходит яростная ссора. На следующий день на улице гестапо хватает Манфреди, дона Пьетро и немецкого дезертира, прятавшегося у священника. Арест совершен по наводке Марины, которая проговорилась об этом Ингрид. Всех троих сажают в тюрьму. Манфреди терпит долгие пытки и умирает, не сказав ни слова; дона Пьетро казнят на глазах у детей, о которых он заботился.

   ►  Рим, открытый город, 5-й полнометражный фильм Росселлини, снимался в одно время с Похитителями велосипедов, Ladri di biciclette Де Сики; 2 этих фильма заложили основы неореализма. «Основы» – это поиски, эксперименты, продвижение на ощупь, и 1-е шаги не лишены некоторых «огрехов» в соблюдении принципов, которые впоследствии будут определены как первостепенные для этого направления. (Со строго неореалистической точки зрения Пайза, Paisà станет гораздо более чистой картиной.) Росселлини захотел взглянуть на реальность под другим, более правдоподобным, документальным углом. Это предполагало радикальную критику всех предыдущих достижений кинематографа. Было ли это революционное стремление отправной точкой в создании фильма? Утверждать наверняка нельзя. В самой основе картины (насколько мы можем определить), по всей видимости, лежало желание Росселлини поймать актуальность момента по свежим следам. Пойти наперекор природе кинематографа, машины по превращению настоящего в прошлое. Это первоначальное желание повлекло за собой все остальное. Документалистской концепции Росселлини как нельзя лучше послужили на редкость мучительные условия труда (перебои со светом, нехватка пленки: в результате длина планов зависела от того, сколько пленки имеется в запасе, и т. д.). Снимать кино о последних днях войны в Италии и испытать их на своей шкуре – совершенно разные вещи, но тут эти переживания слились воедино, что придает фильму поразительную историческую достоверность. В глазах сегодняшнего зрителя этот дневник исследователя настоящего (или прошлого, столь недавнего и мучительного, что настоящее по-прежнему пропитано им) кажется одновременно творением и вдохновенного любителя, и высококлассного профессионала, который постоянно подвергает сомнению свой профессионализм, действует ему вопреки и в конце концов обогащает его определенной дозой любительского подхода, продиктованной обстоятельствами съемок.

   Красочная и разнообразная игра актеров – как знаменитостей, так и дебютантов – очень далека от строгой нейтральности, которой Росселлини добился в Пайзе, здесь она присутствует только у Пальеро, профессионального актера, выдаваемого за непрофессионала. Чрезвычайно умелая конструкция повествования, фигуры 3 мучеников в центре сюжета, постепенное увеличение длительности сцен по мере того, как сюжет приближается к трагическому финалу, – все это свидетельствует о высочайшем повествовательном искусстве. В результате Рим, открытый город оказывается картиной, уникальной вдвойне: с одной стороны, это картина революционная, породившая целое направление и надежду на почти бесконечное обновление на эстетическом уровне; с другой – она остается верна знаниям и технологиям, накопленным кинематографом до ее появления. Она даже обогащает его достижения, поскольку ни один военный фильм до сей поры не заходил так далеко в изображении насилия и жестокости.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарист Уго Пирро написал рассказ о съемках Рима, открытого города («Celluloide», Roma, Rizzoli, 1983), по которому можно снять отдельный фильм. Вот как Уго Пирро излагает факты. Сценарист Серджо Амиде и получает от продюсера Пеппино Амато аванс за написание сценария о римском черном рынке. Амиде и каждый день встречается с Росселлини, и эта идея ложится в основу будущего фильма. Амиде и пишет начало, где использует историю из собственной жизни: однажды немцы ворвались в его квартиру, прознав о том, что он прячет у себя антифашистов. Амиде и убежал от них по крышам. Журналист из Неаполя Консильо, друг Амидеи и Росселлини, рассказывает им о 2 священниках, известных тем, что помогали подпольщикам и евреям. Одного казнили немцы. 2 этих персонажей объединяют в одного, и он становится героем 2-го эпизода. В поисках денег (его извечная забота) Росселлини предлагает графине Полити снять фильм, состоящий из нескольких новелл, поскольку, как он считает, фильм такого типа проще всего снять в обстоятельствах разрухи (отметим схожесть с Пайзой). Консильо пишет новеллу о смерти священника. Амидеи требует восстановить политическое равновесие в фильме и сделать так, чтобы в другой новелле под пытками умер коммунист. Росселлини задумывает 3-ю новеллу, где героями станут дети. Амидеи вспоминает рассказ, прочитанный им в подпольной газете «Унита»; на память ему приходит такая история: немцы убивают беременную женщину, пытавшуюся помешать им забрать ее мужа. Это злодеяние вызывает гнев у окружающих, и те освобождают арестанта и его товарищей. Эта история годится для 4-й новеллы (история Пины). Амидеи думает, что идеальной исполнительницей роли Пины станет Анна Маньяни, в то время каждый вечер певшая сатирические куплеты в мюзик-холле. Рядом с ней в роли священника прекрасно смотрелся бы Альдо Фабрици. Феллини уже написал для этого актера несколько киносюжетов и скетчей; Фабрици читает готовую часть сценария и, захваченный столь сильным сюжетом, сразу же соглашается принять участие в авантюре. Росселлини связывается с Феллини и просит его поработать на фильме сценаристом втайне от Амидеи. Аванс от графини Полити растрачен, и Росселлини находит нового спонсора: разбогатевшего пастуха, влюбленного в кино и в особенности – в молоденьких актрис. Первые декорации возводят на улице, где расположен публичный дом. Амидеи задается вопросом, не обратится ли Росселлини к постоянному контингенту этого заведения на предмет финансовых вложений в создание фильма. Пеппипо Амато вновь проявляет интерес к картине и предлагает название Рим, открытый город (Росселлини на этот раз изменило вдохновение, и он предлагал назвать фильм Вчерашние истории). Объявляется и графиня Полити с целым чемоданом денег. Она требует убрать из сценария коммуниста. Росселлини обещает, что все будет сделано так, как она захочет. 1-й съемочный день – 17 января 1945 г. Снимают ночью, чтобы избежать перебоев с электричеством. Свет на площадке очень слабый, но именно этого и добивается Росселлини: он рад любой возможности нарушить привычные устои кинематографа. Просмотрев материал, отснятый за 1-ю неделю съемок, Пеппино Амато предпочитает выйти из проекта. Ему на замену Росселлини находит торговца тканями (Вентурини) и сержанта Гейгера, одного из 1-х американских солдат, вступивших в Рим. Гейгер работает в рекламе и обещает прославить фильм на весь мир. На съемках сын Маньяни и Массимо Серато заболевает полиомиелитом. Какое-то время Лина Маньяни думает совсем уйти из кино. Между ней и Росселлини начинается роман. Далее происходит эпическая ссора между Маньяни и Серато. Серато уезжает на грузовике, а Маньяни бежит за ним и падает в пыль. Амидеи предлагает снять смерть Пины именно таким образом. На 1-м закрытом показе все приходят в ужас, а больше всех ― прокатчик. Дело не только в диковинном стиле; сюжет нарушает все табу: наркотики, лесбийская любовь, пытки и т. д. Росселлини упрекает Амидеи за то, что в сценарии пролито слишком много крови. Но на 1-м публичном показе на музыкально-театральном фестивале в театре «Квирино», на сцене которого играла Анна Маньяни, восторгов заметно больше, чем свиста. Воспоминания основных участников работы над фильмом можно найти в книге: F. Faldini, G. Fofi, L'avventurosa storia del cinema italiano, Milan, Feltrinelli, 1979. Раскадровка картины опубликована в сборнике: Roberto Rossellini: la trilogia della guerra, Bologna, Cappelli, 1972 ― вместе с Пайза и Германия, год нулевой, Germania anno zero. (Для каждого из 760 планов указана продолжительность в сек и кадрах.) Важнейшее предисловие Росселлини: «Понимание настоящего». Англ. перевод этого сборника: Viking Press, New York, 1973. Сценарий и диалоги на фр. языке опубликованы в журнале «L'Avant-Scène», № 71 (1967). Наконец следует процитировать знаменитое письмо Ингрид Бергман, которое та написала Росселлини, не будучи с ним знакома и посмотрев Рим, открытый город, – это письмо сыграло историческую роль в эволюции кинематографа, поскольку за ним последовала их встреча и 5 выдающихся полнометражных картин, снятых ими вместе: «Уважаемый Роберто, я посмотрела Ваши фильмы Рим, открытий город и Пайза, и они мне очень понравились. Если Вам нужна шведская актриса, очень хорошо говорящая по-английски, не забывшая немецкий, не вполне внятно изъясняющаяся на французском, а по-итальянски знающая только „te amo“, я готова приехать и поработать с Вами».

  Карусель

   1950 – Франция (97 мин)

     Произв. Саша Гордин

     Реж. МАКС ОФЮЛЬС

     Сцен. Жак Натансон, Макс Офюльс по пьесе Артура Шницлера «Хоровод» (Der Reigen)

     Опер. Кристиан Матра

     Муз. Оскар Штраус, слова Луи Дюкрё

     Дек. Жан д'Обон

     В ролях Энтон Уолбрук (ведущий игры), Симона Синьоре (проститутка Леокадия), Серж Реджани (молодой военный Франц), Симона Симон (горничная Мари), Даниэль Желен (девственник Альфред), Даниэль Даррьё (замужняя женщина Эмма), Фернан Гравей (муж Шарль), Одетт Жуайё (девушка Анна), Жан-Луи Барро (поэт Робер), Иза Миранда (актриса Шарлотта), Жерар Филип (граф).

   Проходя мимо театральной сцены и через кинозал, шагая по мосту – на нем стоит карусель, а за ним виднеется макет города, – ведущий игры обращается к зрителю: «Я ― это вы… Я ― воплощение вашего желания все знать». Он показывает и комментирует зрителю хоровод влюбленных пар, кружащийся в Вене 1900 г., и сам каждый раз играет при них небольшую роль. Проститутка зазывает молодого военного, который поначалу упрямится, но начинает вести себя совсем иначе, услышав, что для него все будет бесплатно. Она уводит его под мост. Расставаясь, он даже не предложит ей сигарету. На балу он соблазняет горничную, и ведущий игры предлагает ей перескочить вперед на 2 месяца. Горничная находит себе новое место и там лишает девственности сына хозяев, который вскоре снимает квартиру для тайных встреч с замужней женщиной. После небольшой задержки – карусель останавливается, но потом запускается снова – он восклицает: «И вот я – любовник замужней женщины!»

   Вечером она и ее муж, лежа в постели, беседуют о женщинах: он говорит о девушках, с которыми знался в молодости, а потом о замужних дамах, причем не все они безупречны (конечно, ему не приходит в голову, что к этой категории можно причислить и его жену). Чуть позже он приглашает девушку в частное кабаре и предлагает ей постоянно встречаться в уютном гнездышке, которое обустроит для нее – естественно, сняв напрокат. Она приглашает в это гнездышко поэта, скептика и оригинала, болтающего без умолку. У поэта роман с актрисой, играющей главную роль в его пьесе. Их любовные сцены – пощечины и поцелуи. Она принимает у себя молодого графа, друга своей матери. «Любовь по утрам? Нет», – говорит он ей. Она заставляет его передумать. (Тут ведущий вырезает кусок пленки из цензурных соображений.) Граф должен вновь встретиться с актрисой тем же вечером, но напивается и проводит ночь в постели проститутки – той самой, что 1-й запустила карусель. В финале оба ее клиента приветствуют друг друга, поскольку оба носят эполеты.

   ►  Начало 2-й французской карьеры Офюльса. Подобно Бунюэлю, но на несколько лет раньше, Офюльс, этот вечный изгнанник, идеально вписывается во французский кинематограф – точно так же, как он сделал это в Голливуде, – и это при том, что послевоенная Франция, с кинематографической точки зрения, вовсе не была землей обетованной. Вписывается, но, отметим, лишь затем, чтобы делать свое кино, заметно разнящееся со всем, что его окружает, идет ли речь об успешной Карусели, не столь благосклонно встреченном публикой Наслаждении, Le Plaisir, или же о полном провале (Лола Монтес, Lola Montès). Никогда еще до Карусели во французском кино не было столь литературных диалогов («Мне нужно сказать тебе пару слов о наших душах»), актеры не работали в столь фамильярной и отстраненной манере (в особенности Жерар Филип) и настолько абстрактная схема не пользовалась таким успехом у массового зрителя. Карусель представляет собой лучший образец офюльсовского барокко. Если режиссер-классицист старается максимально скрыть конструкцию своего произведения, делает ее самой потайной его частью, призванной воздействовать на публику так, чтобы публика сама того не замечала, Офюльс, напротив, выставляет ее напоказ и всячески подчеркивает так, что композиция почти становится главной темой фильма – как в данном случае неутомимая карусель любовников, которые в погоне за своими желаниями делятся друг с другом фантазиями в перерывах между грубостью и ложью; этим людям не дано познать любовь и счастье – лишь только самую призрачную их видимость. Требуется вся чувственность стиля Офюльса, вся красота и наполненность рисуемых им узоров, чтобы эти марионетки зажили своей жизнью, чтобы этот фильм без сюжета и без психологии, состоящий только из пустоты и вакуума, подобно сердцам его героев, не лопнул перед лицом зрителя, как мыльный пузырь.

   N.В. Недавно была обнаружена оригинальная копия фильма (110 мин), показанная публике всего 1 раз в июне 1950 г. Как пишет Клод Бейли в журнале «L'Avant-Scène», № 372 (1988), «Офюльсу пришлось искромсать картину, вырезав или смягчив некоторые ключевые сцены». Эта копия была выпущена в кинотеатральный прокат в 1989 г. Помимо плана, где Энтон Уолбрук играет на горне, когда Реджани поспешно возвращается в казарму, в ней появляются новые сцены в 2 новеллах из последней части – с поэтом и актрисой и с графом и проституткой. Продолжительность 1-й из этих новелл увеличена как минимум вдвое. Этот дополнительный метраж вредит ритму новеллы и не привносит в нее ничего нового. В вырезанных сценах появляется Жан Озенн. Напротив, новые сцены во 2-й из этих новелл представляют большой интерес. Диалог Синьоре и Филипа существенно расширен и перемонтирован. Поскольку тут речь идет об одном из сильнейших моментов фильма, дополнительные сцены заметно обогащают и новеллу, и весь фильм в целом. Ремейк Роже Вадима, снятый в 1964 г., лучше всего забыть навсегда.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и раскадровка в журнале «L'Avant-Scène», № 25 (1963).

  Третий человек

   1949 – Великобритания (105 мин)

     Произв. London Film Productions (Александр Корда)

     Реж. КЭРОЛ РИД

     Сцен. Грэм Грин и Кэрол Рид

     Опер. Роберт Краскер

     Муз. Энтон Карас

     В ролях Джозеф Коттен (Холли Мартинз), Алида Валли (Анна Шмидт), Орсон Уэллс (Гарри Лайм), Тревор Хауард (майор Кэллоуэй), Бернард Ли (сержант Пэйн), Эрнст Дойч (барон Курц), Эрих Понто (д-р Винкель), Пауль Хёрбигер (портье), Уилфрид Хайд-Уайт (Крэббин), Зигфрид Бройер (Попеску).

   → Холли Мартинз, американский писатель, работающий в жанре вестерна, приезжает в послевоенную Вену, поделенную на 4 зоны влияния, и надеется разыскать Гарри Лайма – друга детства, обещавшего ему работу. Он успевает аккурат к похоронам друга: Гарри попал под машину, причем за рулем сидел его личный водитель. Обстоятельства происшествия кажутся Мартинзу подозрительными. Одни свидетели говорят, что Гарри умер на месте; другие – что какое-то время находился в коме. 3 человека унесли его тело после несчастного случая: барон Курц, работающий скрипачом в таверне, румын по фамилии Попеску и некто 3-й, которого Мартинз никак не может найти. Мартинз знакомится с любовницей Гарри Лайма актрисой Анной Шмидт – и влюбляется в нее. Британская полиция конфискует у Анны поддельный австрийский паспорт, добытый Гарри. Анна – чешка по национальности, но не хочет возвращаться в родную страну.

   Майор Кэллоуэй из британской полиции напрасно пытается отговорить Мартинза от самостоятельного расследования, которое может быть опасно. Словно в подтверждение консьерж, свидетель несчастного случая, хотевший сообщить Мартинзу некие важные сведения, погибает от рук «друзей» Гарри. Мартинз выступает на конференции, и там ему угрожает румын; после выступления Мартинз убегает от погони по разрушенному городу. Кэллоуэй говорит Мартинзу, что его дорогой друг Гарри Лайм был мошенником и убийцей и возглавлял сеть по контрабанде пенициллина, украденного из военного госпиталя санитаром Харбином (не он ли тот самый «3-й человек»?). При перепродаже контрабандисты разбавляли пенициллин водой, и порченое лекарство сгубило немало больных, в особенности детей. Мартинз огорчен этими сведениями. Однажды ночью он замечает на улице Гарри Лайма, но тот сразу же исчезает словно призрак. Мартинз говорит об этом Кэллоуэю.

   Гроб с телом Лайма выкапывают из могилы: вместо Гарри в нем лежит Харбин – очевидно, убитый сообщниками по банде. Мартинз назначает Лайму встречу у колеса обозрения. При разговоре в кабинке колеса Гарри демонстрирует такой цинизм, что вызывает у Мартинза отвращение. Последний принимает решение «сдать» Лайма полиции в обмен на новый паспорт для Анны, но Анна разрывает документ, узнав, откуда он. Гарри, обнаруженный полицией, уходит под землю, в канализацию. Он убивает полицейского, но и сам смертельно ранен. Он умоляет Мартинза прикончить его, и Мартинз ради дружбы оказывает ему эту последнюю услугу.

   После похорон Гарри Лайма – на сей раз настоящих – Мартинз поджидает Анну. Она проходит мимо, не удостаивая его взглядом.

   ►  Один из самых громких коммерческих успехов в кинематографе 1-х послевоенных лет. Этот фильм, не являясь ни шедевром, ни образцом авторского кинематографа, оказал воистину гипнотизирующее воздействие на публику. Можно попытаться объяснить это ярко выраженной разнородностью фильма. Значительная часть его успеха заслуженно приписывается оригинальности музыкального сопровождения и выбора инструмента (цитра Энтона Караса). Свою роль также сыграли легендарное участие Орсона Уэллса (он поначалу отказался от столь небольшой роли, но затем увлекся ею и даже придумал несколько реплик для своего персонажа), весьма злободневная тема фильма (разрушение иллюзий на фоне безжалостной и печальной атмосферы послевоенных лет), объективная сила хорошо выстроенного повествования и не такой уж плохой режиссуры (ловкий перенос структуры и содержательной части нуара в европейский контекст). Все эти элементы объединены и усилены самой обстановкой: образом разрушенной Вены, где вечно царит ночь, – города-космополита, символизирующего все триумфы и падения Европы 1-й половины XX в.

   Фильм разнороден также и по источникам вдохновения: среди них – ирония и завуалированная жестокость английских фильмов Хичкока (см. сцену публичного выступления); визуальная вычурность фильмов Уэллса; тема всепоглощающей коррупции и мифологический образ бандита, магнетизирующего собственных людей невероятно яркой харизмой, – эти темы красной нитью проходят сквозь всю историю нуара. К этим источникам вдохновения добавляются черты, характерные для творчества Грэма Грина, чей мир населяют наивные простаки, миниатюрные «Макиавелли», жертвы ложных обвинений и подлинные виновные, провести грань между которыми порой весьма непросто. В этой европейской по духу картине создается специфически английская интонация: с одной стороны, фильм постоянно уходит от прямого изображения сцен физического насилия; с другой стороны, он полон романтической меланхолии невозможной любви, столь близкой многим британским кинематографистам.

   БИБЛИОГРАФИЯ: Graham Greene, The Third Man, Robert Laffont, 1951. Издание также включает повесть, послужившую источником для фильма 1948 г. Поверженный идол, The Fallen Idol – 1-го и очень успешного сотрудничества писателя с Кэролом Ридом. «Третий человек», по размерам близкий к небольшому роману, был написан для кино как 1-й вариант сценария. В предисловии Грин пишет: «По моему мнению, практически невозможно написать сценарий фильма, предварительно не написав роман… Акт творчества несовершенен, если он принимает лишь форму сценария. Необходимо чувствовать, что в твоем распоряжении больше материала, чем ты в состоянии использовать. Так и вышло, что „Третий человек“, который никогда бы не появился на свет по моей воле, должен был сначала принять форму повести, а затем уже претерпеть бесчисленные изменения на пути от одного состояния к другому. На всех этапах мы с Кэролом Ридом работали в очень тесном сотрудничестве, каждый день решая новую поставленную нами задачу, проигрывая друг другу одну сцену за другой. На наши встречи никогда не допускались посторонние: слишком драгоценна атмосфера оживленных споров и пикировок, возникающая между мужчинами». Он признает, что Кэрол Рид был абсолютно прав, отказавшись от хэппи-энда. В другом тексте (предисловии к «Собору наслаждений» [The Pleasure Dome, Seeker and Warburg, London, 1972], сборнику статей о кино, опубликованных между 1935 и 1940 г.) он уточняет, что Дэйвид О. Селзник, сопродюсер фильма, отстаивал хэппи-энд и считал, что фильм с таким ужасным названием ждет непременный провал. (Нам также известно, что в роли Гарри Лайма Селзник видел Ноэла Кауарда, но выбор Кэрола Рида выпал на Уэллса; Риду также принадлежит заслуга привлечения в проект Элтона Караса, с которым он познакомился в венском ресторанчике.) Сценарий и диалоги фильма опубликованы лондонским издательством «Lorrimer» в серии «Классические и современные киносценарии» (Classic and Modern Film Scripts, № 13), а также тем же издательством – в сборнике «Британский кинематограф» (British Cinema) вместе с Краткой встречей, Brief Encounter, Добрыми сердцами и коронами, Kind Hearts and Coronets и Субботним вечером, воскресным утром, Saturday Night and Sunday Morning, Карел Райс, 1960. Наконец, раскадровка (1257 планов) опубликована на фр. языке в журнале «L'Avant-Scène», № 379 (1989). Диалоги даны на двух языках.

  Иметь и не иметь

   1945 – США (100 мин)

     Произв. Warner (Хауард Хоукс)

     Реж. ХАУАРД ХОУКС

     Сцен. Джулз Фёртмен и Уильям Фолкнер по одноименному роману Эрнеста Хемингуэя

     Опер. Сид Хикокс

     Муз. Франц Уэксмен

     Песни Хоуги Кармайкл, слова Джонни Мерсер

     В ролях Хамфри Богарт (Гарри Морган), Уолтер Бреннан (Эдди), Лорен Бэколл (Мэри Браунинг), Долорес Моран (Элен де Бюрсак), Хоуги Кармайкл (Сверчок), Уолтер Молнар (Поль де Бюрсак), Дэн Симор (Ренар), Шелдон Леонард (Лойо), Марсель Далио (Французик), Уолтер Сэнд (Джонсон).

   Порт-де-Франс, лето 1940 г. Американец капитан Гарри Морган и его протеже Эдди, старый моряк-пропойца, зарабатывают на жизнь, сдавая свой катер в аренду туристам, любителям порыбачить. Последний клиент, неуклюжий американец Джонсон, разрывает свой 16-дневный контракт с Морганом, дважды упустив верный улов. Он обещает Моргану выплатить все долги наутро, как только откроются банки. В отеле «Марки» Морган знакомится с новой обитательницей – Мэри Браунинг, высокой и худой девушкой, соблазнительной, безденежной и вызывающе дерзкой. Он видит, как она стягивает кошелек у Джонсона, и заставляет ее вернуть добычу владельцу – не упустив из виду, что Джонсон приобрел билет на самолет, который должен подняться в воздух задолго до открытия банков.

   Группа французов-голлистов явилась в отель просить у Моргана катер. Морган уже не раз отказывал им, не желая вмешиваться в сугубо французские дела. Когда бойцы Сопротивления уходят, полиция развязывает перестрелку. Двое убиты; шальная пуля попадает в Джонсона. Моргана и Мэри допрашивает неприятный комиссар вишистской полиции Ренар; он конфискует у них все деньги. Морган тут же принимает решение выполнить задание бойцов Сопротивления. Он пытается оттеснить Эдди подальше от этой опасной затеи, но все-таки обнаруживает его на борту: тот прокрался туда тайком.

   Они должны забрать с соседнего пляжа важного деятеля Сопротивления Поля де Бюрсака и его жену (ее присутствие не планировалось). На обратном пути им встречается патрульный катер. Начинается перестрелка. Бюрсак ранен. Прибыв в Порт-де-Франс, товарищи прячут его в подвале отеля «Марки», и Моргану самому приходится извлекать пулю из его плеча. Жена Бюрсака ни на что не пригодна; она теряет сознание, опрокидывая запасы анестезирующего средства. Она провоцирует ревность Мэри, которая пытается обдать ее парами эфира.

   После безуспешных попыток разговорить Эдди инспектор Ренар и его подручные похищают старого матроса, чтобы шантажом выведать у Моргана, где он прячет Бюрсака. Чувствуя все большую неприязнь к Ренару, Морган сперва убивает его телохранителя, затем выводит из строя самого Ренара и его помощника. Он надевает на обоих наручники и заставляет Ренара освободить Эдди. Теперь Морган окончательно перешел на сторону Сопротивления. Мэри устроилась работать певичкой в отеле «Марки», но предпочитает уйти с Морганом. Вместе с ней и своим верным Эдди Морган покидает город и готовится отплыть на остров Дьявола, чтобы там освободить руководителя Сопротивления.

   ►  Один из наиболее характерных для Хоукса и наиболее совершенных его фильмов. Фильм родился из шуточного пари. Хоукс поклялся Хемингуэю, что сможет сделать хороший фильм даже из худшей его истории. Хемингуэй предложил роман «Иметь и не иметь». К работе подключились Джулз Фёртмен и Уильям Фолкнер; они превратили этот сюжет в утонченный ремейк Касабланки, Casablanca. В сюжетном плане фильм является, если можно так выразиться, близнецом Глубокого сна, The Big Sleep: в обеих картинах на наших глазах зарождается любовь между главными персонажами (в случае Иметь и не иметь она зародилась также и за кадром); в обеих главный герой втягивается в действие, хотя поначалу сторонится его или относится к нему несерьезно. В повествовательном плане – никаких драматических ухищрений. Автор отказывается знать о сюжете больше, чем его участники или зрители (в Глубоком сне этот отказ достигнет парадоксальной крайности: позднее режиссер и сценаристы признаются, что никогда не понимали эту историю до конца).

   В отличие от героев Касабланки, герои Иметь и не иметь совсем не думают о прошлом, да и будущее их мало заботит. Они живут настоящим и чувствуют себя в нем как рыба в воде. Хоукс со своим классицизмом – режиссер настоящего или, если выразиться более широко, – режиссер счастья. Его настоящее, как правило, не похоже на исторический документ, как фильмы Росселлини; оно побуждает героев к действию и к поискам счастья. Персонажи фильма даже не думают о каких-либо моральных комбинациях, не идут ни на какие компромиссы – точно так же и актеры не заботятся о сочинении образа. Хоукс стремится максимально сократить дистанцию между актерами и их персонажами – по крайней мере, по характеру; в этой картине его успехи превзошли все ожидания. Природная ирония и спокойная дерзость Лорен Бэколл с самого начала делали ее подлинной героиней Хоукса; и Хоукс, по своему обыкновению, собрал вокруг Бэколл целую группу персонажей, понимающих, уважающих и дополняющих друг друга и строящих свои действия на общности взглядов и характеров. Те, кто не входят в эту группу и противостоят ей (как незабываемый Дэн Симор), становятся «плохими», толстокожими, безрадостными людьми, которых автор клеймит с веселой жестокостью. Действие, приключенческий дух, опасность, борьба добра и зла, экзотика, любовь – все ключевые понятия голливудского кино в этом фильме переосмысляются и воссоздаются красиво и элегантно, без банальности и академизма. В этой элегантной манере больше внимания уделяется персонажам, чем непосредственно сюжетам, к тому же сюжет далек от навязчивых, пусть и творчески плодотворных, идей, которые часто протаскивали в Голливуд европейцы.

   Великолепные музыкальные номера Хоуги Кармайкл а немало способствуют успеху этого фильма. Неподражаемо играет Уолтер Бреннан, олицетворяющий тему дружбы, вечная и необходимая часть вселенной Хоукса.

   N.В. Лорен Бэколл подробно и страстно рассказала в автобиографии (Lauren Bacall, By Myself) о своем приезде в Голливуд, знакомстве с Хоуксом, которому она подарила возможность поиграть в Пигмалиона (Иметь и не иметь действительно стал ее дебютом в кино), и о знакомстве с Богартом, который стал для нее Пигмалионом № 2, а затем – мужем. Бэколл хорошо описывает гибкость ума Хоукса: режиссер использовал в работе предложения, поступавшие с самых разных сторон. Так, по поводу одного жеста, ставшего знаменитым, она пишет: « [Богарт] рассказал Хаурду, что однажды видел, как Лунты использовали в пьесе жест, который, на его взгляд, прекрасно подошел бы для наших персонажей. После поцелуя я должна была провести тыльной стороной ладони по его небритой щеке, затем дать ему легкую пощечину Это был очень игривый, интимный жест. И в нем было больше силы, чем если б мы повалили друг друга на землю».

   Иметь и не иметь был переснят дважды: один раз – Майклом Кёртизом (Точка разрыва ; The Breaking Point, 1950; фильм, который довольно высоко ценится знатоками этого режиссера); 2-й раз – Доном Сигелом (Продавцы оружия, The Gun Runners, 1958; один из худших его фильмов).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги опубликованы издательством «The University of Wisconsin Press», 1980. Это сценарий, законченный перед съемками; он снабжен скрупулезными примечаниями об изменениях, внесенных в окончательную версию фильма. Длинное вступление об истории создания фильма написано Брюсом Ф. Кэвином.

  Каникулы господина Юло

   1953 – Франция (96 мин)

     Произв. Cady Films, Discina, Éclair Journal (Фред Орен)

     Реж. ЖАК ТАТИ

     Сцен. Жак Тати, Анри Марке, Пьер Обер, Жак Лагранж

     Опер. Жак Меркантон, Жан Муссель

     Муз. Ален Роман

     В ролях Жак Тати (господин Юло), Натали Паско (Мартина), Мишель Ролла (тетушка), Валентин Камакс (англичанка), Рене Лакур (любитель прогулок), Маргерит Жерар (любительница прогулок), Луи Перро (господин Фред), Андре Дюбуа (комендант), Сюзи Вилли (жена коменданта), Мишель Брабо (отдыхающая), Люсьен Фрежи (трактирщик), Реймон Карл (гарсон), мсье Шмуц (бизнесмен), Жорж Адлен (южноамериканец).

   Г-н Юло готовится отдохнуть пару недель в «Пляжном отеле» на бретонском побережье. Он сторонится толпы, вокзалов и поездов и приезжает один, на маленькой доисторической развалюхе. Он наблюдает за отдыхающими и пытается слиться с ними. Среди них – пара пожилых супругов, любителей прогулок (муж всегда ходит в 2-м позади жены); девушка, живущая с теткой в вилле напротив (Юло безуспешно пытается выманить соседку на верховую прогулку, а позднее, переодевшись пиратом, танцует с ней на балу-маскараде); бизнесмен, никогда не отходящий далеко от телефона; старая англичанка, которая одна во всей округе высоко ценит фантазию Юло и в особенности его странную подачу, приносящую ему победу на всех теннисных матчах. Желая помочь курортнику догнать автобус, Юло берется его подвезти, но его машина вскоре останавливается посреди кладбища. Юло достает инструменты, чтобы починить автомобиль; шина падает на землю и покрывается листьями. Ее уносит могильщик, приняв за венок. Под конец отпуска Юло едет на экскурсию, но сбивается с пути. Юло возвращается среди ночи и невольно поджигает склад фейерверков. Вся гостиница просыпается от грохота. Назавтра, в день отъезда, все объявляют Юло бойкот. С ним общаются только дети. Старая англичанка и застенчивый курортник, который всегда ходит позади жены, приходят его проводить. Юло уезжает на старой машине.

   ►  Самый бурлескный из французских фильмов и самый французский из бурлескных фильмов. В чистом, элегантном и очень продуманном стиле Тати нанизывает бесконечную цепочку комических трюков на главную сюжетную линию, выражающую скуку и вялость курортной жизни. Редко доведется увидеть столько изобретательных находок, поданных в таком спокойном и беспечном ритме. Кроме того, стиль Тати создает уникальный союз между остротой социального реализма и тем, что можно по праву назвать непостижимой поэзией, рождающейся из сочетания внешней меланхоличности и восторга, запрятанного глубоко внутри. В тесном мирке, живущем условностями и рутиной, персонаж Юло предстает каким-то вежливым чужаком, скромным нарушителем спокойствия и, главное, – разоблачителем. Он последний носитель детского мировосприятия и своеобразной легкости бытия, которые вскоре навсегда исчезнут из этого мира.

   Тати, как известно, так же недолюбливает диалоги, как и Чаплин периода Новых времен, Modern Times. Словам он предпочитает шумы; или, вернее, слова для него лишь шум, причем зачастую – шум совершенно бесполезный. Первый гэг фильма высмеивает объявления, которые читаются на вокзалах через громкоговорители, – из рупоров льется нечленораздельный текст, и пассажиры мечутся с одного перрона на другой в поисках своего поезда. Так что если Юло ни с кем не говорит и никто не говорит с Юло, это происходит вовсе не потому что автор соблюдает стиль немого бурлеска. Не стоит ошибаться на этот счет: Юло – фильм современный, и в нем отчетливо видна некоммуникабельность этого наименее нравоучительного из режиссеров. То, как Тати использует общий план, фиксируя реальность на расстоянии и во всей ее полноте, также свидетельствует о крайне современной манере съемок.

   Персонаж Юло вновь появится на экране в фильме Мой дядя, Mon oncle, 1958, – 1-м тревожном описании современного мира, угрожающего миру Тати (Праздничный день, Jour de fête, был совершенно лишен тревожности); затем – в фильме Час потехи, Playtime, 1967, восхитительном провале (насколько вообще может быть восхитителен провал), где Тати губят чрезмерные амбиции и мания величия, не свойственные его подлинной природе; наконец, в Уличном движении, Trafic, 1971, острой и бесконечно правдивой сатире на мир автомобилистов. Осторожность, с которой публика воспринимала гений Тати, внушает двойственные чувства. С одной стороны, жалость и сожаление, что Тати снял всего 6 полнометражных фильмов за 40 лет работы в кино. С другой стороны, невозможно не думать о том, что он появился в нужный момент – по крайней мере, что касается Каникул господина Юло. В наши дни широкая публика так часто бывает глуха; смогла бы она сегодня так же, как в 1953 г., приветствовать столь скромного автора, отнюдь не заискивающего перед ней?

   БИБЛИОГРАФИЯ: Geneviéve Agel, Hulot parmi nous, Éditions du Cerf, 1955 – автор впервые называет крупнейшим мастером режиссера, снявшего на тот момент всего 2 полнометражные картины. Jacques Kermabon, Les vacances de Monsieur Hulot, Éditions Yellow Now, 1988. В «документальной» части этой книги содержится интересный сравнительный анализ различных вариантов текста – 1-й литературной версии фильма, оригинального сценария, новеллизации Жан-Клода Каррьера, изданной в 1958 г. издательством «Laffont», и готового фильма. При работе над текстом Жан-Клод Каррьер опирался на 1-ю монтажную версию фильма, отличную от той, что известна нам. Отметим, что, посмотрев Челюсти, Jaws, Стивен Спилберг, 1975, Тати добавил в картину еще один гэг, сегодня присутствующий во всех заново отпечатанных копиях (лодка Юло, сложившись вдвое, напоминает челюсти акулы и наводит ужас на отдыхающих).