отец

  Благонадежный папаша

   1946 – Франция (95 мин)

     Произв. ВСМ

     Реж. РЕНЕ КЛЕМАН

     Сцен. Ноэль-Ноэль

     Опер. Клод Ренуар

     Муз. Рене Клоэрек

     В ролях Ноэль-Ноэль (мсье Мартен), Жозе Артюр (Пьер Мартен), Надин Алари (Моник Мартен), Марсель Дьёдонне (Журдан), Клер Оливье (мадам Мартен), Поль Франкёр (Симон), Жан Вара (Пельтье), Шарль Лемонтье (отец Шарль), Хауард Вернон, Йо Дест (немецкие офицеры).

   Муассон времен оккупации. Мсье Мартен, 60-летний домосед по прозвищу Благонадежный Папаша, пьет таблетки, по вечерам играет в карты в кафе и разводит орхидеи в оранжерее. При этом он – руководитель местной ячейки Сопротивления: ежедневно общается с Лондоном; вместе со своими помощниками Симоном и Пельтье организует различные диверсии; устраняет при случае нацистских агентов, шпионящих в деревне. Родственники ничего не знают о его деятельности. Жена погружена в заботы о хозяйстве. Сын-подросток упрекает его в симпатиях к фрицам. Только старшая дочь Моник начинает что-то подозревать по косвенным уликам.

   Заметив, что на соседнем заводе укрываются маленькие подводные лодки, Мартен сообщает об этом в Лондон, советуя уничтожить здание. Чтобы вывести соседей из-под бомбежки, он приглашает всех на праздничный ужин по случаю помолвки Моник и Пельтье (они давно в тайне от всех любили друг друга) в ресторан, достаточно отдаленный от завода. Бомбежка проходит успешно. Вскоре после нее Мартена берут под арест. Французские войска освобождают его от немцев и, раненного, привозят в город. Его сын, вступивший в партизанский отряд («чтобы хоть кто-то в семье сражался в Сопротивлении»), только теперь понимает, кто его отец.

   ►  Эта картина, ставшая одним из первых послевоенных коммерческих триумфов, ― 2-й из 6 фильмов Рене Клемана, посвященных Второй мировой войне (см. Битва на рельсах, La Bataille du rail; Проклятые, Les Maudits; Запретные игры, Jeux interdits; День и час, Le jour el l'heure, 1963; Горит ли Париж!, Paris, brûle-t-il?*, 1966). Все эти фильмы, за исключением последнего, составляют разнообразный и интересный ансамбль произведений на 1 тему. В данном случае, полностью перейдя в распоряжение Ноэля-Ноэля, Рене Клеман предается насмешливому восхвалению бойцов Сопротивления, ведущих войну в кругу семьи. Оригинальность фильма основана на комедийной интонации, поскольку, хотя зрителю известно все о главном герое, повествование часто выдвигает вперед точку зрения тех людей, которые ничего о нем не знают: т. е. матери, сына и всех, кто окружает Благонадежного Папашу. Этот ракурс подчеркивает необычность такого «домашнего» Сопротивления и дарит нам несколько прекрасных сцен, воссоздающих атмосферу и интерьеры мещанского быта: после ужина мать спокойно убирает со стола, дочь играет для жениха на пианино, сын ругается на услужливую пассивность отца, а сам отец, говоря намеками, обсуждает с соратниками предстоящие диверсии против врага.

  Первое оружие

   1950 – Франция (87 мин)

     Произв. Фред Орен и Cady Films

     Реж. РЕНЕ ВИЛЕР

     Сцен. Рене Вилер

     Опер. Марсель Франки

     Муз. Рене Клоэрек

     В ролях Поль Франкёр (Виктор), Жюльен Каретт (Симон), Ги Декомбль (Эмиль), Серж Грав (Мишель), Мишель Альфа (Ивонн), Анри Пупон (папаша Леларж), Жан Кордье (Рене), Альбер Плантье (Хосито), Серж Солтанн (Бобо).

   Конюшня в провинции. 14-летний Рене приезжает из Парижа, чтобы выучиться на жокея. Отец подписал контракт на его обучение с владельцем конюшни Эмилем Леларжем. Леларж, унылый господин, некогда потерявший мужскую силу из-за травмы, полученной от лошади, эксплуатирует детей и подростков (платит им меньше, чем взрослым жокеям, и отправляет восвояси, едва им исполнится 18 лет). Он эксплуатирует даже собственного брата Виктора, который занимается обучением. Виктор, неприятный, обиженный жизнью человек, бьет детей за то, что они его не любят. Рене знакомится с полуразрушенными помещениями, насмешками товарищей, мрачной столовой и местными взрослыми – жалкими старыми развалинами, вроде Симона, бывшего жокея, который живет воспоминаниями о былой славе, по большей части выдуманными им самим. Очень скоро Рене сбегает и возвращается в Париж, где застает отца с новой любовницей. Отец дает мальчику понять, что тот ему мешает, и Рене возвращается в конюшню.

   Один из ребят, учащийся на жокея, получает серьезную травму из-за обветшавшего седла. Рене смиряется наконец с атмосферой конюшни, в чем ему помогает присутствие Ивонн, жены хозяина, и дружба с Хосито, сыном лавочника-испанца. Но об их дружбе начинают болтать, и Виктор хочет разлучить друзей. Ивонн его отговаривает. Хосито вместе с Рене отправляется в Периге, где он должен принять участие в скачках. Мальчики выпивают немного в каком-то подозрительном баре и надеются повстречать там девчонок. Но хозяин заведения выставляет их за дверь, поскольку они еще слишком молоды. Перед самым началом скачек Жозито напивается и, хотя на поле у него нет конкурентов (в заезде участвует всего одна лошадь), не справляется с заданием. После возвращения их ждет череда новых неприятностей. Рене ссорится со стариком Леларжем, отцом Эмиля и Виктора; угрожает Виктору вилами; Виктор избивает Хосито и несколько дней проводит в тюрьме. Старик Леларж сажает Рене на испорченное седло, из-за которого разбился Бобо. Рене падает с лошади и ломает руку. Отец забирает его домой; он может на всю жизнь остаться калекой.

   ►  1-й из 3 фильмов, поставленных Рене Вилером, который более известен как сценарист и диалогист (см. Все ради пения, Histoire de chanter; Смертельная опасность, Danger de mort; Влюбленные с моста Сен-Жан, Les Amants du pont Saint-Jean; Праздничный день, Jour de fête; Жизнь в розовом свете, La Vie en rose; Фанфан-Тюльпан, Fanfan la Tulipe; Мужские разборки, Du rififi chez les hommes, 1955, и т. д.). В этой оригинальной и крайне жесткой картине сочетаются интимная и субъективная эмоциональность автобиографии (Вилер пережил в своей жизни нечто подобное тому, что описывает здесь) и правдивая, объективная констатация фактов. Помимо мощного обличения того, что сам автор называет «обращением с малышами», фильм, с более обобщенной точки зрения, говорит о безразличии и грубом отношении взрослого к ребенку Иногда безразличие даже перерастает в сознании взрослого человека в патологическое и садистское стремление ожесточить ребенка, чтобы сделать его похожим на себя, взрослого, чтобы он точно так же стыдился себя. Дети и взрослые в этом фильме выразительны в равной степени. Ги Декомбль, Поль Франкёр (уже игравшие вместе в Праздничном дне, где с ними работал и продюсер Фред Орен) и Каретт талантливо воплощают образы жалких людей, каждый из которых пугает по-своему. С учетом всех различий, литературное содержание фильма можно сравнить с великолепной книгой Реймона Герена «Ученик» (L'Apprenti, 1946).

  Отправляйся в путь

   1936 – Франция (87 мин)

     Произв. АСЕ (Рауль Плокен)

     Реж. ЖАН БУАЙЕ

     Сцен. Жан Буайе

     Муз. Жорж Ван Пари

     В ролях Жак Пильс (Жак), Жорж Табе (Потопото), Андре Алерм (Дюпон-Дернье), Клод Мэй (Симона), Колетт Дарфёй (Ванда), Марсель Симон (граф), Жанна Дури (Гигитта).

   В парижскую контору «Туринг-Клуб» приходят автовладельцы, отправляющиеся в дальний путь, чтобы уточнить у работников свой будущий маршрут. Содержанка Ванда назначила здесь свидание своему любовнику Жаку, чтобы сообщить ему, что ее влиятельный друг, банкир Дюпон-Дернье, решил взять ее с собой в поездку на несколько дней и, согласно привычке, которую она ненавидит, он будет ехать по дороге, куда глаза глядят, не продумав маршрут заранее («Радость лишь тот в дороге найдет, / Кто не знает, что впереди его ждет, / Но все же идет вперед» – таков его девиз). Из-за этого придется отменить поездку на выходные в Довилль, запланированную Вандой и Жаком. Жак очень этому рад, поскольку отец пригрозил лишить его наследства, если он не приедет познакомиться с невестой, которую отец ему подобрал. По дороге за рулем «бугатти» Жак знакомится с очаровательной Симоной, путешествующей в обществе своей бдительной тетки Гигитты. Он помогает им, поскольку у них кончился бензин. Всем машинам приходится остановиться у железнодорожного переезда. Время в ожидании поезда тянется долго, и дежурная проходит вдоль вереницы машин с тележкой, предлагая путешественникам мороженое, пиво, лимонад и т. д. Страховой агент Потопото (прозванный так за звук, который издает выхлопная труба его мотоцикла) пользуется остановкой, чтобы добыть себе новых клиентов. Для этого он разработал действенную, но очень непопулярную в народе методику: он нарочно провоцирует аварии на своем мотоцикле, а затем пристает к незадачливым водителям, чтобы они подписали полис. В гостинице «Золотой стартер» Жак настойчиво ухаживает за Симоной. Потопото советует ему украсть ее и помогает организовать похищение. Тетка бросается в погоню за племянницей на машине банкира и Ванды. Потопото попадает в аварию, и все они находят приют в лагере скаутов. Жак наконец добился Симоны; они живут в гостинице под чужими именами и притворяются новобрачными. Это приводит в ярость Ванду, когда та находит Жака; она устраивает ему сцену. Симона слышит их и убегает, твердо решив выйти за жениха, которого ей присоветовала тетушка. Жак, со своей стороны, будет вынужден подчиниться отцу. Но провидение устроило все как нельзя лучше: отец Жака уготовил в жены сыну именно Симону, и именно Жака рассматривала тетушка Симоны в качестве будущего жениха.

   ►  В довоенной фильмографии Жана Буайе много удачных картин (Плохой мальчик, Un mauvais garçon, 1936; Тепло материнской груди, La chaleur du sein, 1938; Кокосовый орех, Noix de coco, 1939; Смягчающие обстоятельства, Circonstances atténuantes, 1939). Для них характерны то своеобразная горькая дерзость, нарушающая общую благодушную тональность, то (порой даже в паре с дерзостью) виртуозная изобретательность, с которой вставлены в действие музыкальные сцены. В этом нет ничего удивительного, поскольку прежде, чем стать кинорежиссером, Жан Буайе был либреттистом и шансонье. 2 эти тенденции в полной мере удались в фильме Отправляйся в путь – возможно, лучшем чисто французском мюзикле 30-х гг. Отметим как редчайший факт то, что фильм снят по оригинальному сценарию, а не по театральной пьесе. Кинооперетты того времени часто настолько вымучены и так плохо сняты, что навевают скорбь, а большинство приличных французских мюзиклов тех лет на самом деле являются французскими версиями немецких картин, снятыми с французскими актерами. Только лишь Отправляйся в путь дает нам представление об игривой, динамичной, сатирической атмосфере лучших оперетт, поставленных на парижской сцене между 2 мировыми войнами. Как кинофильм, Отправляйся в путь выдерживает довольно бодрый ритм. В нем есть много коротких, талантливых, ироничных музыкальных номеров и немало визуальных находок. Некоторые номера прославились («Всегда есть железнодорожный переезд»). В их мелодиях чувствуется благотворное влияние американской музыки, в словах – приятная сатирическая сила. Весь этот постоянно движущийся мир создает забавную, временами едкую картину первых автомобильных путешествий. Сидя на мотоцикле, Табе поет похвальный гимн своему железному коню: ему совершенно не стоит бояться аварии, поскольку «мотоциклист всегда умрет мгновенно». Чуть позже Пильс и Табе дуэтом поют о том, что на дороге не важны ни природа, ни пейзажи, потому что наши глаза прикованы к счетчику.

  Кузина Анхелика

   1973 – Испания (105 мин)

     Произв. Elias Querejeta P.C.

     Реж. КАРЛОС САУРА

     Сцен. Рафаэль Аскона и Карлос Саура

     Опер. Луис Куадрадо (Eastmancolor)

     В ролях Хосе Луис Лопес Васкес (Луис), Лина Каналехас (Анхелика), Мария Клара Фернандес де Лоайса (Анхелика в детстве), Фернандо Дельгадо (Ансельмо), Лола Кардона (тетя Пилар в молодости), Энкарна Пасо (мать Луиса), Хосе Луис Эредиа (Фелипе Сагун), Жозефина Диас (тетя Пилар в старости), Педро Семпсон (отец Луиса).

   45-летний холостяк Луис приезжает из Барселоны в родную деревню, чтобы перенести прах матери, умершей 20 лет назад, в семейный склеп в Сеговии, – и погружается в воспоминания. Он останавливается у тетки Пилар, матери его кузины Анхелики. В гражданскую войну 1936―1938 гг., когда Луису было 10 лет, Анхелика была его товарищем по играм и, конечно, его 1-й любовью. Сегодня у Анхелики растет дочь, точь-в-точь похожая на саму Анхелику в детстве; сама же она замужем за торговцем недвижимостью, который (по крайней мере, так кажется Луису) поразительно похож на грозного отца Анхелики. Этот человек некогда враждовал с отцом Луиса, изгнанным из семьи за республиканские и антифранкистские воззрения. Взрослая Анхелика вспоминает стихотворение, которое Луис якобы посвятил ей: теперь Луис не стесняется признаться, что на самом деле его написал Мачадо. Луис засыпает в той же постели, где спал в детстве, когда родители, к его величайшему огорчению, оставили его у бабушки, и смотрит туда, где раньше стоял умывальник (ныне сосланный на чердак): перед этим умывальником мать раздевалась на глазах у полусонного мальчика. Здесь он увидел ужасный кошмар с «мертвой монашкой»: к нему шла женщина в монашеском одеянии, с висячим замком на рту и стигматами на руках; из ее груди выползал отвратительный червь. Родственница Луиса, ушедшая в монастырь, действительно носила на теле стигматы. На пикнике на месте их бывшего жилища муж Анхелики идет вздремнуть в салоне машины, а Луис, Анхелика и ее дочь перебрасываются серсо: в этот краткий беззаботный миг прошлое отступает, как будто его никогда не было. Луис вспоминает, как школьный священник заставлял его признаться в том, что он делал перед Анхеликой неприличные жесты. Луис показывает дочери Анхелики надпись на колонне: там выцарапаны рядом его имя и имя ее матери. На чердаке они с Анхеликой находят свои старые прописи. Взобравшись вместе с Анхеликой на крышу, Луис целует ее, и тут из прошлого звучит властный голос ее отца, зовущий дочь. Сегодняшняя Анхелика отнюдь не счастлива в браке. Луис, тоже не сумевший устроить личную жизнь, должен вернуться в Барселону. Вместе с дочерью Анхелики он садится на велосипед, одолженный у мальчишки. Эта поездка заставляет вспомнить другую, запретную, во время войны. Тогда их с Анхеликой привели домой франкистские солдаты. Отец Анхелики поставил Луиса на колени и выпорол его ремнем. Не об этом ли думает Анхелика после отъезда Луиса, задумчиво расчесывая волосы дочери?

   ► Самая большая творческая удача Карлоса Сауры, построенная на столкновении, взаимопроникновении образов из прошлого и настоящего, из Испании времен Франко и Испании сегодняшней (1973 г.). Начиная с 60-х гг. запутанное переплетение прошлого и настоящего стало избитым штампом для определенного типа кинематографа с претензией на интеллектуальность и литературность. Этот прием, порожденный модой на флэшбеки в конце 40-х гг. (в особенности в нуарах), в результате проник во все жанры классического кинематографа и даже в комедию (см. Двое на дороге, Two for the Road, Стэнли Донен, 1967). После того как французская новая волна, за которой последовали молодые кинематографисты всего мира, провозгласила отказ от традиционных методов перехода от одной сцены к другой (затемнение, наплыв и т. д.), всех режиссеров стала манить перспектива путешествовать во времени, не оставляя зрителю ориентиров, да и зритель обходился без них раз от раза все легче. Саура сделал еще один шаг к незаметности перехода из настоящего в прошлое и ввел взрослого актера во все сцены и эпизоды из детства, сумев обойтись без участия актера-мальчика. Впрочем, не он изобрел этот необычный вариант флэшбека, который встречался уже в Земляничной поляне, Smultronstället. Caypa не задерживается на юмористической, ироничной стороне этого приема, он нужен режиссеру главным образом затем, чтобы раскрыть( иногда довольно трогательно) внутреннюю сущность человека, которого время меняет только внешне. Саура понимает, что в фильме, где постоянно соседствуют прошлое и настоящее, большую ценность приобретает прошлое, а настоящее сводится к последовательности пустых и невыразительных сцен. Он пользуется этим, чтобы показать, как в Испании прошлое по-прежнему тесно связано с настоящим и давит на него своим весом. Без единой капли ностальгии он рисует психологический портрет испанца, отражая внутренний разлад в душе этого человека, а заодно, не делая различий, разлад внутри целой страны. Благодаря своей виртуозности и искренности автору удается извлечь из достаточно спорных стилистических приемов подлинную эмоцию и правду испанского менталитета. В лучших моментах фильму также удается выразить ряд универсальных истин, напр., исконную неспособность человека жить исключительно настоящим временем. Мы благодарны Сауре за то, что он очень сдержанно использует «воображаемые» планы (всего одним планом показывается смерть отца главного героя под пулями франкистов – хотя на самом деле отец пережил гражданскую войну) и сцены сновидений (обратите, однако, внимание на кошмар с монашенкой – дань творчеству Бунюэля, обязательную для Сауры, наследника Бунюэля). Во многом повлияла на успех фильма работа Хосе Луиса Васкеса, одного из лучших современных испанских актеров.

  Веревка

   1948 – США (80 мин)

     Произв. Warner, Transatlantic Pictures (Алфред Хичкок)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Артур Лоренц по одноименной пьесе Патрика Хэмилтона, адаптированной Хьюмом Кронином

     Опер. Джозеф Валентайн и Уильям В. Скэлл (Technicolor)

     Муз. Лео Ф. Форбстин

     В ролях Джеймс Стюарт (Руперт Кэделл), Джон Долл (Шоу Брендон), Фарли Грейнджер (Филип), Джоан Чэндлер (Дженет Уокер), сэр Седрик Хардуик (мистер Кентли), Констанс Колльер (миссис Этуотер), Эдит Эвансон (миссис гувернантка Уилсон), Даглас Дик (Кеннет Лоуренс), Дик Хоган (Дэйвид Кентли).

   Летний вечер, квартира в Нью-Йорке. 2 молодых гомосексуалиста Шоу и Филип только что задушили веревкой своего товарища по колледжу Дэйвида. На преступление их толкнула интеллектуальная игра, желание проверить экспериментальным путем теории безнаказанного поступка и интеллектуального превосходства, почерпнутые у Ницше под влиянием их бывшего учителя Руперта Кэделла. «Заводилой» этой игры выступает Шоу, немало гордящийся своим «успехом». Филип скорее напуган совершенным преступлением. Чтобы сделать этот день совершенно незабываемым, Шоу приглашает на коктейль родственников убитого: отца (больная мать остается дома), тетю (недалекую и чванливую старуху) и невесту Дженет. Шоу просит служанку поставить бокалы и подносы с едой на сундук, где спрятан труп. Также он приглашает бывшего жениха Дженет Кеннета, которому советует возобновить отношения с бывшей возлюбленной. Последний приглашенный – профессор Кэделл собственной персоной: единственный, по мнению Шоу, кто способен оценить совершенный поступок и, быть может, догадаться о нем.

   На вечеринке Кэделл, как обычно, самодовольно хвастается своими теоретическими измышлениями об убийстве: по его мнению, это искусство, которое должно быть предоставлено элите вместе с возможностью свободно выбирать жертв из числа людей низшего порядка. Отец Дэйвида не может слушать эти шутки и просит, чтобы ему принесли редкие книги, которые отложил для него Шоу (собственно, они и есть цель его визита). Все удивляются отсутствию Дэйвида. Его отец звонит встревоженной матери и уходит вместе с другими приглашенными, чтобы заявить в полицию об исчезновении сына.

   Кэделл насторожен многочисленными уликами (нарастающий страх Филипа; капкан, который Шоу расставил для бывших любовников Кеннета и Дженет; отказ Шоу открыть сундук; найденная шляпа Дэйвида, которую по ошибке дала ему служанка вместо его собственной); он возвращается в квартиру под надуманным предлогом и заводит разговор о Дэйвиде. Шоу подыгрывает ему и подкрепляет его подозрения. Кэделл описывает, как, по его мнению, произошло убийство (текст этой сцены позаимствован из Подозреваемого, The Suspect). Затем он предъявляет орудие убийства – веревку, которой Шоу воспользовался ради очередной провокации, перевязав книги, унесенные отцом Дэйвида. Филип, измотанный игрой в кошки-мышки, кидается к револьверу, который Шоу несколькими минутами раньше вытащил из кармана. Кэделл пытается вырвать оружие из его рук. Револьвер стреляет, оцарапав Кэделлу руку, но последнему все же удается завладеть оружием. Он открывает сундук. Шоу объясняет, что перед ним – следствие его теорий. Кэделл подавлен и несколько раз стреляет в окно. В комнате слышны возгласы прохожих, напуганных выстрелами. Доносится звук полицейской сирены. 3 мужчины в оцепенении ждут прихода полиции.

   ►  1-й цветной фильм Хичкока, 1-й из 4 его фильмов с Джеймсом Стюартом; 1-й фильм, в котором Хичкок выступает не только как режиссер, но и как сопродюсер. Веревка – не только важная веха в карьере Хичкока, но и один из самых серьезных его фильмов. Он основан на формуле, которая 40 лет будет пленять публику во всем мире: крайний формализм на службе у простейших чувств, универсальных тем, связанных в большинстве своем с моралью. Снять фильм одним планом всегда было мечтой – в большей или меньшей степени признанной и сознательной – немалого количества режиссеров. По сути, эта мечта доводит до крайности одну из 2 принципиальных эстетических позиций, возможных в кинематографе: учитывая неизбежное дробление на части кинематографического произведения, либо акцентировать это дробление и принять его за отправную точку в эстетических поисках, сделав ставку на монтаж и умножение пространств, либо отрицать его и разрабатывать цельное повествование, где множество пространств сливаются в одно, все планы – в один-единственный план.

   Гипнотический кинематограф (Ланг, Преминджер, Сиодмак и др.), достигший расцвета в США в 40-е гг., поднял эту тенденцию до вершин утонченности, развив применение длинного плана. И не удивительно, что Хичкок, воспринимающий каждый фильм как вызов, упражнение в стиле, новый способ ошарашить публику, был в это время охвачен желанием расширить возможности длинного плана до масштабов целого фильма. Хичкок – прагматик, формалист, но не эстет; он берется решить эту задачу поначалу подойдя к ней буквально: один план – это один план; т. е. место действия не изменяется; сохраняется единство времени; нет ни одной заметной глазу склейки (что влечет за собой использование хитроумных уловок и визуальных эффектов, поскольку в силу технических ограничений ни один план не может длиться дольше 10 мин). Таким образом, этот вызов приводит нас к самому замкнутому и клаустрофобичному варианту театра, тогда как в понимании, например, Преминджера мечта о фильме, снятом одним планом, принимает космические масштабы: необходимо пробить стены, чтобы проникнуть во все уголки реальности и запечатлеть ее в едином однородном потоке и в непрерывном пространстве.

   Но вот курьез: в Веревке выбранная позиция и изначальная логика теряются на полпути или, если угодно, уступают место гармоничному компромиссу. Возможно, чистое упражнение в виртуозности быстро утомляет мастера саспенса? Во всяком случае, каждая 2-я смена плана становится совершенно обычной и заметной, следующая за ней происходит на кадре со спиной героя (замаскированное затемнение), а последнее затемнение в виде исключения сделано на крышке сундука. Если средний кинофильм включает в себя от 200 до 600 планов, Веревка состоит лишь из 11 (их хронометраж, соответственно – 1'54", 9'36", 7'51", 7'18", 7'09", 9'57", 7'36", 7'47", 10', 4'36", 5'39"). 10 смен плана происходят следующим образом: 1) смена плана совпадает со сменой места действия (единственный случай в этом фильме: мы переходим с улицы в интерьер здания); 2) через спину Джона Долла; 3) обычно; 4) через спину Дагласа Дика; 5) обычно; 6) через спину Джона Долла; 7) обычно; 8) через спину Джона Долла; 9) обычно; 10) через крышку сундука. Между прочим, этот фильм, отрицающий монтаж, весьма богат на съемки с разных точек и характерен свободой в передвижениях и освоении пространства. В этом он тоже идет наперекор оптической концепции длинного плана в понимании Преминджера, главная цель которой – сделать так, чтобы зритель забыл о существовании камеры. Здесь же присутствие камеры очень ощутимо от начала и до самого конца: она, как и всегда у Хичкока, становится главным героем истории, увлекая за собой покорного и довольного зрителя.

   С наслаждением выстроенное Хичкоком замкнутое пространство, где складные переборки и мебель на колесиках облегчают перемещения камеры, включает в себя самый красивый «задник» в истории кино (макет Нью-Йорка, постепенно погружающегося в ночной мрак) и имеет в итоге лишь одну цель: удивительным образом подчеркнуть напряжение и тревогу, возникающие у зрителя. Ни в каком другом фильме Хичкока, за исключением Психопата, Psycho( где тревога периодически берет верх над ужасом), не была создана столь удушливая атмосфера. Гнусность 2 убийц подчеркивается заурядностью прочих персонажей (отметим, что Хичкок не вложил в их уста ни одного сколько-нибудь примечательного диалога). Даже отец, которого Хичкок выделяет среди окружающей его посредственности, усиливает разлитую по фильму тревогу, поскольку тоже, как и сам мертвец, является жалкой и беспомощной жертвой этого абсурдного кровопролития. Но больше всего вины, по мнению Хичкока, лежит на профессоре, персонаже Джеймса Стюарта. В этом отношении Веревка – фильм в каком-то смысле исключительный по сравнению с остальными картинами мастера: зритель не может себя идентицифировать ни с одним действующим лицом, разве что с мертвецом в сундуке, ждущим (?) разоблачения и осуждения своих убийц. В остальном же Веревка занимает центральное место в системе ценностей Хичкока, потому что укрепляет традиционную, принципиально универсалистскую мораль режиссера и отрицает, считая чудовищным извращением, всякую индивидуальную, элитарную мораль, предоставляющую одному человеку или категории людей отдельное место в обществе. Фильм также подчеркивает ответственность каждого интеллектуала, чьи слова, статьи, теории и парадоксы должны рассматриваться им самим и другими с не меньшей серьезностью, нежели его поступки. Видно, что фильм ничуть не склонен шутить. Это еще одна сторона тайны Хичкока: никто до него не осмеливался быть настолько серьезным, оставаясь при этом в русле развлекательного кино.

  Сьюзен Слейд

   1961 – США (116 мин)

     Произв. Warner (Делмер Дэйвз)

     Реж. ДЕЛМЕР ДЭЙВЗ

     Сцен. Делмер Дэйвз по одноименному роману Дорис Хьюм

     Опер. Люсьен Бэллэрд (Technicolor)

     Муз. Макс Стайнер

     В ролях Трой Донахью (Хойт Брекер), Конни Стивенз (Сьюзен Слейд), Дороти Макгуайр (Ли Слейд), Ллойд Нолан (Роджер Слейд), Брайан Эхерн (Стэнтон Корбетт), Кент Смит (доктор Фэйн), Грэнт Уильямз (Конн Уайт).

   Инженер Роджер Слейд возвращается в США, проведя 10 лет на строительстве шахт в Чили. На борту корабля дочь инженера, юная и неопытная Сьюзен Слейд, влюбляется в молодого альпиниста. Когда приходит пора расставаться, они уже считают себя женихом и невестой. Но прежде чем снова увидеться со Сьюзен, молодой человек должен совершить трудное восхождение. Слейды переезжают в новый дом на побережье. Проходят дни, но Сьюзен не получает никаких вестей. Ее отчаяние растет, когда она понимает, что беременна. И тут отец альпиниста сообщает ей, что молодой человек погиб в горах. Сьюзен делится своим секретом с матерью, и та разрабатывает следующий план: семья в полном составе переедет в Гватемалу, где отец Сьюзен получает новый пост; там Сьюзен родит ребенка, которого ее мать выдаст за своего. В Гватемале отец умирает от сердечного приступа. План мог бы сработать отменно, но после несчастного случая с ребенком, который, к счастью, выжил, Сьюзен понимает, что больше не может жить во лжи, лишая себя радостей нормального материнства, и находит в себе смелость объявить во всеуслышание, что она – мать ребенка. Она выходит замуж за сына делового партнера Слейда: этот деловой партнер некогда покончил с собой после обвинений в растрате. Однако Слейд и его близкие сохранили уважение к его сыну, который зарабатывает на жизнь ремеслом конюха, но прилагает все усилия, чтобы стать писателем.

   ►  3-я из 4 мелодрам, поставленных Дэйвзом на студии «Warner» и посвященных сексуальным и чувственным проблемам молодежи (см. Летний уголок, Summer Place). Это единственный фильм из 4, где нет никаких следов конфликта поколений. Родители и их дочь приходят к безмолвному согласию об участии в абсурдном плане по спасению добропорядочного имени семьи. Тонкий мастер Дэйвз анализирует предрассудки и предвзятые мнения персонажей, не критикуя при этом самих персонажей. Несчастный случай с ребенком служит катарсисом и позволяет природе проявить себя и восторжествовать над культурой (под культурой в данном случае следует понимать набор нравственных и социальных предрассудков, которые герои фильма даже и не думали подвергнуть сомнению). Они становятся свидетелями последних часов жизни пуританского общества, где взгляд другого человека наделен ролью и могуществом безжалостного судии. Они становятся жертвами этого взгляда при том, что в глубине совести они находятся в гораздо более теплых отношениях с Богом (обратите внимание на молитвы и внутренние диалоги, которыми Дэйвз усеял повествование). Стиль Дэйвза в этих мелодрамах лиричен и изыскан. Ритмичными, словно музыка, движениями камеры Дэйвз показывает единение персонажей с их естественной средой обитания (идет ли речь о калифорнийском побережье или о горных склонах Гватемалы или Чили) и на уровне эпизода эмоционально вовлекает зрителя в кризисные моменты, переживаемые персонажами. Напротив, утонченность и поиски в области цвета помогают режиссеру вернуть в повествование некоторую отстраненность, сделать шаг в сторону от реализма. Наконец, Дэйвз решительно использует мелодраму как жанр, наиболее способный порождать в поведении на первый взгляд нормальных и здравомыслящих персонажей то своеобразное безумие, которое отражает их тайные страхи.

   N.В. 7-я серия Декалога Кшиштофа Кесьлевского, Dekalog, 1988―1989, иллюстрирующая заповедь «Не укради», использует тот же сюжет.

  Дневник падшей

   1929 – Германия (2863 м)

     Произв. Pabst Film

     Реж. ГЕОРГ ВИЛЬГЕЛЬМ ПАБСТ

     Сцен. Рудольф Леонардт по одноименному роману Маргарет Бёме

     Опер. Сепп Аллгайер

     В ролях Луиза Брукс (Тимиана Хеннинг), Эдит Майнхард (Эрика), Вера Павлова (тетя Фреда), Йозеф Ровенски (фармацевт Хеннинг), Фриц Расп (помощник фармацевта), Андре Роанн (граф Осдорф), Арнольд Корф (старый граф Осдорф), Эндрюс Энгельман (директор школы), Валеска Герт (его жена), Франциска Кинц (Мета), Сибилла Шмитц (Элизабет).

   В день конфирмации дочери фармацевта Хеннинга Тимианы из дому выгоняют служанку Элизабет, беременную, несомненно, от самого Хеннинга. В тот же день Тимиана с ужасом узнает, что Элизабет покончила с собой. Она спешно поднимается в свою комнату и видит, как отец тискает новую служанку Мету. От потрясения, вызванного этим двойным открытием, Тимиана теряет сознание. В этот праздничный день она получает много подарков, но больше всего радости ей доставляет блокнот, в котором она собирается писать дневник. 1-м на страницы дневника попадает Майнерт, лаборант на службе у Хеннинга: он назначает девушке свидание, чтобы раскрыть ей тайну Элизабет. Тимиана приходит на свидание, изнемогает от поцелуев Майнерта и падает с ним на кушетку.

   Судьба ребёнка Тимианы решается на семейном совете 9 месяцев спустя. Члены семьи жадно открывают дневник и узнают, что отец ребенка – Майнерт. Его призывают взять на себя ответственность, но он не хочет жениться на Тимиане, потому что аптека ее отца заложена. Ребенка решают доверить кормилице, а Тимиану – отдать в исправительное заведение. В доме Хеннинг все больше подпадает под влияние Меты. Тимиану отправляют в пансион, напоминающий тюрьму; в нем едят, работают и раздеваются в едином темпе. Директриса, придирчивая и уродливая садистка, насаждает железную дисциплину, а ее муж, долговязый лысый человек похотливой наружности, следит за каждым шагом девушек. Тимиана пишет отчаянное письмо своему единственному другу – графу Осдорфу. Осдорфа только что выгнал из дома собственный дядя. Оп пытается заступиться за Тимиану перед ее родственниками, но безуспешно. Он навещает ее в пансионе и предлагает совершить побег.

   Однажды вечером девушки остаются в общей спальне без надзора. Они курят, играют в карты или просто болтают, лежа на кроватях. Директриса хочет заполучить дневник Тимианы. Девушки окружают ее и принимаются бить. Достается также и мужу, пришедшему ей на помощь. В суете Тимиане и ее подружке Эрике удается бежать; их встречает Осдорф. Тимиана приходит к кормилице и узнает, что ее ребенок умер. Затем она отправляется по адресу, который ей оставила Эрика: это роскошный публичный дом; Тимиана тут же с наслаждением погружается в новую жизнь. Пожилая «матушка», внушающая доверие своей степенной внешностью, дает ей черное платье с вырезом вместо форменной блузы из пансиона. Тимиана танцует с незнакомым мужчиной, который тесно прижимается к ней; она почти лишается чувств, и мужчина ведет ее к постели. Наутро «матушка» дает ей конверт с деньгами, оставленными вчерашним кавалером, но Тимиана не принимает денег. Старуха советует Осдорфу стать покровителем Тимианы. Отныне каждый вечер девушка танцует в популярном кабаре, расположенном под публичным домом. Как-то раз в этом кабаре проходит лотерея, главным призом которой становится Тимиана. По воле случая в заведении оказывается ее отец и Мета, его новая супруга. Взгляды отца и дочери встречаются. Мета уводит мужа на улицу.

   Проходит 3 года. Тимиана узнает о смерти отца. Она получает в наследство сумму залоговой стоимости аптеки; ей выплачивает эти деньги Майнерт, который берет в свои руки дело своего бывшего начальника. Первым делом он выставляет на улицу Мету, ныне – мать 2 детей. Тимиана отдает свою долю наследства своей маленькой сводной сестре, чтобы та не пошла той же дорогой, что и она. Узнав об этом щедром жесте, Осдорф, надеявшийся поправить свое положение, взяв в жены наследницу, выбрасывается из окна. На похоронах дядя и Тимиана винят себя в том, что довели его до отчаяния. Дядя Осдорфа хочет позаботиться о Тимиане и женится на ней. Семья Осдорфов предлагает Тимиане заняться перевоспитанием девушек. Так она попадает в свой бывший пансион, говорит директору и его жене все, что думает о них, и освобождает Эрику, которая снова попала в эти стены после нескольких неудачных побегов.

   ►  Последний из 10 немых фильмов Пабста, не уступающий по гениальности Ящику Пандоры, Die Büchse der Pandora и Безрадостному переулку, Die Freudlose Gasse, а то и превосходящий их. Техническая виртуозность Пабста, его дар рассказчика и наблюдателя за жизнью общества достигают расцвета, и зрелище этих качеств, объединенных вместе, производит сильное впечатление. Отличие Пабста от большинства кинорежиссеров этой увлекательной эпохи (Германия 20-х гг.) в том, что подлинным ядром его творчества становится реализм.

   Средствами реализма Пабст достигает границ кошмара и фантастики, обличает буржуазно-аристократическое общество, в котором строгий морализм и лицемерие глумятся над любыми ценностями, придает каждой декорации (исправительное заведение, публичный дом) вескую достоверность, выразительность и особое место в головоломке, из которой складывается картина гибнущего мира. В центр сюжета режиссер ставит сложный и почти непостижимый персонаж Тимианы, вошедший в историю благодаря Луизе Брукс, в очередной раз сыгравшей незабываемую роль. Было бы абсурдом (см. бредовые обобщения Адо Киру в книге «Любовь, эротизм и кино» [Ado Kyrou, Amour, érotisme et cinéma]) делать из этого персонажа некий архетип, носителя неких ценностей, будь то свободолюбие или безумная любовь, поскольку Тимиана, по мнению Пабста, – очаровательное порождение мира, где все ценности рухнули. Она совершенно не контролирует свои чувства (как только к ней прикасается мужчина, пусть незнакомый или даже неприятный ей человек, она тут же впадает в безвольный, пассивный транс, что-то вроде комы), способна на необычные порывы щедрости (не задумавшись ни на секунду, отдает свою долю наследства сводной сестре); подобно животному, приспосабливается ко всем авантюрным перипетиям судьбы, не встречает на пути ни одного человека, которого могла бы любить или уважать, – она находится по ту сторону добра и зла. Она существует в особой зоне, где отражаются противоречия и неотвратимое разложение гибнущего общества.

   На уровне формы ошеломляют продуманность, насыщенность и изобретательность режиссуры Пабста. Используются все разновидности выразительных крупных планов, а также редкие, но восхитительные движения камеры, всегда соответствующие напряженным моментам или ускорению действия; целые сцены с незаметным и на редкость искусным монтажом посвящены усилению драматизма встреч и конфликтов (гениальная сцена обмена взглядами между отцом и дочерью в кабаре). Каждый актер, будь то звезда или статист, становится главным героем посвященного ему плана, и его игра становится необходимым элементом социальной мозаики фильма. Впрочем, то же относится к большинству немецких фильмов, снятых в немой период. Острый и бесстрастный взгляд на пороки общества того времени напоминает Бальзака; взгляд на путь героини иногда вызывает ассоциации с Мидзогути. Но Пабсту целиком и полностью принадлежит реалистическая концепция, которая, по сути, отрицает всякий концептуальный подход и делает автора завзятым врагом всякой утопичности, мифологии, любых идеологических или интеллектуальных схем и конструкций, накладываемых на реальность. Пабст также отвергает всякую эстетическую деформацию, которая бы смягчила четкое и вместе с тем двусмысленное описание агонизирующего мира, трепещущего и бурлящего жизнью даже в разгар агонии. Едва ли стоит говорить о том, что на визуальном и драматургическом уровнях Дневник падшей – один из самых смелых фильмов в истории кинематографа. В каждой стране цензура старательно вырезала то какую-либо деталь, то целую сцену или сюжетную линию. В одной из самых 1-х версий сценария Тимиана становилась хозяйкой публичного дома (см. Королева Келли, Queen Kelly).

   N.B. Первая экранизация романа Маргарет Бёме была снята Рихардом Освальдом (1918).

  Токийская повесть

   1953 – Япония (135 мин)

     Произв. Shochiku, Ofuna

     Реж. ЯСУДЗИРО ОДЗУ

     Сцен. Кого Нода, Ясудзиро Одзу

     Опер. Юхару Ацута

     Муз. Кодзюн Сайто

     В ролях Тисю Рю (Сюкити Хираяма), Тиэко Хигасияма (Томи Хираяма), Со Ямамура (Койти Хираяма), Миякэ Кунико (Фумико Хиряма), Дзэн Мурасэ (Минору Хираяма), Харуко Сугимура (Сигэ Канэко), Нобуо Накамура (Курадзо Канэко), Сэцуко Хара (Норико Хираяма), Сиро Осака (Кэйдзо Хираяма), Кёко Кагава (Кёко Хираяма), Тоакэ Хисао (Осаму Хаттори), Тэруко Нагаока (Ёнэ Хаттори), Эйдзиро Тоно (Санпэй Нумата).

   Сюкити и Томи Хираяма, пожилые супруги, всю жизнь прожившие вместе с дочерью Киоко в маленьком порту Ономити на юге Японии, отправляются в Токио навестить детей. Это очень длинное путешествие, и совершают они его, несомненно, последний раз в жизни. Сначала они проводят несколько дней у сына Койти, районного врача, которому едва хватает на них времени. Его дети, вечно всем недовольный 12-летний мальчуган и мальчик помладше, довольно безразлично воспринимают бабушку с дедушкой. Затем старики переселяются к дочери Сигэ, довольно жадной женщине, владеющей парикмахерской. Та поручает Норико, вдове одного из сыновей Хираямы, погибшего на войне 8 лет назад, показать им Токио. Сюкити и Томи проводят великолепный день в обществе Норико, щедрой и приветливой молодой женщины, и с удовольствием предаются вместе с ней воспоминаниям об их сыне Содзи.

   Из соображений экономии Сигэ предлагает Койти отправить родителей на минеральный курорт Атами. Однако шум, жара и усталость заставляют их вернуться раньше, чем предполагалось. Тогда договариваются, что мать поселится у Норико, а отец – у своего старого друга из Ономити, давно уже переехавшего в Токио: господина Хаттори, нотариуса. «Вот мы и стали бездомными», – смеясь, заключает отец. Вместе с Хаттори и с еще одним другом он проводит вечер и часть ночи за веселой попойкой. Полиция отвозит его и 3-го друга к Сигэ: оба мертвецки пьяны. Мать превосходно проводит время с Норико, которая при расставании дает ей немного денег на карманные расходы.

   На обратном пути матери становится плохо; они с мужем вынуждены остановиться у сына Кэйдзо, живущего в Осаке. Чуть позже Койти получает телеграмму о том, что родители добрались домой, но матери стало хуже. Вскоре все дети собираются у ее постели. Она впала в кому и никого не узнает. Кэйдзо приезжает уже после ее смерти. После похорон дети разъезжаются – все, кроме Норико, которая остается на несколько дней, чтобы составить компанию свекру и Киоко. Киоко обвиняет братьев и сестер в эгоизме. Отец советует Норико, уставшей от скучной жизни, забыть о Содзи и снова выйти замуж. Сам же он должен теперь привыкать к одиночеству.

   ►  Из всех фильмов Одзу этот наиболее известен заграничному зрителю. Сами японцы выше ценят Позднюю весну, Banshun, и они, несомненно, правы. «Через эволюцию родителей и детей, – говорил Одзу, – я показал начало распада японской системы семейных взаимоотношений». Сделал он это, по своему обыкновению, очень скромно и аккуратно, стараясь не давить на зрителя, чтобы не испортить впечатление от фильма. Своей скромностью он напоминает героя Тисю Рю, который не хочет слишком строго судить детей («Они не так любезны, как раньше, но все равно любезнее многих», – говорит он жене). Стиль фильма старается сохранить равновесие между осознанием очерствения сердец у детей и не менее сознательной покорностью обстоятельствам, которые могут объяснить, если не оправдать, такой эгоизм. В авторской интонации также сохраняется равновесие между сожалением и безмятежным спокойствием. Токийская повесть – типичный пример элегии, в которой автор дает почувствовать свою боль, не окрашивая ее в беспросветно черные тона.

   Важнейшее значение для фильма имеет образ невестки (Сэцуко Хара). Этот персонаж не только по контрасту выделяет безразличие других детей: он помогает нам понять, что Одзу, истовый защитник семейных ценностей, еще больше отстаивал добродетели отдельной личности. Наконец, этот персонаж помогает вывести оригинальную мораль картины – ключевой элемент для Одзу: мы видим, что тот, кого встречают холоднее всего, готов отдать больше остальных.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (770 планов) в журнале «L'Avant-Scène», № 204 (1978). Сценарий и диалоги выпущены отдельным томом в издательстве «Publications Orientalistes de France» (1986; фр. название картины – Путешествие в Токио, Voyage a Tokyo).

  Травиата 53

   1953 – Франция – Италия (105 мин)

     Произв. Synimex, Venturini

     Реж. ВИТТОРИО КОТТАФАВИ

     Сцен. Туллио Пинелли, Федерико Дзарди, Сиро Ангели

     Опер. Артуро Галлеа

     Муз. Джованни Фуско

     В ролях Барбара Лааге (Маргерита, она же Рита), Армандо Франчоли (Карло Ривелли), Эдуарде Де Филиппо (Чериани), Габриель Дорзиа (синьора Зоэ), Марчелло Джорда (Ривелли-отец), Адольфо Джери (Донати), Луиджи Този.

   Молодого инженера Карло Ривелли вызывают к постели женщины, умирающей в санатории под Миланом. Некогда он любил эту женщину – Риту. Когда отец послал его стажером на прядильную фабрику в Милан, он познакомился с Ритой. Та была тогда содержанкой у богатого банкира. Ради Карло она рассталась со своим покровителем. Затем Карло отозвал к себе отец, чтобы уладить щекотливые финансовые вопросы. Когда он вернулся. Рита уже исчезла – Карло так и не понял почему. Теперь же Карло узнает, что Рита ради него уступила шантажу банкира. Тот обещал поправить положение Карло и его отца, если Рита останется с ним. Какое-то время она прожила с банкиром в Париже, а затем рассталась с ним. После этого она вела беспорядочную жизнь, которая за 2 года свела ее в могилу. Карло приезжает слишком поздно и не застает Риту в живых. Он смотрит, как ее кладут в гроб, и издалека наблюдает за похоронами.

   ►  Осовремененная экранизация «Дамы с камелиями» Александра Дюма-сына. В отличие от Риккардо Фреды, Коттафави всегда занимался популярным кинематографом против своей воли. При 1-й возможности он влился в «RAI» и посвятил себя более благородному труду (экранизациям классических пьес или романов). Здесь он пытается преобразить слишком неотесанную, на его взгляд, мелодраму в расиновских масштабов повествование о невозможности любить и быть любимым. Его амбиции иногда идут ему во вред и делают из него некое подобие Аитониони для бедных. Обратите внимание на скучную вечеринку или банальное описание бесхарактерных и зажатых персонажей, заблудившихся в собственных комплексах и душевных терзаниях. Аристократическая чуткость Коттафави находит подлинное выражение только в работе с актерами, в особенности – с актрисами. Барбара Лааге, играя шлюху, сохранившую в душе наивность и уязвимость, придает образу своей героини густоту и хорошо отражает ее душевный дисбаланс. Она постоянно разрывается между внезапными порывами нежности, которые всячески пытается сдерживать, и расчетливой твердостью. Но постепенно любовь берет в ней верх, и образ Риты теряет двусмысленность, становится прозрачным и трагическим: это жертва, в гибели которой больше виновата ее собственная тоска, нежели материальные события ее напряженной жизни. Коттафави старается строить режиссуру на молчаливом углублении в себя и, словно удачливый алхимик, действительно превращает персонажа мелодрамы в героиню трагедии. Но происходит это ценой социального и реалистического контекста фильма.

  Парижанка

   1923 – США (75 мин)

     Произв. UA (Чарлз Чаплин)

     Реж. ЧАРЛЗ ЧАПЛИН

     Сцен. Чарлз Чаплин

     Опер. Ролли Тотеро, Джек Уилсон

     В ролях Эдна Пёрвайэнс (Мари Сен-Клер), Адольф Манжу (Пьер Ревель), Карл Миллер (Жан Милле), Лидия Кнотт (мать Жана), Чарлз Френч (отец Жана), Клэренс Гелдерт (отец Мари), Бетти Моррисси (Фифи), Малвина Поло (Полетт), Генри Бергман (метрдотель), Чарлз Чаплин (носильщик на вокзале).

   Деревенька во Франции. Жан Милле готовится уехать во Францию со своей невестой Мари Сен-Клер, которую он похитил, поскольку ее родители противятся свадьбе, но в тот же вечер умирает его отец. Мари ждет Жана на вокзале, пока он идет за вещами, еще не зная о том, какое несчастье его постигло. Беспокоясь, почему он так долго не возвращается, Мари звонит ему по телефону и узнает, что он вынужден отложить отъезд: тут же она решает, что ему не хватило храбрости и вешает трубку, не дождавшись объяснений.

   Год спустя Мари становится видной фигурой в парижском полусвете: она – любовница Пьера Ревеля, богатого финансиста, циника и бонвивана. Он готовится жениться по расчету на состоятельной женщине, но при этом вовсе не собирается прекращать отношения с Мари. Навещая друзей, Мари ошибается квартирой и оказывается нос к носу с Жаном Милле, который живет в Париже с матерью. Она заказывает ему свой портрет. На последнем сеансе он говорит Мари, что любит ее по-прежнему и хочет на ней жениться. Мари приходится выбирать между любовью в бедности и положением содержанки в роскоши. Она решает расстаться с Пьером, но тот не принимает ее всерьез. Чтобы доказать, что она говорит правду, Мари выбрасывает в окно подаренное Пьером колье. Затем, увидев, что колье подобрал бездомный бродяга, она бегом несется на улицу, чтобы отнять его. Пьер хохочет, как сумасшедший. Мари идет к Жану и слышит от него, что он отнюдь не намерен на ней жениться. На самом деле Жана изводит мать, которая считает, что Мари его недостойна. Мари тут же уходит. В отчаянии Жан долго бродит под ее окнами. Пока она сидит с Пьером в ресторане на Монмартре, он передает ей записку с просьбой о последней встрече. Он подходит к их столику, дерется с Пьером, а затем в соседней комнате пускает себе пулю в лоб. Мать Жана хочет отомстить Мари за смерть сына, но отказывается от мести, когда видит, как глубоко Мари переживает эту потерю. Обе женщины уезжают в деревню, чтобы посвятить жизнь воспитанию детей-сирот. Однажды машина Пьера Ревеля на полном ходу проезжает мимо колымаги, в которой сидит Мари с ребенком.

   ►  2-й полнометражный фильм Чаплина после Малыша, The Kid. Также это 1-й фильм, в котором он не играет главную роль: повторить подобный эксперимент он решится только в неудачной Графине из Гонконга, A Countess from Hong Kong, 1967. Тут Чаплин находится на пике формы, и эта картина, на первый взгляд маргинальная в его карьере, многое говорит о нем самом и о его взгляде на мир. Впечатление такое, будто все, что в его прежних фильмах служило обрамлением, социальным фоном, внезапно выходит на 1-й план, и одновременно с этим из картины исчезают персонаж Чарли, мелодраматическая интонация и пылкий, остроумный бурлеск. Чаплин предстает всего лишь живописателем нравов, но зато каким: ироничным и жестоким, холодным и реалистичным – он не испытывает ни снисходительности, ни сочувствия к 3 главным персонажам, которых он наделил удивительной сложностью характеров и столь же удивительной аморальностью. В сюжете они получают по заслугам, и их судьба в безжалостном, но, в конечном счете, «справедливом» мире во всех отношениях достойна их характера. Таков суровый урок этого фильма, снятого без сценария, при полной свободе вдохновения и головокружительной виртуозности автора. Парижанка была десятилетиями недоступна для зрителя, однако сегодня по-настоящему поражают ее современность, сухая выразительность, трезвая игра актеров, точность повествования, острая, многозначительно лаконичная раскадровка. В картине царит абсолютный классицизм. Никаких прикрас, никаких пустот. Манжу и прочие актеры играют с такой силой и такими скупыми средствами, какие были невиданным явлением в начале 20-х гг., поэтому на самых проницательных зрителей фильм произвел эффект разорвавшейся бомбы. Можно даже почти сожалеть о том, что Чаплин так редко отказывался от привычных атрибутов своего экранного персонажа и работал только в режиссерском кресле. Но фильм не имел успеха у публики, и Чаплин вновь надел маску своего героя и отправил его прямиком на скалы Аляски.

m

1) папа

2) разг. ( в обращении) папаша, дядя, отец

1) ходить, расхаживать взад и вперед

2) разъезжать, путешествовать

3) пользоваться полной свободой, чувствовать себя свободно

общ. мой отец покойник, мой покойный отец

1) общ. питающий, муж кормилицы, приёмный отец, дающий пропитание, воспитатель (чужого ребёнка), питательный

2) перен. духовный отец, наставник, вдохновитель

  Рыжая Борода

   1965 - Япония (180 мин)

     Произв. Toho, Kurosawa Film Productions (Рюдзо Кикугима и Томоюки Танака)

     Реж. АКИРА КУРОСАВА

     Сцен. Рюдзо Кикусима, Хидэо Огуни, Масато Идэ и Акира Куросава по одноименному роману Сюгоро Ямамото (Akahige shinryotan)

     Опер. Асакадзу Накаи и Такао Сайто (Cinemascope)

     Дек. Ёсиро Мураки

     Муз. Масару Сато

     В ролях Тосиро Мифунэ (Кёдзо Ниидэ по прозвищу Рыжая Борода), Юдзо Каямэ (Нобору Ясумото), Ёсио Цутия (Хандаю Мори), Тацуёси Эхара (Гэндзо Цугава), Рэйко Дан (Осуги), Кёко Кагава (сумасшедшая девушка), Каматари Фудзивара (Рокускэ), Акэми Нигиси (Окуни), Цутому Ямадзаки (Сахати), Миюки Кувано (Онака), Эйдзиро Тоно (Гохэйдзи), Такаси Симура (Токубэй), Тэруми Ники (Отоё), Харуко Сугимура (Кин), Ёко Наито (Масаэ), Кэн Мицуда (отец Масаэ), Кинуё Танака (мать Нобору), Тисю Рю (отец Нобору), Ёситака Дзуси (малыш Тёдзи).

   Конец эры Токугава (XIX в.). Молодой человек Ясумото, пройдя в Нагасаки курс голландской медицины, возвращается в Эдо и приходит к директору больницы «Койсикава». Директор - Кёдзо Ниидэ по прозвищу Рыжая Борода - человек сурового, упрямого и властного нрава, однако все его окружение относится к нему с восхищением и преданностью. Рыжая Борода всю жизнь посвятил беднякам и даже учредил для них бесплатную консультацию. Ясумото узнает, что ему предстоит стать главным помощником Рыжей Бороды, и эта новость сильно его расстраивает, поскольку он рассчитывал на место при дворе сегуна. Чтобы спровоцировать увольнение, он принимается изо всех сил нарушать правила внутреннего распорядка, установленные Рыжей Бородой. В отдельном павильоне больницы живет в изоляции женщина редкостной красоты, страдающая от крайне опасной разновидности безумия и убившая 3 своих любовников. К ней запрещено приближаться. Ясумото думает, что сумеет ее вылечить. Он слушает ее рассказы о детстве, о том, как ее неоднократно насиловали; внезапно женщина всаживает ему в шею заколку для волос. Ясумото остается жив только благодаря вмешательству Рыжей Бороды.

   Через несколько дней, когда рана заживает, он - уже не столь самоуверенно - возвращается к принудительному обучению у Рыжей Бороды. На его глазах умирают 2 пациента. Первый, Рокускэ, отходит в молчании, не в силах пережить трагедию, отравившую всю его жизнь. Его дочери пришлось выйти замуж за любовника матери - по материнскому же приказу. После смерти отца дочь приходит к Рыжей Бороде и доверяет ему своих маленьких детей; Рыжая Борода передает их на попечение семье, живущей по соседству. Она пытается зарезать мужа, но наносит ему лишь легкие раны. Рыжая Борода защищает ее, шантажируя полицейского комиссара, и отнюдь этим не гордится. Второй умирающий - Сахати, человек почти святой, его обожают все соседи. Всю жизнь он им помогал. Перед смертью он раскрывает тайну. У него была любимая жена, которая пропала при землетрясении. Однажды он встретил ее с ребенком. Тогда она призналась, что познакомилась с Сахати, будучи уже замужем за другим человеком, сделавшим немало добра ее обнищавшей семье. После этого признания, не видя иного выхода из ситуации, она зарезалась у Сахати на глазах. Чтобы жить рядом с ней, Сахати похоронил ее у себя в доме. Скелет этой женщины находят, когда часть дома обрушивается.

   Ясумото все больше увлекается работой в больнице и событиями, в которых эта работа вынуждает его участвовать, и начинает ходить вместе с Рыжей Бородой к пациентам. Он видит, как тот предписывает строгий режим богачу, чья болезнь вызвана круглосуточным обжорством. За это Рыжая Борода требует огромный гонорар, который впоследствии пожертвует бедным. Он вырывает из рук директрисы публичного дома 12-летнюю девочку, которую та хотела заставить «работать». При этом Рыжей Бороде приходится драться с целой толпой врагов, и он с честью выходит из этой потасовки. Девочка, знавшая в своей жизни только несчастья и грубость, похожа на дикого зверька. У нее начинается лихорадка, и Рыжая Борода поручает ее Ясумото. Девочка становится первой пациенткой молодого врача. Ясумото удается приручить ее вниманием и заботой. И она, в свою очередь, будет заботиться о Ясумото, когда лихорадка перекинется на него. Девочка знакомится с 7-летним парнишкой по прозвищу Крысеныш. Тот ворует еду, чтобы прокормить семью. Девочка решает отдать ему свой обед и все, что ей удается собрать на больничной кухне; взамен она умоляет его больше не воровать. Однажды Крысеныш прощается с ней, потому что его семья уезжает в далекую и чудесную страну. Вскоре его семью находят: на самом деле все они отравились крысиным ядом. Рыжей Бороде удается спасти мать, отца и Крысеныша. Ясумото вновь обретает покой в частной жизни и соглашается жениться на сестре своей бывшей невесты (эта невеста изменила Ясумото перед его приездом в больницу). После женитьбы тесть выбивает для него место врача в сёгунате, но Ясумото умоляет Рыжую Бороду оставить его у себя. «Сам потом будешь жалеть об этом», - ворчит, по своему обыкновению, старый врач.

   ► Рыжая Борода может считаться центральной частью гуманистической трилогии, в которую также входят Жить, Ikiru и Додэскадэн, Dodesukaden. Все эти фильмы отличаются необычайной длиной, огромным количеством персонажей - от детей до глубоких стариков - и описывают цепь событий и переживаний, в которых укладываются целые судьбы. Рыжая Борода, по признанию самого Куросавы, был самым амбициозным. Съемки растянулись на 2 года и происходили в огромной декорации деревни, построенной с нуля. На площадке режиссер устанавливал, в зависимости от плана, от 1 до 5 камер. Мастерски используя широкий формат, длинные планы и объективы с очень длинным фокусом, Куросава достигает того бетховенского масштаба, которого и добивался для своей картины. Задачей трилогии стало исследование бескрайней бездны человеческих горестей, причем режиссер позаимствовал у Гюго и Достоевского точку зрения, отрицающую полное отчаяние и пессимизм. Две основные идеи, помимо прочих, определяют содержательность фильма и придают ему невероятно мощный гуманистический заряд. Многие действующие лица приходят к готовности посвятить свою жизнь тому, чтобы облегчить мучения ближнего. В этой жертве и в непрерывной деятельности они черпают силу и находят гармонию, которых бы им иначе не хватало. Спасая других, они спасают себя. Эти сила и гармония не имеют ничего общего со счастьем в традиционном его понимании. Они не исключают ни гнева, ни отчаяния, но все же, по мнению Куросавы, дают человеку возможность, как никогда, почувствовать всю полноту жизни. Этот опыт может переживаться на разных уровнях (Рыжей Бородой, Ясумото и девочкой, выхаживающей Ясумото), что нам доказывает весьма умелая и многогранная конструкция фильма, богатая нюансами и рифмами; в этой конструкции персонажи часто обнаруживают у других собственные дилеммы и страхи. 2-я основная идея, выражаемая персонажами и перипетиями фильма, заключается в том, что большинство физических болезней человека скрывают за собой нравственную ущербность, которая является одновременно их источником, тайной подпиткой и объяснением. Куросава всегда отказывался отделять в человеке духовное начало от материального. Здесь одна из причин того, что его творчество завоевало столь долговечное и неподвластное моде признание публики во всем мире.

  Улица стыда (***)

   1956 - Япония (85 мин)

     Произв. Daiei (Масаити Нагата)

     Реж. КЭНДЗИ МИДЗОГУТИ

     Сцен. Масасигэ Нарусава по повести Ёсидо Сибаки «Susaki nо оnnа»

     Опер. Кадзуо Миягава

     Муз. Тосиро Маюдзуми

     В ролях Матико Кё (Мики), Аяко Вакао (Ясуми), Айко Мимасу (Юмэко), Митиё Koгурэ (Ханаэ), Кумэко Урабэ (Отанэ), Ясуко Каваками (Сидзуко), Хироко Матида (Ёри).

   Есивара, квартал наслаждений в Токио, процветает уже 3 столетия. Но в наши дни (1956 г.) парламент обсуждает законопроект о запрете проституции. Этот проект тревожит и возмущает хозяина и хозяйку публичного дома «Рай», куда как раз приходит новенькая Мики. Она дочь торговца из Кобэ; сбежала из дома и некоторое время жила с американскими солдатами. Она красива, лишена комплексов и твердо намерена заработать как можно больше денег; а деньги всегда нужны ей, чтобы утолять тягу к роскоши: духам, драгоценностям, нарядам и пр. Неожиданно в публичный дом приезжает сын другой проститутки, Юмэко. Он нашел работу на заводе и хочет повидаться с матерью. Юмэко не желает принимать сына в такой обстановке. Сын осознает, где работает мать, и чувствует глубочайший стыд. Позже мать назначает ему встречу где-то в Токио. Она объясняет, что занялась этой профессией, чтобы вырастить его, но сын все равно говорит, что не желает больше ее видеть. Юмэко же надеялась поселиться с ним. Вернувшись в «Рай», она сходит с ума, и ее увозит «скорая». Мики уводит клиента у Ёри - проститутки старше ее. Ёри оскорбляет и Мики, и своего бывшего клиента. «Тот, кто платит, выберет свежую рыбу вместо тухлой», - спокойно отвечает клиент. Ёри плачет, но утешает себя мыслями о скорой свадьбе с крестьянином. Пользуясь статьей закона (еще не принятого парламентом), по которой проститутки освобождаются от долгов перед владельцами публичных домов, если решат уйти из профессии, Ёри уезжает из Токио к своему жениху. Но вскоре возвращается. В деревне с ней обращались как со служанкой или рабыней. «По крайней мере здесь, - говорит она подругам, - я трачу заработанные деньги сама». Ханаэ работает в «Раю» неполный рабочий день, чтобы прокормить туберкулезного мужа и маленького ребенка. Однажды она возвращается домой, когда муж уже собрался повеситься. Она вынимает мужа из петли и в порыве гнева винит его в трусости.

   К Мики приходит отец. Ради чести семьи он призывает ее вернуться домой. От отца Мики узнает, что ее мать умерла год назад. Отец уже успел жениться на своей прежней любовнице. Мики винит его в том, что он измучил ее мать своими бесконечными загулами. Она обращается с ним, как с клиентом, и делает вид, будто хочет затащить его в постель. Он в ужасе спасается бегством. «Какая мелодрама!» - восклицает она после его ухода. Ясуми по прозвищу Банкирша думает только о том, как бы сэкономить. Она вытягивает деньги из клиента, который хочет на ней жениться. Затем она объявляет ему: «Я торгую телом, но моя жизнь не продается». Клиент украл эти деньги у своей компании, а потому устраивает скандал в «Раю», чтобы вернуть их, и калечит Ясуми. Его разыскивает полиция. Позднее Ясуми присваивает магазин тканей и постельных принадлежностей, которым владел несчастный клиент, становится поставщицей «Рая» и предлагает бывшим коллегам услуги ростовщицы. Принятие закона против проституции отложено. Совсем юная девочка, дочь шахтера, пострадавшего при аварии, приступает к работе. Хозяйка впервые гримирует ее, причесывает и наряжает гейшей. Мики подбадривает ее: «Думай о тех, кто отдается бесплатно. Работай с огоньком». Девочка скромно строит глазки клиентам.

   ► 85-й и последний фильм Мидзогути (сохранилось из них чуть больше 30). Близкие режиссера утверждают, что в 1956 г. у Мидзогути было множество планов и он готовился к новому повороту в своем творчестве. И все же для нас Улица стыда остается его завещанием - не только потому, что это его последняя картина, но и по внутренним причинам - сюжету, атмосфере, тщательно воссозданной в студии, и композиции, наполненной повторяющимися темами. Несколько персонажей, несколько умело переплетенных женских судеб вкратце пересказывают все творчество режиссера. Рядом со своими привычными чувствами и ситуациями - самопожертвованием и отвагой, отчаянием и безумием - Мидзогути находит место и для более современных персонажей и моделей поведения: молодая Мики, замкнутая в вынужденном, но совершенно оправданном эгоизме; циничная Ясуми, внешне излучающая безупречную жизнерадостность. Мидзогути бросает последний взгляд на этих людей, населяющих мир, жестокость которого остается неизменной, несмотря на мнимую эволюцию общества. Его камера всегда стоит там, где за внешней банальностью скрывается трагедия, где персонажи черпают чувство собственного достоинства в своем извечном несчастье. Его взгляд, неизменно внимательный и бесстрастный, ухватывает самые незаметные и самые показательные жесты актрис. Иногда он зло иронизирует над средой, хорошо ему знакомой как художнику и мужчине. В самом деле, Улица стыда свидетельствует главным образом о тайном стыде мужчины, рисовавшего портреты гейш и связанного с ними сложными отношениями. Фильм имел большой коммерческий успех и, как говорят, помог продвижению нового закона о проституции, принятому в 1957 г.

   ***

   --- Другое русское название: Улица красных фонарей.

 Germania anno zero / Deutschland in Jahre null / Allemagne, annee zero

 Германия, год нулевой

   1947 - Франция - Италия - Германия (оригинальная нем. версия: 68 мин; ит. версия: 74 мин. фр. версия: 71 мин)

     Произв. Теvеrе Film (Альфредо Гуарини и Роберто Росселлини), Salvo d'Angelo Production (Рим), Sadfi (Берлин), UGC (Париж)

     Реж. РОБЕРТО РОССЕЛЛИНИ

     Сцен. Роберто Росселлини, Карло Лидзани, Макс Кольпе по сюжету Базилио Франкины

     Опер. Робер Жюльяр

     Муз. Ренцо Росселлини

     В ролях Эдмунд Мёшке (Эдмунд Кёлер), Эрнст Питтшау (отец Эдмунда), Ингетрауд Хинце (Ева), Франц Крюгер (Карл-Хайнц), Эрих Гюне (Эннинг).

   Берлин, лето 1947 г. В разрушенном городе маленький Эдмунд Кёлер - надежда и опора своей семьи. Его отец болен и не может работать. Его старший брат, служивший в вермахте, не выходит из дома. Его сестра шатается по барам, но пока еще отказывается выходить на панель. Эдмунд копает могилы на кладбище, но оттуда его выгоняют, потому что он слишком молод, и тогда он пытается продать весы хозяина квартиры, у которого укрылась его семья. Он встречает своего бывшего школьного учителя Эннинга, который бросил преподавать и живет у богатого покровителя (который, судя по всему, очень любит окружать себя маленькими мальчиками). Эннинг дает Эдмунду пластинку с речью Гитлера, чтобы тот продал ее американским солдатам у Рейхсканцелярии. Безупречно справившись с этим заданием, Эдмунд связывается с бандой подростков и промышляет грабежом. Отцу от недоедания становится хуже; несколько дней он проводит в больнице, где может наконец поесть вволю. Дождавшись его возвращения, Эдмунд вспоминает слова Эннинга о необходимости уничтожать слабых и угощает отца отравленным чаем. Старик умирает. Эдмунд рассказывает о своем поступке Эннингу, но тот в ужасе называет его чудовищем. Мальчик убегает. Некоторое время спустя он бросается с крыши разрушенного дома.

   ► 3-я часть трилогии Росселлини о войне (после фильмов Рим, открытый город, Roma città aperta и Пайза, Paisà). Германия, год нулевой великолепно увязывает между собой эти 2 картины, следующие, в основном, документальному направлению, и серию интимистских фильмов с Ингрид Бергман. В самом деле, в контексте необыкновенно сильного описания реального состояния общества Росселлини прежде всего хочет рассказать историю одного-единственного персонажа - Эдмунда. В этом отношении фильм представляет собою квинтэссенцию неореализма в понимании Росселлини. «Неореализм, - писал он, - состоит в том, чтобы с любовью следовать за человеком, за всеми его впечатлениями и открытиями. Этот человек кажется совсем маленьким под гнетом некой силы, которая стоит выше его и наносит безжалостный удар в тот миг, когда человек начинает дышать свободно и не ожидает беды. Для меня важнее всего как раз это ожидание; на него надо делать упор, не ослабляя финального краха». («Cahiers du cinema», август-сентябрь 1955 г.; перепечатка - в книге «Rossellini, Le cinema revele»). Итак, камера пристально следит за слабым, уязвимым человеком; в результате образуется большое количество довольно длинных планов, и потому в фильме Германия, год нулевой гораздо меньше склеек (всего 248 планов), чем в Риме или Пайзе.

   Росселлини переносит место действия своих картин из Италии в Германию - территория его творчества расширяется; вскоре она достигнет масштабов всей Европы, а затем и целого континента (Индия). На Германию, как и на все свои темы и персонажей, Росселлини смотрит и с социальной, и с нравственной точек зрения. Для него поле социального анализа и поле анализа нравственного полностью совпадают. Он сам с такой точностью выразил свои мысли, что нам остается лишь процитировать его: «Немцы были такими же людьми, как и все остальные: что же привело их к катастрофе? Ложная мораль, сама сущность нацизма, отказ от жалости в пользу культа героизма, восхваление силы вместо слабости, тщеславия вместо простоты. Вот почему я выбрал историю про невинного ребенка, которого извращенные утопические идеи толкают на преступление, которое в его глазах выглядит героическим поступком. Но в нем еще не погасла искра нравственности: он кончает жизнь самоубийством, чтобы избавиться от этой боли и этого противоречия» (там же).

   Что касается вымысла, Росселлини отнюдь не пренебрегает им; наоборот, он вовсю использует его для пущей скандальности: здесь она выражается в самой фигуре ребенка, преступника и самоубийцы; в фильме Европа 51, Europa 51 - в финальном осуждении Ирен. Характерные особенности стиля Росселлини - сдержанность, граничащая с бесстрастностью (в этом Росселлини близок к Мидзогути). документальная жесткость (т. е. искусство грубой, неприукрашенной документалистики), повышенное внимание к ближнему - все более усиливаются по мере того, как жизнь маленького Эдмунда близится к финалу. К этому следует добавить лаконичность, быстрый темп повествования (его можно сравнить со сбивчивой речью рассказчика), идущие от крайней сдержанности режиссера, от его близкого знакомства с темой и веры в зрелость зрителя; эта вера иногда оборачивалась против него.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (248 планов) в «Roberto Rossellini: la trilogia della guerra», Bologna, Cappelli Editore, 1972 (английский перевод - Grossman, New York, 1973).

  Ангельское личико

   1953 - США (91 мин)

     Произв. RKO (Хауард Хьюз)

     Реж. ОТТО ПРЕМИНДЖЕР

     Сцен. Фрэнк Ньюджент и Оскар Миллард по сюжету Честера Эрскина

     Опер. Гарри Стрэдлинг

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Роберт Мичам (Фрэнк Джессап), Джин Симмонз (Диана Тремэйн), Мона Фримен (Мэри Уилтон), Герберт Маршалл (Чарлз Тремэйн), Леон Эймз (Фред Барретт), Барбара О'Нил (миссис Тремэйн), Кеннет Тоби (Билл Комптон), Реймонд Гринлиф (Артур Вэнс), Грифф Барнетт (судья), Роберт Джист (Миллер), Джим Бэкас (Джадсон).

   Машина «скорой помощи» несется в ночи к шикарной калифорнийской вилле, где отравилась газом мисс Тремэйн. Пострадавшая, супруга писателя, женатого на ней 2-м браком, утверждает, что ее пытались убить. Полиция заключает, что это был несчастный случай. Перед уходом один из санитаров Фрэнк Джессап обращает внимание на Диану, дочь мистера Тремэйна от 1-го брака. Она играет на фортепьяно. Вскоре у нее начинается нервный срыв, и Фрэнк пытается ее успокоить. Она идет за Фрэнком и подходит к нему в кафе. Они ужинают вместе и идут танцевать. Весь вечер Диана заваливает Фрэнка вопросами и узнает, что его мечта - открыть специальную автомастерскую для спортивных машин. На следующий день Диана связывается с медсестрой Мэри, помолвленной с Фрэнком, и предлагает тайно передать ей деньги на осуществление этого проекта. Мэри отказывается принять подарок, потому что ясно видит намерения Дианы: та хочет посеять сомнения в ее душе, поскольку Фрэнк накануне обманул ее.

   Диана добивается от родителей, чтобы те наняли Фрэнка шофером. Теперь они видятся чаще. Диана рассказывает о проекте Фрэнка мачехе, та сначала думает вложиться в дело, но потом забывает о своем намерении. Диана бесконечно клянет мачеху, которая якобы завидует их близким отношениям с отцом. Отец Дианы после 2-й женитьбы не может писать. Однажды ночью Диана пробирается в комнату Фрэнка и уверяет, что мачеха пыталась отравить ее газом. Фрэнк не верит ни единому ее слову и говорит, что скорее миссис Тремэйн может обвинить в этом Диану. После этого разговора он пытается возобновить отношения с Мэри. Он решил уйти с работы у Тремэйнов и объясняет Диане, что они с ней живут в разных мирах. Тем не менее, она заставляет его передумать.

   Однажды Диана отправляет Фрэнка за покупками, а ее мачеха собирается на турнир по бриджу. Отец Дианы просит жену подбросить его до города и садится в машину. Миссис Тремэйн жмет на педаль газа, но машина едет назад и падает в пропасть. Фрэнка допрашивает полиция, поскольку в его комнате найден чемодан Дианы. Фред Барретт, звезда адвокатуры, приходит в тюремный лазарет, чтобы поговорить с Дианой, находящейся в шоке после происшествия. Она берет всю вину на себя и пытается снять обвинения с Фрэнка, у которого научилась фокусам с автомобильным двигателем. Адвокат дает ей понять, что ее признаниям все равно не поверят и она к тому же потеряет Фрэнка. Адвокат настаивает на совместной защите обоих обвиняемых. Он даже предлагает им как можно скорее пожениться, чтобы произвести хорошее впечатление на присяжных. Брачная церемония проводится в больнице.

   На процессе эксперт подтверждает, что авария была подстроена, однако Барретт добивается оправдания обоих обвиняемых. Сразу же после оглашения вердикта Фрэнк говорит Диане, что хочет развода. Он отправляется к Мэри, но та прогоняет его. Диана выставляет слуг и долго бродит одна по опустевшему особняку. Она приходит в кабинет Барретта и хочет продиктовать заявление, где берет на себя всю ответственность за гибель родителей. Адвокат утверждает, что подобное заявление не будет иметь юридической силы и приведет только к тому, что Диану запрут в сумасшедшем доме. Она возвращается домой. Фрэнк приезжает отдать ей машину. Он собирается в Мексику. Диана предлагает подвезти его до автобусной остановки. Как только Фрэнк садится в машину, Диана дает задний ход и направляет машину прямиком в пропасть. Через несколько минут приезжает такси, вызванное Фрэнком, и безуспешно сигналит, стоя перед виллой.

   ► Зэнак, державший Преминджера на контракте, «одолжил» его Хауарду Хьюзу и студии «RKO», и режиссер был вынужден взяться за этот заказной проект. Поссорившись с Джин Симмонз. Хьюз был твердо намерен сделать с ней еще 1 фильм, пока не истек срок ее контракта с «RKO». Для этого ему нужна была железная рука, и он увидел подходящего человека в Преминджере (с которым, кстати, дружил). Он предоставил режиссеру полную свободу. Преминджеру не понравился материал, написанный Честером Эрскином, и он доверил сценарий 2 авторам - Фрэнку Ньюдженту и Оскару Милларду, причем последнего рекомендовал брат Преминджера Инго, литературный агент. Съемки должны были начаться немедленно; то есть подготовка была сведена к минимуму, и часто сцены писались по ночам, перед тем как наутро попасть на съемочную площадку. Преминджер любил подолгу вынашивать сценарий, тщательно готовиться к съемкам и загодя репетировать с актерами, а потому счел такие условия работы чудовищными. Но произошло чудо, достаточно распространенное в Голливуде, и эти условия не помешали Преминджеру снять один из самых личных своих фильмов, отшлифованный в совершенстве, где нисколько не ощущается спешка или отсутствие подготовки.

   Джин Симмонз и ее персонаж вошли в число наиболее типичных и чарующих героинь Преминджера. Диана Тремэйн - архетип современной извращенной, упрямой и расчетливой девочки-подростка: она чувствует пропасть, которая отделяет ее от всего и от всех, в особенности от тех, кого она любит. Поверив, что она сможет преодолеть эту пропасть усилием воли, она подстраивает автокатастрофу. Трудно ее осуждать, поскольку она сама обрекает себя на самое страшное наказание. Легкий, элегантный, ледяной стиль Преминджера, одновременно и очень близкий к сюжету, и очень отстраненный, демонстрирует не только художественные красоты, но и глубинный психологизм. Поверхностный слой картины и ее тайные глубины становятся единым целым, они раскрываются разом в авторском взгляде, где чувствуется ювелирная точность. К слову, фильмы Преминджера часто обладают свойствами ювелирных изделий: блеском, многогранностью, долговечностью, загадкой.

   Как и в Лоре, Laura, камера исследует взаимоотношения между персонажами и измеряет разделяющую их бездну. Из строгости анализа, в конце концов, рождается душераздирающий лиризм. Ангельское личико - щемящее, совершенное, самодостаточное произведение, которым можно наслаждаться в отрыве от прочих фильмов режиссера. В то же время красота фильма вписывается в общую гармонию творчества Преминджера с 1944 по 1965 гг. (от Лоры до Зайки Лейк, Bunny Lake Is Missing). В самом деле, в творчестве великих режиссеров часто проявляется некая скрытая, почти космическая гармония, ускользающая от них самих. Путь Преминджера за эти 20 лет можно сравнить с земными сутками: вечерние сумерки постепенно перешли в ночь, затем забрезжило солнце и наступил яркий, солнечный полдень: Исход, Exodus и Кардинал, The Cardinal. В конце пути появляется Зайка Лейк, и снова сгущаются сумерки. В Ангельском личике мы пока что находимся в самом сердце ночной тьмы, на краю пропасти, где в последние секунды фильма эхом раздается бессмысленный клаксон такси, которого больше никто не ждет.