матвей

Матвей. Кто вам сказал, что я безнадёжен? Доктор? Если так, то выходит - незачем меня в Москву тащить, а вы везёте меня в Москву. Значит думаете: а вдруг, мол, выживет? А если есть хоть с ноготь надежды, как можно руки опускать? (А. Афиногенов, Далёкое) — Matvey. Who told you I'd lost hope? The doctor? But is it impossible for him to have been mistaken in his diagnosis? If he couldn't have been mistaken there's no point in dragging me to Moscow, and yet that's what you're doing. So you think, who knows, he may get over it. And if there's an iota of hope, how can one give up the fight?

Наталья кляла казну: словно в насмешку, доставили зерно. А как его молоть? Но женщина не смела опускать руки. Она знала: если отступится, все погибнут. (Н. Задорнов, Амур-батюшка) — Natalya cursed the authorities for sending them grain instead of flour as though to mock them. How on earth were they to grind it? But she dare not give way to despair. She knew that if she lost heart they would die of hunger, her whole family would perish.

Николай должен снова взяться за комсомольские дела, быстро перевести всю работу на военные рельсы, сформировать из молодёжи роту для истребительного батальона. (Б. Полевой, Золото) — Nikolai has to plunge again into Komsomol affairs; reorganise all the work on military lines and drum up the young people into a company for the attack battalion.

У них были разные интересы: Матвей сводил разговор на военные рельсы, а она отмахивалась худой рукой: корова вон обезножела, что делать, чем кормить? (Н. Евдокимов, Была похоронка) — Their interests were too different. Matvei kept turning the conversation to military lines, which she brushed aside with a thin hand: her cow had hurt a leg, and how was she to feed it now?

Матвей... качнул гармошку к груди и взял аккорд, зловещий и призывный. - Поддать ткачам жару? Под песню всяк в драку полезет! (С. Мстиславский, Грач - птица весенняя) — Matvei... swung the accordion up to his chest and drew out an ominous invocatory chord. 'Shall I give the weavers a hot one? There isn't anyone who won't fight to a song!'

- Я-а-а-авишься, яа-а-авишься домой, мошенник! - нёсся вслед мне голос бабушки. А тут ещё мужики поддали жару: - Держи его! - крикнули, и я не заметил, как оказался на верхнем конце деревни. (В. Астафьев, Конь с розовой гривой) — 'You'll come home! You'll have to come! Swindler!' Granny's voice pursued me. The men put a whiplash to my heels by shouting, 'Stop him!' and before I knew it I was at the other end of the village.

Тогда Матвей сурово сказал: - Ты, Маркуша, - придерживай язык. Я те врать не позволю! (М. Горький, Жизнь Матвея Кожемякина) — 'You'd better watch that tongue of yours, Markusha,' said Matvei severely. 'I'll not allow you to go on fabricating lies like this.'

Я чуть не сказал, что мы и приехали для научной работы, но вовремя посмотрел на Володю и придержал язык. (В. Каверин, Два капитана) — I was on the point of saying that we had in fact come to carry on scientific work, but I caught Volodya's eye in time and held my tongue.

И вот всё-то это общество князь принял за самую чистую монету, за чистейшее золото, без лигатуры. (Ф. Достоевский, Идиот) — This, then, was the gathering which the prince un-questioningly took for the real Simon Pure, or unalloyed gold.

Матвей говорил печально и смиренно, но если бы Тоня повнимательней посмотрела на него, то увидела бы, как хитро поблескивают его прищуренные, насмешливые глаза. Однако она ещё не знала, что это за парень, и принимала печаль и смирение за чистую монету. (С. Антонов, Дело было в Пенькове) — Matvei spoke sadly and humbly, but had Tonya been sharper she would have seen the cunning twinkle in his narrowed, mocking eyes. But she did not know yet what sort of chap he was and took his sadness and humility in all earnest.

Она... принимала за чистую монету и любила все человеческие собрания, питала страсть к знакам внимания, ко всему этому пиетету почёта и уважения. (А. Битов, Доктор) — She liked all human gatherings and took them at their face value; she adored these tokens of attention and respect.

Цибулько и Одинцов помогли Красносельскому, и тот пришёл в себя. (А. Платонов, Одухотворённые люди) — Tsibulko and Odintsov moved Krasnoselsky to a more comfortable position and he came to.

[Матвей] пришёл в себя через много дней в госпитале. (Н. Евдокимов, Была похоронка) — Matvei regained consciousness many days later, in hospital.

Студенцов сбегал за водой, добыл где-то валидол, валерьянку и не отходил от Анны Кирилловны, покуда она окончательно не пришла в себя. (И. Меттер, Вдвоём) — Studentsov... dashed off for some water, got hold of some restorative from somewhere and did not leave Anna Kirillovna's side until she had well and truly came round.

[Смеляк] страдал, обливался потом и лишь изредка приходил в себя, раскрывая мутные, одурманенные болью глаза. (В. Поволяев, Остановка на Большой земле) — Smelyak was suffering, dead to the world, only occasionally recovering consciousness and opening dimmed eyes, crazed with pain.

Мечик ещё не пришёл в себя после смерти Фролова и исчезновения Пики. (А. Фадеев, Разгром) — Mechik had not yet fully recovered from the death of Frolov and the disappearance of Pika.

Атаман уже давно пришёл в себя. В глазах его опять играли весёлые огоньки, и он заметно хорохорился, лукаво поглядывая на Сен-При. (С. Голубов, Багратион) — The Ataman had collected his wits by now. His eyes again twinkled merrily, and he was ostentatiously preening himself and looking at Saint-Priest slyly...

Сначала ему надо было прийти в себя. Он курил, делал затяжки так часто, будто пил воду. (В. Распутин, Деньги для Марии) — He had first of all to get a grip on himself. He drew the smoke into his lungs in quick little puffs, like swallowing water.

[Барыня] выдала её за скотника и сослала с глаз долой. (И. Тургенев, Дворянское гнездо) — The landlord's wife married her to a cattleman and banished from her presence.

Совсем недалеко щёлкнул бич и послышалось мычание. "Стадо, - понял я. - Пойду-ка спрошу у пастуха дорогу. Что мне пастух сделает? Спрошу, да и скорей с глаз долой". (А. Гайдар, Школа) — A whip cracked close by and cows mooed. 'A herd,' I said to myself. 'I'll go and ask the herdsman the way. What harm can a herdsman do me? I'll ask him and clear off as quick as I can.'

- Погулять охота, а в районе у себя не шибко разгуляешься - на виду. Вот они и идут с глаз долой. (В. Шукшин, Охота жить) — 'They just want a good time, but you can't have much of a good time in your own district - too many people watching. So they like to keep out of sight.'

- Своевольничаешь, Матвей! Захотел бродягой быть, галахом? Ну, и будешь бродягой. Иди с глаз долой! (Ф. Гладков, Вольница) — 'Want to have it your own way, Matvei, do you? Want to become a beggar? Well, so you shall. Get out of my sight!'

- Ты сначала с моё поживи, Константин Наркизыч, а тогда уже и осуждай меня. (И. Тургенев, Записки охотника) — 'You go through what I have, Konstantin Narkizich, before you blame me!'

Матвей приоткрыл печальные глаза, по-отечески снисходительно глянул на Колю. - Эх, сынок, сынок! Поживёшь с моё - больше понимать будешь. (В. Астафьев, Сибиряк) — Matvei opened his sad eyes and looked at Kolya with a father's patience. 'Ah, my son! When you've lived as long as I have, you'll understand better.'

Птица из четырёх букв, две ноги имеет, без крыльев летает. - Кто ж такая? - Ба-ба. Аккурат четыре буквы. - Зинаида рассмеялась. - С тобой не соскучишься. - Не соскучишься, - подтвердил Матвей, - я весёлый товарищ. (Н. Евдокимов, Была похоронка) — 'The name of a bird with two legs, flies without wings, in four letters.' 'What bird is that?' 'D-a-m-e. Just four letters.' Zinaida laughed. 'You don't let a person get bored.' 'Right you are,' Matvei agreed. 'I'm a cheerful cove.'

Павел Нилович молча поскрёб в голове... и вдруг хохотнул: - А ведь знаешь, Николай, с ними не соскучишься! (А. Кузнецова, Земной поклон) — Pavel Nilovich scratched his head without a word... and suddenly burst out laughing. 'Well, Nikolai, they keep you on your toes!'

[Матвей] ехал и думал, что встреча с Севкой - сама судьба. (Н. Евдокимов, Была похоронка) — Matvei kept thinking that the meeting with Sevka was an act of fate.

- Вот что я тебе скажу, Матвей, - голос Ларисы звучал твёрдо и спокойно. - Такой, как ты есть, ты мне не нужен. Да и тебе между двух стульев сидеть неловко. Забирай её и уезжай отсюда. Чтобы вас обоих и духу не было. А то пропадём все трое... (С. Антонов, Дело было в Пенькове) — 'And now listen to me, Matvei.' Larissa's voice was firm and calm. 'I don't want you the way you are now. You're not very comfortable either, sitting between two chairs. Take her and go away from here. Both of you get out and stay out. Or else all three of us will be finished...'

- Ха! - сказала я горлом. - Жалкий трус! Вы думаете, что можно всю жизнь просидеть между двух стульев? (И. Грекова, Без улыбок) — 'Ha!' I said throatingly. 'You pathetic coward! You think you can spend your whole life sitting on the fence?'

- Да, - сказал Алексей Александрович и, встав, заложил руки и потрещал ими. - Я заехал ещё привезть тебе денег, так как соловья баснями не кормят, - сказал он. - Тебе нужно, я думаю. (Л. Толстой, Анна Каренина) — 'Yes,' said Alexei Alexandrovich, and getting up, he folded his hands and cracked his fingers. 'I've come to bring you some money, too, for nightingales, we know, can't live on fairy tales,' he said. 'You want it, I expect?'

- Соловья баснями не кормят, - объявил наконец Михаил Матвеевич и тем положил конец затянувшейся серии восторгов, от которой даже терпеливый Матвей начал уже похныкивать. (И. Грекова, Кафедра) — 'You can't feed the hungry with words,' Mikhail Matveyevich finally declared, putting an end to the long drawn-out transports of enthusiasm, which had even caused the patient Matvei to begin whimpering.

Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку. (И. Тургенев, Отцы и дети) — His father, a general in the army, who had served in 1812, a crude, almost illiterate, but good-natured type of Russian, had stuck to a routine job all his life.

- Если верить уборщицам, то я, конечно, разгуливаю. Если же смотреть правде в глаза, то я не разгуливаю, а тяну лямку. (В. Кочетов, Журбины) — 'If one listens to office cleaners, I am, of course, gallivanting around. If one faces the truth, however, I'm not gallivanting around, I'm just sticking it out.'

Сказали: "Становись, Матвей, председателем. Больше некому". Стал. И как-то втянулся в это дело, и к нему тоже привыкли, так до сих пор и тянет эту лямку. (В. Шукшин, Думы) — Then it was 'You've got to be chairman, Matvei, there's no one else'. So he had become chairman of the farm. And somehow he had got into the way of it and people had got used to him too, so here he was, still slogging away at the job.

- Море! - громко восклицает он... - Да ты, малец, хоть бы одним глазом взглянул на море, так и то ахнул бы от удивления. (А. Новиков-Прибой, Судьба) — 'The sea!' he exclaimed... 'Why, kid, if you was to take just a peep at the sea with half an eye you'd be struck all of a heap.'

Полдня провозился Матвей в МТС, а потом решил всё же сходить в "Зарю", хотя бы одним глазком взглянуть на Алёну. (Н. Евдокимов, Была похоронка) — After half a day's work at the machine-tractor station Matvei finally decided to go to the Zarya farm for at least a glimpse at Alyona.

[Матвей] участвовал Во многих сражениях на Центральном, а также на Южном фронтах и из всех боёв выходил цел и невредим. (Н. Евдокимов, Была похоронка) — He took part in many campaigns on the Central and Southern Fronts, coming out of all of them unscathed.

В путеводителях сказано, что в путешествии по Италии роман непременное условие. Что ж, чёрт с ним, я на всё согласен. Роман, так роман. (А. Чехов, Письмо И. В. Киселёвой, 1 апр. 1891) — On the guide-books it says that a love affair is an essential condition for a tour in Italy. Well, hang them all! I am ready for anything. If there must be a love affair, so be it.

- Ну, ладно, чёрт с тобой, заказывай, - с удовольствием решил Цветухин. (К. Федин, Первые радости) — 'Well, all right, then, do the ordering, devil take you!' Tsvetukhin acquiesced with evident pleasure.

Триста рублей за такие часы - всё равно что ничего. Матвей поколебался, махнул рукой. - Хрен с тобой, давай. Упырь ты, Антон Тимофеевич. (Н. Евдокимов, Была похоронка) — Such a watch for three hundred roubles was a giveaway. Matvei hesitated, then shrugged his shoulders. 'To hell with you, take it. You're a blood-sucker, that's what, Anton Timofeyevich.'

Матвей тоже занимал очередь, хотя по инвалидности мог бы пройти и так, но ему интересно было потолкаться среди людей, почесать язык, послушать разговоры: умственно полезно и душе хорошо. (Н. Евдокимов, Была похоронка) — As a war invalid he was entitled to go to the head of the queue, but it was nice to rub shoulders with people, to banter with them, and listen to their talk: it sharpened the wits and was good for the soul.

Оказалось, что совещание ещё не начиналось... Корифеи золотой промышленности чесали языки в коридоре. (О. Куваев, Территория) — It turned out that the conference had not yet begun... The founders and leading lights of the gold industry were swapping stories in the corridor.

- А вот обожди, - возразил Матвей. - Новый-то зоотехник за вас возьмётся. Она зря языком трепать не станет. (С. Антонов, Дело было в Пенькове) — 'You just wait until that new zootechnician takes you in hand, Matvei said.' She won't waste breath babbling.

Эк языками чешут, думал он, когда мать или жена пересказывали ему по вечерам различные новости. (П. Проскурин, Судьба) — How they wagged their tongues, he thought, when his mother or wife told him the latest news of an evening...