лягушек

1. ива остролистная

Сравни с:

ӱепу

2. ивняк, тальник (кустарник)

3. в поз. опр. ивовый, относящийся к иве

1. прич. от кечкыжаш

2. в знач. сущ. стон, кряхтение, кваканье

Идиоматическое выражение. Основное слово:

логарвундаш

1. прич. от магыраш

2. в знач. сущ. крик, мяуканье, блеяние, кваканье, визжание, визг

3. в знач. сущ. рев, плач

Сравни с:

вӱдшыҥшале

1. зоол. лягушка; бесхвостое земноводное с длинными задними ногами

2. в поз. опр. лягушачий, лягушечий, лягушиный; относящийся к лягушке, связанный с лягушкой

1. головастик (вӱдыштат, мландыштат илыше почдымо-влакын личинкышт)

2. диал. стрекоза; перепончатокрылое насекомое с длинным тонким телом

Смотри также:

имывор, вӱдвычыраҥге, ӱпкӱршӧ

3. в поз. опр. головастика, головастиковый, принадлежащий головастику

4. в поз. опр. диал. стрекозий, принадлежащий стрекозе; относящийся к стрекозе

1. ива остролистная. Арама йымалне ужар шудышто изи рвезе вӱдыш ончен шинча. О. Шабдар. Под ивой на лужайке сидит мальчик и смотрит на воду. Ср. ӱепу. 2 ивняк, тальник (кустарник). Мый арама кокла гыч умбачак ужам: Ерентен оптышыштыжо ала-мо кеча. М. Шкетан. Сквозь ивняк я вижу издали: что-то висит в петле Ерентея.

3. в поз. опр. ивовый, относящийся к иве. Арама воштыр ивовая лоза, арама шӱшкыш дудка, свирель.

□ (Толя) ужава-влакым лӱдыкташ кукшо арама укшым кудалтыш. Б Данилов. Чтобы вспугнуть лягушек, Толя бросил сухую ивовую ветку. Тиде годым арама ора шеҥгелне шӱвыр йӱк шоктыш. О. Шабдар. В это время за кустом ивы послышался звук волынки.

1. прич. от кечкыжаш.

2. в знач. сущ. стон, кряхтение, кваканье. Ӱдырамаш лукышто кечкыжме шокта. В. Любимов. В углу перед печью слышен стон. Купышто ужава кечкыжме шокта. В болоте слышно кваканье лягушек.

зев, горло; отверстие, ведущее в глотку из полости рта. Возымо лугыч канде чаркам логарвундашкыже икте почеш весым кумыктылеш. А. Эрыкан. Прерывая письмо, он опрокидывает в свою глотку одну чарку за другой.

◊ Логарвундаш дене кычкыраш кричать гортанным, хриплым голосом, кричать во всё горло. Эҥер гыч ужава тӱшкан логарвундаш дене варгыжмышт шокта.Ю. Артамонов. С реки слышен гортанный крик лягушек.

подр сл. – подражание хриплому, гортанному крику, кваканью лягушек. Изиш лиймек, купышто ужава лорок-лорок кычкыралеш – йӱдын эр могырыш вончымыжым увертара. Я. Элексейн. Немного погодя, в болоте хрипло квакнула лягушка, оповещая о том, что время повернуло к утру.

1. прич. от магыраш.

2. в знач. сущ. крик, мяуканье, блеяние, кваканье, визжание, визг. Купышто ужава магырыме шокта. В болоте слышно кваканье лягушек. Пырыс магырымым колам. Я слышу мяуканье кошки.

3. в знач. сущ. рев, плач. А кас велеш – чӱ чкыдын магырымымат, шортмымат колаш лиеш. М. Шкетан. А к вечеру часто можно слышать рёв, плач. Жапын-жапын сорла йӱ кым аза магырыме темдалеш. П. Корнилов. Звук серпов временами заглушает плач ребёнка.

зоол. тритон (вӱ дыштӧ да мландыште илыше шыҥшале гайрак изи янлык). Тритон пӱ яште ила. “Пӱ ртӱ с тун.”. Тритоны живут в прудах. Ужаван, тритонын --- коваштышт чара, тазыла. “Биологий”. У лягушек, тритонов кожа голая, слизистая. Ср. вӱ дшыҥшале.

Г. жа́ва

1. зоол. лягушка; бесхвостое земноводное с длинными задними ногами. Ужар ужава зелёная лягушка; пушеҥгыште илыше ужава древесная лягушка.

□ Ужавам купыш огыт покто. Калыкмут. Лягушку в болото не гонят. Ӱшвуй-влак кеҥеж гоч ужавашке савырнат. «Биологий». За лето головастики превращаются в лягушек.

2. в поз. опр. лягушачий, лягушечий, лягушиный; относящийся к лягушке, связанный с лягушкой. Ужава йӱк лягушачий крик.

□ Ужава мӧртньӧ гыч первый ӱшвуй лектеш, вигак изи ужава ок шоч. «Биологий». Из лягушачьей икры сначала вылупляются головастики, сразу маленькие лягушки не рождаются. – Кӧ ок пале тыйын ужава купетым, – Радик пелештыш. К. Васин. – Кто не знает твоё лягушачье болото, – сказал Радик.

Г. жавагу́ды биол. икра лягушек; лягушиные эмбрионы. Тиде шинчыше вӱдыштӧ ужавагудо пеш шуко. В этой стоячей воде очень много лягушачьей икры.

1. головастик (вӱдыштат, мландыштат илыше почдымо-влакын личинкышт). Изи ӱшвуй маленький головастик.

□ Ӱшвуй кеҥеж гоч изи ужавашке савырна. «Биологий». Головастики за лето превращаются в маленьких лягушек.

2. диал. стрекоза; перепончатокрылое насекомое с длинным тонким телом. Пызле лышташыште (доктор) ӱшвуйым ужо; тудо кужу вичкыж капше дене лӱҥгалт шинча; вӱд тӱсан шулдыржым южышто изишак веле палаш лиеш. «У вий». Доктор увидел на листе рябины стрекозу; она раскачивалась своим длинным узким телом; её прозрачные крылья еле заметны в воздухе. См. имывор, вӱдвычыраҥге, ӱпкӱршӧ.

3. в поз. опр. головастика, головастиковый, принадлежащий головастику. Ӱшвуй поч хвост головастика; ӱшвуй вуй голова головастика.

4. в поз. опр. диал. стрекозий, принадлежащий стрекозе; относящийся к стрекозе. Ӱшвуй шулдыр стрекозье крыло.

  Ведьмы

   1922 - Швеция (2506 м)

     Произв. Svensk Filmindustri

     Реж. БЕНЬЯМИН КРИСТЕНСЕН

     Сцен. Беньямин Кристенсен

     Опер. Йохан Анкерстьерне

     В ролях Марен Педерсен (ведьма), Клара Понтоппидан (монашенка), Тора Тейе (истеричка), Элит Пио (молодой монах), Беньямин Кристенсен (Дьявол / модный лекарь), Оскар Стрибольт (врач), Йос Андерсен (Великий Инквизитор), Карен Винтер (Анна), Эмми Шонфильд (Мария).

   В рисунках и документах перед нами разворачивается история образов чертей и ведьм в древнем и средневековом мире.

   Конец XV в. Старая ведьма Карна варит эликсир из змей, лягушек и пр. Служанка несколько раз просит Карну приготовить приворотное зелье: им она хочет влюбить в себя монаха, у которого работает. Несколько раз перед нами предстает сам Дьявол - то как кошмарное создание, то как неотразимый искуситель; он уводит жену прямо из мужниной постели. Сатана принимает старую Карну в своем адском дворце высоко в небесах; она просыпается в комнате и обнаруживает, что пол, кровать и даже ее лицо покрыты золотыми монетами, которые потом исчезают.

   Анна, супруга тяжело больного Йеснера, обвиняет нищенку Марию-Ткачиху в том, что та сглазила ее мужа. Старуху хватают монахи-инквизиторы и увозят в клетке на колесах. Ее пытаются разговорить средствами духовными (освященная веревка вокруг пояса) и теми, что едва ли так назовешь. Чтобы остановить пытку, она признается во всем, чего от нее хотят; даже в том, что она нарожала чудовищ от Сатаны. В подтверждение ее слов чудовища выползают из-под ее юбок. Она признается, что участвовала в шабаше ведьм. Сатана охаживает кнутом тех ведьм, что вели себя недостаточно злобно. Все участницы шабаша должны с наслаждением целовать его в зад.

   Карна мстит, называя ведьмами многих женщин, которых ненавидит; адская махина Инквизиции все больше набирает обороты. Кроме того, Анна признается соучастницей, поскольку помешала аресту одной из «ведьм». Анна проходит через несколько допросов, но они не приносят результатов. Инквизиторы используют последнюю хитрость. Один просит оказать ему услугу и объяснить, как вызывают гром ведром воды. Если Анна покажет, монах обещает отпустить ее и пощадить ребенка. Анна дает туманный ответ, и ее тут же отправляют на костер. За 2 века 8 млн человек постигнет та же участь. Следует описание пыточных инструментов. Сцены коллективного безумия среди монашек; в стены монастыря прокрался бес. Случаи истерии, лунатизма, клептомании - разве не похожи они на то, что раньше считалось одержимостью? Рассказ о людях, страдающих от этих болезней. А контрастный душ и прочие, иногда чересчур жесткие методы лечения - разве не являются они современным аналогом костра? Проходят века, но тайна присутствия Сатаны в мире по-прежнему остается неразгаданной.

   ► Этот знаменитый фильм загадочного Беньямина Кристенсена - единственный, снятый им в Швеции (Кристенсен также работал в своей родной Дании, в Германии и США), - не попадает ни в одну традиционную категорию. Это и документальная, и художественная картина, реалистическая - и фантастическая. Реалистическая, потому что исследует эпоху через ее верования и суеверия. Фантастическая, поскольку изображает эти верования - то как часть реальности (приворотное зелье срабатывает в совершенстве), то как выдумку («ведьма» признается во всем, только чтобы остановить жестокую пытку). Вскоре зритель уже не может провести черту в пространстве фильма между воображаемым и реально пережитым, между выдумкой и документальной хроникой. На уровне идеологии фильм подавали под самыми разными приправами, приписывая ему служение самым разным целям (например, самому примитивному антиклерикализму), тогда как в действительности это дело рук скептика, для которого реальность всегда остается сложной и полной загадок и не ограничена только внешним, видимым слоем. В частности, критик и режиссер Адо Киру пишет о фильме: «Самая жесткая обвинительная речь против преступного института церкви, инквизиции и ее пыточных инструментов. Эту документальную картину следует показывать во всех школах мира» (Садуль с удовольствием цитирует эти слова в своем «Кинословаре»). Но наиболее сильное влияние фильм оказал на художественном уровне. Во всем многообразии немого кинематографа он выделяется тем, что представляет собой наиболее полный каталог садомазохистских ситуаций, а также берущий за душу рассказ о безумии и жестокости человека, пронесенных им сквозь века. Этот альбом кровавых и чудовищно жестоких, иногда не лишенных иронии картинок сохраняет изобразительную силу, которая ничуть не поблекла с годами. Крупные планы лиц (терзаемые и одержимые монахи, старухи под пытками) по выразительности черт и освещения превосходят подобные крупные планы у Дрейера. Немногие фильмы вызвали у комментаторов столько ассоциаций в мире живописи: Босх, Брейгель, Гойя, Калло и т. д. На историческом уровне Кристенсен хорошо отобразил замкнутый круг, в котором творилось жестокое бесчинство Инквизиции; каждая новая «ведьма» давала показания, что приводило к новым обвинениям и пыткам. Современные эпизоды устарели в том, что касается фактов психиатрии, зато у них есть одно достоинство: фильм не считает, что мракобесие - достояние прошедших эпох. Эти эпизоды с силой и убедительностью доказывают, что мракобесие существует в любые времена, в особенности - в наше: оно навеки связано с тайнами зла и бытия.