васильев

- Но ведь ты понимаешь, что одно дело - взяться за оружие в час опасности, когда за горло схватят, а другое - быть военным профессионалом. (Л. Соболев, Зелёный луч) — 'But surely you understand that it's one thing to take up arms in a moment of danger when someone's at your throat and quite another thing to be a professional soldier.'

- Барышня, не надо брать меня за горло. Раньше утра я вам прокладку не дам. Я уже Потапову сказал! Штамп чинится. Вы понимаете? (Ю. Трифонов, Студенты) — 'Don't rush me, young lady. You won't get them before morning. I've already told Potapov. We're repairing the machine, understand?'

Вид, вероятно, у меня был неважный, потому что Александр Евсеевич всё время наставлял: - Будут брать за горло - покажи характер! (Б. Васильев, Летят мои кони...) — I must have had a hangdog look because he kept saying, 'If they go for you, give it them back.'

Алексей. Сегодня в три часа утра гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде, в Германию. (М. Булгаков, Дни Турбиных) — Alexei. At three this morning the Hetman left his army to its fate and ran away, disguised in a German uniform, in a German train to Germany.

Женщин нельзя было брать с собой на прорыв: слишком опасной и трудной даже для обстрелянных бойцов была эта задача. Но нельзя было и оставлять их здесь на произвол судьбы. (Б. Васильев, В списках не значился) — They couldn't take the women with them. It was too dangerous and difficult even for seasoned fighters. Yet how could he leave them here to fend for themselves?

- Вот что, Олег. Давай, чтобы не было недоговорённости. Чтоб всё стало на место. (Ю. Васильев, Ветер в твои паруса) — 'Look here, Oleg,' he said. 'Let's have it all out. So nothing's left unsaid to fester. Let's put everything in its proper place.'

- Ну как вы тут у меня? - Всё в порядке, товарищ командир, - ответила за всех Анюта. (Б. Полевой, Анюта) — 'Well, how are we all?' 'All fine, Comrade Commander,' Anyuta responded.

- Всё в порядке, дочь, между мной и мамой никаких страшных событий не произошло, - сказал почти шутливо Васильев. - Может быть, мы чуть-чуть устали оба. (Ю. Бондарев, Выбор) — 'Everything is fine, daughter, nothing terrible has happened between me and Mother,' Vasilyev said almost jocularly. 'Perhaps both of us are a bit tired.'

- В чём дело? - Ни в чём, - сказала Таня. - Всё в порядке, Алёша. У меня скверный характер. Я запущу проигрыватель, и всё пройдёт. (И. Меттер, Вдвоём) — 'What's the trouble?' 'No trouble,' Tanya said. 'Everything's O. K. It's just my awful character. I'll put a record on, and everything'll be fine.'

То, что выходило тогда из-под моего пера, было просто плохой литературой, и поэтому режиссёры избегали меня. (Б. Васильев, Летят мои кони...) — What came from my pen was simply poor literature, so directors avoided me.

Рыжий унылый возница... выматывал душу из пассажиров, через каждые две версты задавая овса своим полумёртвым от старости клячам. (В. Катаев, Белеет парус одинокий) — A despondent-looking fellow with red hair... would drag the very heart out of his passengers by stopping every two miles to feed oats to his decrepit nags.

А днём - от зари до зари - бомбёжки сменяли обстрелы и обстрелы - бомбёжки. И если вдруг смолкал грохот,... опять чужой механический голос предлагал прекратить сопротивление, опять давал час или полчаса на раздумье, опять выматывал душу до боли знакомыми песнями. (Б. Васильев, В списках не значился) — All day, from sunrise to sunset, bombing alternated with firing and firing with bombing. And if for a little while the roar died away, the mechanical alien voice again invited them to give up their resistance, and offered an hour or half an hour to consider it, then racked their souls with familiar songs.

О чём Егор Ильич разговаривал с Лоркой, до сих пор не знают ни Вера Алексеевна, ни ближайшие Лоркины друзья. Известно только, что Егор Ильич "вымотал у парня всю-то душу", как он признался потом. (В. Липатов, Смерть Егора Сузуна) — What Yegor Ilyich said to Lorka neither Vera Alexeyevna nor her closest friends ever knew. One thing certain was that Yegor Ilyich 'wore him down,' as he confessed afterwards.

Григорий Ефремович между тем ворчал: - Конечно, если за всё по головке гладить... Сломал ценное растение - дорогая деточка, беги ужинать... Как хотите, я этого современного воспитания не понимаю и не признаю. (Н. Адамян, Трудная встреча) — Grigory Yefremovich grumbled on: 'Of course, if we pat them on the heads no matter what they do - You've broken a valuable plant, you dear child, run and have your supper. Say what you will, I refuse to understand or recognize this modern upbringing.'

- Я тревогу объявил, товарищ Третий. Думаю лес прочесать... - Погоди чесать, Васков. Тут подумать надо: объект без прикрытия оставим - тоже по головке не погладят. (Б. Васильев, А зори здесь тихие...) — 'I've sounded the alarm, Comrade Third. I'm thinking of combing the wood...' 'Wait a bit, Vaskov. This needs some thought: if we leave the position unprotected, no one's going to give us a pat on the back.'

- Толом, что ль, грузные камни будем рвать? - спросил Расторгуев. - Ещё чего! - сказал Толокно. - Огнём тут будем шуметь, когда немец невдалеке надзирает. (А. Платонов, В сторону заката солнца) — 'What about these dirty great rocks? Shall we blow them up with dynamite?' 'Any more bright suggestions!' Tolokno said, 'Making a flaming racket under the Germans' noses!'

- Сбегай, Шура, за ним. - Что ты! Я не пойду. - Ну, тогда Лариса. Сходи, Лариса. - Ещё чего! (С. Антонов, Дело было в Пенькове) — 'Look, Shura, go and fetch him, will you?' 'Not me! I won't go.' 'Well then, perhaps Larisa will? Will you, Larisa?' 'What next?'

- Ещё чего выдумал! - не дав ему ответить, громко и возмущенно сказала тётя Христя. - В плен - ещё чего выдумал! (Б. Васильев, В списках не значился) — 'The idea!' cried Aunt Christya indignantly, before he had time to say anything. 'Surrender - the very idea!'

- Я прошу, - сказала она, - я прошу - одолжите мне рублей пятьдесят... ну хотя бы сорок... - Ещё чего! - сказала мамка. - Кабы у нас лишние деньги, мы б тоже по курортам ездили... А тут не знай, чем рты напихать... (Н. Дубов, Беглец) — 'I'd be very grateful,' she said, 'if you'd please lend me fifty roubles... or forty, at least...' 'Of all the nerve!' Ma said. 'If we had money to spare we'd also go gallivanting about the seaside resorts... And here we don't know what to stuff the kids' bellies with...'

Старуха вдруг с небывалой горячностью вмешалась в наш разговор: - Чего ты фордыбачишься, дурочка! Тебе дело говорят, а ты нос дерёшь. Точно умнее тебя и на свете-то нет никого. (А. Куприн, Олеся) — The old woman suddenly burst into our conversation with unusual heat. 'Stop being a fool, will you? You should listen when he speaks sense to you instead of sticking up your nose. Think there is nobody on earth cleverer than you?'

- Вы совершенно правы, Владимир Николаевич. Давно надо моряков к рукам прибрать, а то слишком уж задирать стали носы, - с жаром проговорила Вера Алексеевна. (А. Степанов, Порт-Артур) — 'You are quite right, Vladimir Nikolayevich!' Vera Alexeyevna agreed with some warmth. 'It's high time those naval men were taken in hand. They're getting too big for their boots.'

- А она задрала нос, упрямится, срывает теперь всю тренировку. (Л. Кассиль, Ход белой королевы) — 'As to Natasha, she's turned up her nose at everything, and she's smashing all my training plans.'

Сыграли спектакль. Успех был феерическим, нас приглашали в другие школы, и я ходил задравши нос. (Б. Васильев, Летят мои кони...) — We produced it. Its success was phenomenal, we were invited to act it in other schools and I went about with my nose in the air.

- А ты, Любочка, ты-то! На порог меня не пустила. Ладно... И чего это ты передо мной-то нос задрала? (В. Белов, Всё впереди) — 'And what about you, Liuba darling? You won't even let me in. That's all right, but why should you be so snooty, poking your nose up in the air like that?'