бондарев

Известно ли вам, что есть люди, которые воспринимают шутки слишком серьёзно? - Спасибо, товарищ дивизионный комиссар. Но мне чихать на этих серьёзных, простите! Моя анкета чиста, как стёклышко! - весело сказал Божичко. (Ю. Бондарев, Горячий снег) — 'Do you realize that there are some people who take a joke far too seriously?' 'Thank you, Comrade Divisional Commissar, but I don't give a damn for these serious types!' Bozhichko replied cheerfully. 'My record's clean enough.'

- Главное - он здоров как бык. Не промах выпить, но утром как стёклышко... (В. Черняк, Час пробил) — 'And most important, he's healthy as an ox. He can put away a lot of liquor, and in the morning be as smooth as silk.'

Мастаков. Слушай, какого чёрта Николай рычит на меня? (М. Горький, Чудаки) — Mastakov. Look here, why the devil Nikolai barks at me?

- Никуда не хочу, Саша. Даже в Замоскворечье... - Вот-те раз! Как никуда? Совсем никуда? - Он хохотнул раскатисто. - Какого хрена ты заставил меня одеться в походную робу? (Ю. Бондарев, Выбор) — 'I don't want to go anywhere, Sasha. Not even to Zamoskvorechye...' 'What do you mean 'nowhere'? Nowhere at all? Now how do you like that?' He gave a barking laugh. 'So why the hell did you make me get ready to go out?'

- Какого лешего тебе ещё нужно? (А. Чехов, Кухарка женится) — 'What the blazes are you driving at?'

- Сталинград имеет для немцев первостепенное значение только потому, что на Кавказе дела у них неважны стали. Опасаются быть отрезанными. Поэтому вот эта операция для них - камень преткновения. (Ю. Бондарев, Горячий снег) — 'The supreme importance of Stalingrad for the Germans is due only to their predicament in the Caucasus. They're afraid of being cut off there. That's why this operation is their stumbling-block.'

Сабуров выпил, обжигаясь, кружку горячего чаю. Он надеялся, что сон соскочит с него, но сон не пропадал. Он с трудом удерживался от того, чтобы не клевать носом при генерале. (К. Симонов, Дни и ночи) — Saburov drank a cup of very hot tea, scaling his mouth. He hoped his sleepiness would leave him, but it didn't. It was hard to keep himself from dozing off in front of the general.

- Почему не спите? - спросил Новиков. - Бой начнётся, носом клевать будете? (Ю. Бондарев, Последние залпы) — 'Why aren't you sleeping?' asked Novikov. 'When the trouble starts you'll be nodding off to sleep.'

Нет конца полю, не уйдёшь от него никуда! Исходил его Коняга с сохой вдоль и поперёк, и всё-таки ему конца-краю нет. (М. Салтыков-Щедрин, Коняга) — The field is endless, there is no escape from it. The old Nag has tramped up and down with the plough, and still the end is not in sight.

Часами мы едем по невиданной ореховой аллее, посаженной ещё по приказу Ермолова. Нет ей конца и края. (Н. Тихонов, Двойная радуга) — We drove for hours along a grand avenue of nut-trees planted at Yermolov's orders. There seemed no end to it.

Ему показалось - вся Россия, которой нет ни конца, ни края, стоит бесконечно влево и бесконечно вправо, рядом с этими тремя домами, где держится он, капитан Сабуров, со своим поредевшим батальоном. (К. Симонов, Дни и ночи) — It seemed to him that all of Russia, which had no end and no beginning, stretched endlessly away to his left and to his right, flanking these three buildings where he, Captain Saburov, with his dwindling battalion, was still holding out.

- Хорошо, что ты не открыла причину торжества. Конца и краю тостам до утра не было бы. (Ю. Бондарев, Выбор) — 'A good thing you didn't tell them the reason for the gathering. There would have been no end of toasts till morning.'

- Для чего говорить слова, одни слова на все случаи жизни? Кому нужны ваши длинные монологи? - поморщилась она гадливо. (Ю. Бондарев, Выбор) — 'What's the use of words, nothing but words for all occasions? Who needs your long monologues?' She made a disgusted face.

Лопатин... достал графин с водкой... налил в рюмки, глянул вприщур на Васильева лёгкими умными глазами. - Посошок, что ль?.. - На посошок, Саша. (Ю. Бондарев, Выбор) — Lopatin... got out a decanter with vodka... and glanced at Vasilyev through narrowed, shrewd eyes while filling two shot-glasses. 'A stirrup-cup, you say'...'For the road, Sasha.'

Он не мог простить себе необратимую утрату времени, обманчивое и успокоительное откладывание 'на потом', будто надеялся на вторую жизнь. (Ю. Бондарев, Выбор) — He could not forgive himself the irreversible passage of time, the deceptive and soothing postponement 'for later', as though he hoped for a second lifetime.

Анна Петровна. Ах, Карповна, уж кабы ты нам нашла жениха, я бы тебе такое спасибо сказала... Карповна. Так вот, матушка, не было ни гроша, да вдруг алтын. Такой туз, что рукой не достанешь. (А. Островский, Бедная невеста) — Anna Petrovna: Ah, Karpovna, if only you could find us a suitor, I'd be so grateful to you - you know yourself... Karpovna: There now, my dear, there wasn't a penny, and suddenly there's a pound. Such a dandy that you can't touch him!

- Спасибо вам и моему издателю, - сказал Никитин. - Не было ни гроша, да вдруг алтын. (Ю. Бондарев, Берег) — 'Thank you and my publisher,' Nikitin said. 'From rags to riches...'

"Когда ты успеваешь повести строгать, классик? Негров нашёл? Прочитал, прочитал. Профессор твой - ничего, девка на переправе с узкими глазками тоже ничего, а генерал - совсем не в дугу, интеллигентик он у тебя, таких не было..." (Ю. Бондарев, Берег) — 'When do you find time to bake your stories, you classic? Have you hired host-writers? I've read it, oh yes. Your professor isn't bad, the girl with narrow little eyes at the river-crossing isn't bad, either, but the general won't do at all, you've made an intellectual that never existed...'

Анна Петровна....Тяжба-то эта у меня из головы нейдёт, - ночи ведь не сплю. Ну, как дом-то отнимут, куда я денусь? (А. Островский, Бедная невеста) — Anna Petrovna:...I never get that lawsuit out of my head: I actually can't sleep nights. Well, if they take away the house, where can I go?

Старуха думала, что он спит. Но он не спал. Из головы у него не шла лисица. Он успел вполне убедиться, что она попала в ловушку; он даже знал, в которую именно. (В. Короленко, Сон Макара) — His old woman thought he was asleep, but he was awake, and could not get the fox out of his mind. He was now quite sure it had been trapped, even knew in which gin it was caught.

В эти весенние дни образ Олеси не выходил из моей головы. (А. Куприн, Олеся) — Olesya's image never left my mind in those spring days.

- Ничего не могу с собой поделать. Илья не выходит у меня из головы, - сказал Васильев. (Ю. Бондарев, Выбор) — 'I can't help it, I keep thinking about Ilya,' Vasilyev said.

Говорю Вам по совести, искренно, эти люди родились в моей голове не из морской пены, не из предвзятых идей, не из "умственности", не случайно. Они результат наблюдения и изучения жизни. Они стоят в моём мозгу, и я чувствую, что я не солгал ни на один сантиметр и не перемудрил ни на одну йоту. (А. Чехов, Письмо А. С. Суворину, 30 дек. 1888) — I tell you honestly, in all conscience, these men were born in my head, not by accident, not out of sea foam, or preconceived 'intellectual' ideas. They are the result of observing and studying life. They stand in my brain, and I feel that I have not falsified the truth nor exaggerated it a jot.

- Я не сомневаюсь ни на йоту, что сумасшедшее человечество утратило высший смысл своего существования и заблудилось... (Ю. Бондарев, Выбор) — 'I don't doubt one iota that demented mankind has lost the higher meaning of its existence and gone astray...'

Она совсем не рассудительна, ни на йоту. Сначала она совершает поступки, а потом начинает их обдумывать. (В. Аксёнов, Коллеги) — She was not really rational, not the least bit. First she committed herself, then considered the advisability of the step she had taken.

Женившись, он ни на йоту не изменил образа своей жизни. (Ю. Сбитнев, Костёр в белой ночи) — After his marriage he did not change his way of life one little bit.

- Много вы больно снега-то глотаете, товарищ лейтенант, - робко заметил Чибисов... - Грудь бы не застудить... - Ни черта! - выдохнул Кузнецов. (Ю. Бондарев, Горячий снег) — 'Aren't you swallowing a bit too much snow, Comrade Lieutenant?' Chibisov suggested timidly... 'Mind you don't take a chill...' 'To hell with it!' Kuznetsov gasped out.

- Остаёмся! - Остаться не напасть, да кабы, оставшись, не пропасть. - Ни хрена-а! Не мы первые, не мы последние. Чё нам без добычи уходить? Манатки бросать? (В. Астафьев, Царь-рыба) — 'We'll stay!' 'Staying's the easier way, but take care you don't end up in trouble after all.' 'Rubbish! We're not the first and we won't be the last. Why should we leave with nothing to show for our stay? Leave all of our stuff behind and back out?'

Наташа. Там уже завтракать садятся... Я опоздала... (Мельком глядится в зеркало, поправляется). Кажется, причёсана ничего себе. (А. Чехов, Три сестры) — Natasha. They're already sitting down to lunch. I'm late (Takes a quick look at herself in the mirror, pats her hair and smoothes her dress.) My hair's not looking too bad.

Иван Гора, вернувшись с Агриппиной со спектакля, зажёг огарок и просматривал накопившиеся за день разные бумажонки... - Ты тоже ничего себе сыграла, - говорил он, зевая... - Но - Анисья, Анисья! (А. Толстой, Хождение по мукам) — Ivan Gora, returning from the show with Agrippina, lighted a rushlight and began looking through the heap of papers which had accumulated in the course of the day... 'You didn't do badly, either,' he said, yawning... 'But Anisya, oh, Anisya!'

Валя. Знаешь, как трудно быть девушке журналисткой, особенно когда сама ничего себе. (С. Герасимов, У озера) — Valya. You know, it's awfully hard for a girl to be a journalist. Especially if she's decent looking.

- Ничего себе идея! Жене политрука, прожившей с мужем полтора года в Гродно, теперь возвращаться туда на подпольную работу! (К. Симонов, Живые и мёртвые) — 'No, it's not a very good idea!.. A political instructor's wife who's lived for a year and a half in Grodno now goes back there on an underground assignment!'

- Ты знаешь, сколько времени? - спросил он встревоженно. - Второй час... Ничего себе! (Ю. Бондарев, Выбор) — 'Do you realise what time it is?' he asked apprehensively. 'Getting on for two... Not bad!'

- Догадываетесь, зачем вызвали? - Нет, - сказал я. - То есть, может быть, да... - Может быть? Ничего себе - может быть... (Ю. Трифонов, Время и место) — 'Have you guessed why we sent for you?' 'No,' I said. 'I mean - well, perhaps I have.' 'Perhaps? That's not bad, that is - perhaps.'

- К нам двух девах на фатеру поставили, - сказал он. - До завтрева... - Ничего себе! (В. Шукшин, Внутреннее содержание) — 'They've billeted a couple of the lasses on us,' he said. 'Just till tomorrow.' 'Well, fancy that!'

- Перестаньте, дядя, - строго сказала Виктория... - Так стало модно очень. Всё сразу переводить в шутку. (Ю. Бондарев, Выбор) — 'Stop it, Uncle,' Victoria said severely... 'That's become too fashionable. Turning everything into a joke.'

Разговор оказался для Андрея Арсентьевича настолько неожиданным, что он не знал, как его продолжать: всерьёз или всё обратить в шутку. (С. Сартаков, Свинцовый монумент) — This subject was so unexpected for Andrei Arsentievich that he didn't know how to handle it: should he discuss it seriously, or treat everything as a joke?

Вере больно. Всё действительно проходило примерно так. Она не знает, что делать - вспылить, или обратить всё в шутку, или заплакать. (В. Аксёнов, Коллеги) — Vera winced. This was just about what had happened. She did not know whether to walk off in a huff, dismiss it as a joke, or burst into tears.

Прохожих, всех без исключения, при виде омута охватывала оторопь... А богомольные старухи обходили далеко стороной. (М. Алексеев, Вишнёвый омут) — There was not a single passer-by who did not feel uneasy at the sight of the pool... And pious old women went well out of their way to avoid it.

- Кого нужно? Ты, пехота, мной не командуй! Лучше объезжай танки стороной, от греха подальше! - отозвался сверху злой голос. (Ю. Бондарев, Горячий снег) — 'Who d'you want? We don't take orders from infantry! You'd better keep clear of the tanks, out of harm's way!' came a surly voice from above.

Это перемещение ничего по существу не изменило в жизни Лазарева: "что разведка, что связь батареи - один чёрт!". (Ю. Бондарев, Выбор) — This transfer did not basically change anything in Lazarev's life ('Reconnaissance, signals, what the devil's the difference!').

Коринкина. А коли у неё деньги, так зачем она в актрисы пошла, зачем рыщет по России, у нас хлеб отбивает? (А. Островский, Без вины виноватые) — Korinkina. And if she has so much money, why should she be an actress? Why should she go travelling about Russia, stealing the bread out of our mouths?

- Посмотри-ка на солнце, Платон, и к вечности прикоснись, земные заботы забыв... Ничего себе, дую гекзаметром, кажется, отбиваю хлеб у поэтов? (Ю. Бондарев, Берег) — 'Just have a look at the sun, Platon, and touch eternity, earthly cares forgotten... Not bad, I'm knocking off hexameters, it seems I'm winning my bread away from the poets?'

Его выбритое лицо, жёлтое, суховатое, и безукоризненно завязанный галстук, и эти острова седины в зачёсанных назад волосах - всё было солидно, всё говорило о годах прожитой жизни, об усталости когда-то сильного, деятельного человека, отошедшего от дел и теперь занятого своей внешностью, костюмом, поддержанием ещё сохранившейся бодрости. (Ю. Бондарев, Выбор) — His clean-shaven face, yellowish, fine-drawn, and the impeccable tie, the islands of grey in the combed-back hair, suggested respectability, the passage of years, the fatigue of a once strong and active man who had now retired from affairs and was preoccupied with his external appearance and keeping up any of still existing vigour.

- Помнишь, как он ходил, бесподобный наш командир полка: зимой хромовые, летом брезентовые сапоги в гармошку, сплошь в портупеях, летом фуражечка козырьком надвинута на глаза, затылок бугорком, зимой - папаха... первый парень на деревне. (Ю. Бондарев, Выбор) — 'Do you remember how he used to go about, our peerless commander: calf skin boots in winter, oilskin boots in summer, draped in sword and shoulder belts, in summer a cap with the peak pulled low over his forehead, in winter a fur hat... quite the boy.'